Станционный правитель

А я заключил договор на разрисовку граффити природной достопримечательности. Целого небесного тела. Некоторые, правда, сказали бы, что тут и проявляется моя злодейская природа: мол, только граффити на планетарных кольцах не хватало! Но я же видел художества саргов. Графические дизайнеры на них отвели душу… в том смысле, что изрядно постарались. Думаю, и то, что изобразят на кольцах, не разочарует.

Если, конечно, нам удастся заключить этот чертовый договор!

– Нас не устраивает вот этот пункт, – говорит одна из саргов-комитетчиц, тыкая передней лапкой в текст, что прокручивается перед нею на экране.

Мы все сидим (то есть мы сидим, а сарги стоят на своих роликах) в переговорной около рубки. Я настолько привык к этому месту, что оно стало мне родным, вроде собственной каюты. Хотя вот как раз каюту я пока даже ни разу не видел и не знаю, доберусь ли до нее сегодня. По идее, надо, потому что где я своего аватара оставлю, там он и пробудет всю ночь, и оттуда мне его придется забирать с утра. И так уже Бриа выразила сдержанное удивление, что я все время обеденного перерыва просидел в туалете, и осведомилась, не нужно ли мне обратиться в лазарет.

Не хочу повторять эту неловкость… А с другой стороны, может быть, проще прослыть эксцентриком, чем каждый раз добираться до этой мифической спальни, где я должен оставаться на ночь. Вроде как.

Ну ладно, про свою каюту подумаю в другой раз, а пока нужно сосредоточиться на договоре. Точнее, на споре Айри, Сэми и Лари (почему-то в этот раз они притащились без своего Гра Пока, которым на словах так восхищаются) и моей заместительницы Бриа.

– Это стандартный пункт, – говорит та. – Изображения, которые вы выберите для росписи колец, не должны быть оскорбительными ни для кого из рас, входящих в Межзвездное содружество!

– Тогда что нам останется рисовать? – восклицает другая саргиня.

– Да ничего! – это они кричат хором.

– Вовсе нет, – возражает Бриа. – Есть множество художественных образов, эстетически привлекательных для всего Содружества…

– А то как же, – фыркает третья из саргов. Звук получается весьма впечатляющий, если учесть, что ротовой аппарат саргов – это хоботок. Причем я как-то не думал, что он способен на более-менее трубные звуки, а оказалось, вполне. Не как у слона, конечно, но близко к тому.

– Талесианки находят оскорбительными растительные орнаменты, – вновь берет слово первая из саргов. – Доскональное изображение существующих растений им не претит, однако любые стилизации и упрощения вызывают гнев. И напротив, любое изображение чего бы то ни было с фотографической точностью расстраивает джаштаншей, которые считают, что искусство не должно стараться быть бледной тенью реальности.

– Между тем, согласно наиболее распространенной из трех религий Превосходных, под запретом находятся изображение существ, обладающих разумом, – вступила вторая саргиня. – А преи окружили любое изображение зверей и птиц таким количеством суеверий, что проще им ничего не показывать – все равно отвернутся и убегут!

– Гнорр считают, что искусство не должно опускаться до изображения геометрических форм, – продолжила третья, – а ацетики, наоборот, считают, что геометрические формы – это наивысшая сакральная ступень любого творчества, которой не подобает любоваться в компании! Тогда как мы собираемся расписать ни много ни мало крупную планету!

– А что омикра? – с несколько нездоровым интересом спрашиваю я.

Вряд ли интересы такой малозначительной расы, как мышебелки, учитываются, однако мне уже просто становится интересно.

Сарги переглядываются.

– У омикра, кажется, нет никаких табу в этой области… – нерешительно начинает одна из них.

– Зато у вашей расы, капитан, табуировано изображение всего, что напоминает половые органы! – торжествующе произносит другая. – Учитывая, сколь эти органы разнообразны в Содружестве, я вообще не могу придумать, что можно изобразить такого, что устроит всех!

