Жуткие истории

В один из холодных осенних ноябрьских вечеров пошел снег и я направился в библиотеку. Аделинды Фридриховны на месте не было, входная дверь была открыта. Я тихо прошел к стеллажам с книгами, взял необходимый фолиант и направился в читальный зал, где сразу же погрузился в чтение Агаты Кристи. Сегодня в библиотеке было непривычно тихо, кроме меня Пуаро, Гастингса и каких-то людей из книги, никого не было. Только изредка потрескивали поленья из печи, которая находилась в соседней с читальным залом комнате. Проглатывая страницу за страницей, я не заметил, как наступил поздний вечер и мне надо было уже бежать в казарму, где располагались наши спальные помещения. Я молча встал из-за стола и поставил на место книгу, но в этот момент в комнате появилась Аделинда Фридриховна и тихим дребезжащим голосом, на ломанном русском сказа:"Малчик, ти можно оставлять себе книжка, ти малчик зер гуд. Принасит книжка зафтра."

– Данке, фрау Аделинда!

– Хакой фаспитаный малчик! Гуд, гуд! – проскрипела библиотекарша. Судя по всему она была мной очень довольна, но ни интонацией своего голоса, ни мимикой, она этого не показала. Да и вообще эта старая немка никогда не улыбалась и не смеялась. Складывалось ощущение, что это нацистский робот, обтянутый человеческой кожей и имеющий устройство, которое некорректно переводит немецкий язык на русский. Поймав себя на этой мысли, я невольно засмеялся, но сразу прекратил, так как Фридриховна посмотрела на меня своим, отдающим холодным металлом, нечеловеческим взглядом.

– Малчик, ти радоватса книжка? Гуд, гуд! Прихоти зафтра, я путу ждат!

Ещё раз поблагодарив Аделинду Фридриховну за книгу, я выбежал из библиотеки и направился домой. По пути, не спеша, я вспомнил, что обычно, по четвергам я встречаю в читальном зале Артура Азиксона, но сегодня его не было. Придя в казарму, я был встречен сторожем Серафимовичем, который облил меня с ног до головы трёхэтажным матом. Он дал мне смачного подзатыльника и отправил спать без ужина. В своём кубрике я встретил Ваню Верховых и Серёжу Игнатенко, мальчики были напуганы. Ребята мне рассказали, что пропал Артур и все воспитатели подняли приют на уши, досталось всем по первое число…

Утром следующего дня, Артур так и не появился, но поиски продолжаются. На завтраке от ребят я узнал, что кроме Азиксона, за последние несколько месяцев, пропали ещё около десятка детей. А я этого не заметил, так как думал, что их просто усыновили, но они были похищены. Вот, например, в прошлый четверг пропала Инга Гройсман, я ее раньше часто встречал в библиотеке. Принимая во внимание все факты, складывалось впечатление, что пропадают дети только с еврейскими фамилиями, имеющими иудейские корни или родство. И все ребята были завсегдатай монастырской библиотеки. Таким образом есть достаточные основания считать, что в нашем приюте действует секта или банда антисемитов – минимум два или три человека. И поэтому, я, как поклонник маленького бельгийского сыщика Элькюра Пуаро, должен распутать этот чёртов клубок. Для начала я составил полный список всех преподавателей и работников нашего учреждения, не упустил даже сторожа Серафимовича, кухарку тётю Марту и прачку тётю Глашу. Мне нужна была любая зацепка. Что же толкает этих людей на преступление? Какой мотив заставляет их похищать детей?

"И так, капитан Гастингс, мы должны хорошенько потрудиться и раскрыть это дело" – громко сказал я себе вслух.

В течении следующей недели я проводил оперативно-розыкные мероприятия, устанавливал свидетелей и очевидцев, прорабатывал версии и пытался установить подозреваемых. Про походы вечерами в библиотеку я конечно же не забыл, вот только тематика читаемой литературы резко изменилась. Я стал увлекаться учебниками по криминалистике, трасологии и основам дознания. Но тем не менее, я делал всё, чтобы не вызвать к себе подозрение.

Одной из моих любимых книг, прочитанной мною ранее, был фантастический роман "Крыса из нержавеющей стали" Гарри Гаррисона. Так вот, как космический жулик и межгалактический пират Джимми Буливар ДиГриз, я поместил в подошву одного из своих ботинков набор отмычек, который я в тайне от всех сделал на уроках труда. В другой ботинок я вмонтировал выкидной нож-бабочку (Балисонг). Кроме того, все свои домыслы, наблюдения и предположения, со списком подозреваемых, я в письменной фор отправил в местный отдел милиции.

