Страница 71 из 128
- Услышьте же меня! Теперь я вижу, что темная напасть пришла в славный город Зинагар.
Стоило жрецу начать свою очередную громогласную речь, как девушка неожиданно быстро развернулась, встретилась глазами с профессором в толпе и устремилась в его сторону.
- Жители этой деревни погрязли во лжи и пороках, не ведают они, что творят, и учат детей своих лишь злу. Даже в столь юном возрасте дитя это - сосуд греховности, ибо крадет чужие вещи и не раскаивается. Взгляните же! Одетый в богатые одежды с чужого плеча, мальчик потрясает сворованной вещью, и ложь льется из уст его!.. Великий Залмар наказал деревню за грехи ее, обрушил божественный огонь на головы обманщиков. Но они не смирили гордыню свою, ведь нет в них ничего святого, и разум их затуманен пороками... А посему вижу я лишь один способ очистить всю эту скверну! Нужно казнить зачинщиков и изгнать из нашего города оставшихся грешников, дабы не смели они наполнять своей скверной чистых душой верующих Зинагара!
Жрец кивнул, и стражники, обнажив оружие, начали плотным кольцом окружать ревущую толпу.
Лантея успела выскользнуть из сжимавшегося окружения в последний момент. На ее бледном лице не было написано ничего, кроме отвращения. И, грубо схватив профессора за руку, девушка молча устремилась прочь с площади по той же дороге, что и привела путешественников к центру города совсем недавно. Она ни разу не оглянулась себе за спину, словно пытаясь забыть все то, что произошло у храмовой лестницы. Не желая усугублять ситуацию, Ашарх не задавал никаких вопросов, но через несколько домов хетай-ра и сама заговорила.
- Где ты оставил повозку и коня?
- Их больше нет... Пока ты была на площади, меня ограбили, - нервно облизнув губы, признался профессор и передал сумку с вещами девушке.
- Вот дрянь... Ну, ладно. Это все уже не важно, - тяжело и даже как-то по-старчески выдохнула Лантея. - Я до последнего не верила, что все так обернется на площади...
- И все же ты ушла оттуда. Не стала бороться за правду.
- Не говори мне ничего, Аш.
Профессор покорно замолчал, прислушиваясь к воплям рыдающей толпы, разносившимся по всем переулкам города. Теперь на улицах Зинагара стало еще опаснее находиться чужакам и всем, кого могли принять за погорельцев, оскорбивших старшего жреца и вздумавших обвинять его в поджоге. Спутники спешили по главной улице, и лишь когда впереди показались городские ворота, через которые они попали в Зинагар, Ашарх все же спросил:
- Разве мы не должны отыскать в городе какую-то женщину, с которой ты хотела увидеться?
- Мы сейчас идем к ней, - сухо ответила Лантея. - Ее дом стоит почти у самого леса. Обойдем Зинагар по окружной дороге. На улицах теперь не особенно безопасно.
Выяснив этот важный момент, профессор серьезно кивнул. Он не собирался приставать к собеседнице с ненужными разговорами в эту минуту, понимая, что у хетай-ра рушилось видение мира. Девушка спешила к воротам, иногда яростно потирая себе виски или раздраженно сжимая кулаки, видимо, раздумывая над тем, правильно ли она поступила. И все, что мог сделать Аш, - это просто молчать и радоваться здравомыслию спутницы, которое все же восторжествовало над наивным героизмом. До последнего момента он сомневался, что Лантея сможет уйти с площади.
Через покосившиеся городские ворота пара путников проскочила так же незаметно, как и час назад. Портянки профессора пропитались грязью, и теперь ноги хорошо скользили по размытой дороге. Несколько раз Ашарх падал, пока спускался с холма, а Лантея без лишних слов каждый раз протягивала ему руку, помогая подняться. И в этом простом жесте было гораздо больше, чем во всех словах, которые они могли сказать друг другу после произошедшего в Зинагаре. Но за спиной все еще высились городские стены, не позволяя забыть о том, что судьба юного храброго Витима все же оказалась в руках надменного и жадного жреца. И они не помешали этому.
Около часа путешественники огибали город по окружной дороге и уходили от пустовавших предместий еще на пару километров в редкие леса. Ливень почти закончился, но слякоть и бездорожье в сумерках стали практически непроходимыми, из-за чего много времени тратилось просто на то, чтобы вылезти из очередной канавы или лужи, куда постоянно соскальзывали ноги.
Наконец, когда на землю уже опустилась глухая ночь, Лантея все же вывела их к одинокому домику, надежно скрытому от чужих глаз в осиновой роще. Вряд ли какому-нибудь случайному путнику хотя бы на мгновение могла прийти в голову мысль искать в этой местности жилье, ведь за пределами Зинагара и предместий не было ничего, кроме холмов и угрюмых рощиц, лишайными пятнами облепивших пологие склоны до самых гор. На горизонте непреодолимой стеной высился Мавларский хребет, грозный и пугающе мрачный, он широкими рукавами обхватывал земли Залмар-Афи и отделял территории людей от горячих песков пустынь Асвен.
Низенькая деревянная изба с покатой крышей, поросшей густой травой, мигала в темноте глазницами окон, где горел слабый свечной свет, разгонявший мягкий мрак ночи. Вокруг дома раскинулся небольшой огород, а на заднем дворе виднелись хозяйственные постройки - грубо сколоченный сарай, почерневшая банька и старый хлев. Давно уже начавший подгнивать невысокий забор местами завалился на бок, и в общем-то выглядел странным и ненужным препятствием вокруг единственной на километры вокруг избы. Узкая вытоптанная тропа вела от распахнутой калитки прямо к просевшему деревянному крыльцу, порожек которого овивал разросшийся вьюнок и мясистые стебли крапивы.
Лантея, скорее по привычке, чем из необходимости, постучала костяшками пальцев по калитке, уведомляя о своем прибытии. Не прошло и мгновения, как дверь избы со скрипом раскрылась, ударившись о стену, и на пороге возникла фигура худой немолодой женщины в темно-зеленом сарафане, державшей догоравший свечной огарок в вытянутой руке. Кутаясь в пуховый платок, она с испугом и одновременно с откровенным изумлением смотрела в сторону тропинки, а ветер развевал ее длинные совершенно седые волосы.
- Тетя! - воскликнула Лантея, и на ее глазах выступили непрошеные слезы.
Глава седьмая.
Скрываемые бумагой тайны
- Лантея? - удивленно проговорила женщина, стоявшая на пороге избы, а ее большие глаза неотрывно вглядывались в лицо молодой хетай-ра.