Испытываю большой соблазн сообщить им, что от имени человечества я снимаю возражение против половых органов, так что они вполне могут разрисовать кольца местного Сатурна в стиле школьной парты. Однако сдерживаюсь. Понятия не имею, где в игре были настройки «18+», о которых говорили Оксана и Петр, и включил ли я их; по идее, об этом должно было быть в договоре, который я подписывал, однако наотрез не помню. И пока мне как-то не хочется вносить ясность по этому вопросу, хотя таинственный ритуал плодородия 3,14 вызывает нешуточное любопытство.

– Однако абстрактные изображения не ограничиваются абстрактными узорами, – вкрадчиво произносит Бриа. – Некоторые виды искусства позволяют выразить себя через чередование разноцветных пятен и полос. Более того, я слышала, что великие мастера могут заставить других видеть в такой картине много сюжетов одновременно.

– Не пытайтесь нам льстить, – сухо говорит одна из саргов.

– Но такое и правда возможно, – говорит другая.

Они переглядываются, потом все трое синхронно вскидывают руки к переводческим устройствам на груди и отключают их.

Несколько секунд в переговорной царит стрекот, чем-то напоминающий песню сверчков в подполе (не хочу вспоминать, как я это узнал) или столь разрекламированное китайцами и японцами пение цикад. С той только разницей, что сверчки и кузнечики поют однообразно, а тут даже мне были слышны модуляции и явное разделение на фразы.

В очередной раз я восхитился тем, как здорово продумана игра. Кажется, что разработчики ни единой мелочи не упустили… хотя это, разумеется, не может быть так. Просто мне здесь нравится, и немногие нестыковки я настроен прощать. Да и работа действительно выше всяческих похвал: и не лень было им все эти нюансы продумывать! Даже если речь саргов на самом деле обработанная в аудиоредакторе запись сверчкового хора, до этого ведь надо было додуматься, а потом еще не полениться сделать.

Нет, я и раньше знал, что «Узел-8090» делался толпой упоротых фанатов, которые пытались на его примере доказать, что игры могут стать новой реальностью… Ну или что-то в этом роде. Однако именно вот такие тонкости служат настоящим подтверждением.

– Ладно. – Все трое саргинь разом включают переговорные устройства (горящие на них диоды из красных становятся голубыми) и одна из них обращается к нам с Бриа: – Возможно, абстрактный рисунок из цветных пятен не покажется оскорбительным никому из известных рас, а кроме того, будет хорошо сочетаться с естественным фоном планеты. Но это станет недопустимым креативным ограничением для наших художников. Необходимость творить в таких условиях будет отрицательно влиять на их тонкую душевную организацию!

И ведь без тени иронии говорит. Правда, иронию не расслышишь за искусственным голосом из переговорного устройства. Если ее сейчас отыгрывает реальный оператор, должно быть, он веселится от души.

– Ну что ж, – вздыхает Бриа с таким видом, как будто идет на колоссальные уступки, – полагаю, что эту формулировку можно изменить… Написать, что мы отдаем выбор темы и эскиза рисунка исполнителю. Однако в таком случае необходимо включить в пятый раздел пункт о том, что именно исполнитель выплачивает штраф и несет репутационные риски в том случае, если выбранный сюжет вызовет раздор между разумными расами.

Сарги переглядываются.

– Это приемлемо, – хором говорят они.

А если они сказали хором – то здорово, пункт утвержден.

– Отлично, – лучезарно улыбается Бриа. – Переходим к следующему параграфу!

…И мы правда переходим. Никакой тебе перемотки. Мне приходится терпеть это чертово объяснение!

Воистину, никак не могу понять две вещи: во-первых, почему я когда-то думал, что Бриа – этакий декоративный секретарь, только еще хуже, потому что от нее даже кофе не дождешься. А во-вторых, почему это я решил, что в капсуле играть веселее и интереснее, чем в шлеме? При прежнем формате игры никто не заставлял меня переживать все эти длиннющие переговоры с моими инопланетными постояльцами, они начинались одной ритуальной фразой и заканчивались еще после пары фраз. А с саргами мы талдычим уже, такое ощущение, часа два!