В четверг вечером, как по часам, пропал ещё один еврейский мальчик, фамилию я его не помню, так как он появился у нас в приюте совсем недавно.

Утро пятницы. Пора начинать действовать капитан Гастингс!

В той же библиотеке, я нашел подшивки старых местных газет. В одной из них я прочитал статью о полицаях, которые во время Второй мировой войны вероломно помогали фашистам. На фотографии, которая прилагалась к тексту, я узнал нашего сторожа Серафимовича, который красовался в нацистской форме с блестящим маузером в руке. И так… Круг подозреваемых значительно сужается. Тут я сразу же догадался, что фрау Аделинда может быть ещё одним участником банды похитителей еврейских детей, ведь только она – единственная обладательница немецкого акцента в нашем монастырском приюте.

Следующем вечером я устроил вылазку в здание библиотеки и хорошенько там осмотрелся. Первое, на что бросился взгляд – "мартеновская печь". Храм знаний был как будто немного меньше изнутри, чем с наружи. Складывалось впечатление, что там сундучок с двойным дном, то есть потайная комната. Подойдя ближе к декоративному камину, который увенчает жерло громостской кочегарки, я стал простукивать стенку на предмет выявления пустот и потайных комнат.

"Ага, Гастингс, мы на верном пути!" – тихо подбадривал я себя.

"Есть!"

Стена была полой. Теперь оставалось дело за малым, найти способ попасть во внутрь.

Над камином висела полка с книгами, и при детальном её изучении, я понял, что фолиант трудов Фридриха Ницше выделяется на общем фоне. Я подошёл к полке и нажал на книжку. Вдруг раздался противный скрежет несмазанных металлических петлей – механизм двери пришел в действие. Возле камина открылась ниша, тщательно замаскированная под каменную стену. Зайдя во внутрь, я был крайне ошеломлён. Повсюду висели нацистские штандарты и свастики. А в глубине комнаты стояли металлические стеллажи со стеклянными банками, на которых на немецком языке было что-то написано. Подойдя ближе я понял, что это – в банках был пепел, то есть прах еврейских детей. А на наклеенных на них бумажках – фамилии и имена. Какой ужас… Осознав всё это, как на самом деле погибли пропавшие дети, я испытал колоссальный шок. Холодный липкий пот пробил меня с ног до головы. Немного придя в себя я понял, что надо незамедлительно действовать. Надо срочно собрать доказательную базу и поймать преступников с поличным.

На следующий день я, как бы случайно, находясь рядом со сторожем Иосифом Серафимовичем, сказал пару фраз на иврите, а потом добавил:"Бедный мой дедушка Мойша, таки знал же он, что эти грёбаные коммунистические свиньи развалят таки всю страну".

Услышав это, сторож нервно крякнул и стремглав побежал в сторону монастырской библиотеки.

"Пуаро, и всё таки ловля на живца, это один из эффективных способов вывести жуликов на чистую воду" – улыбнулся я и довольно присвистнул.

Щука заглотила наживку. Теперь надо держать ухо востро, ибо в любой момент преступники могут себя как-то проявить. И я не заставил себя долго ждать.

После ужина, я как обычно, пошел в библиотеку. Там уже сидели, пили чай и шушукались Серафимович и Аделинда Фридриховна. Стоило мне взять книгу и удалиться в читальный зал, как я услышал, со спины тихое шарканье валенком по паркетному полу. Сзади меня подходил украдкой сторож. Ещё одно мгновение и я ощутил тупой удар тяжёлым предметом по голове. Я испытал дикую боль, но оставался в сознании, лишь притворился, упав на пол. Я вдруг почувствовал как по темечку потекла теплая липкая струйка крови. Серафимыч подошёл ко мне вплотную, убедился, что я в отключке, связал мне руки и ноги, и накинул мне на голову пустой картофельный мешок. В следующий момент я ощутил как кто-то меня схватил за ноги и куда-то потащил. Я на долю секунды потерял сознание. Через некоторое время я почувствовал на своём теле приближающийся жар "мартеновской" печи. Бывший полицай стянул с моей головы пыльный мешок. Я открыл глаза и увидел, что надо мной стоит старик и гнусно улыбается. Библиотекарша стояла рядом, протирала руки друг об друга и подкидывала поленья в печь. Ну всё, сейчас меня будут заживо сжигать, как заключённых в Холокосте… Ну что, другого удобного момента больше может и не быть. Так как веревками я был связан крайне не профессионально, я их моментально скинул. Далее, превозмогая сильную головную боль, я одним прыжком вскочил на ноги и приготовился к бою. В моих руках блеснул Балисонг, который я успел в прыжке достать из подошвы ботинка.