Страница 44 из 128
- Если бы мы оказались в пустынях, то я бы не позволила нам умереть с голоду.
- Никто не умрет, - жестко сказал Аш. - Я что-нибудь придумаю, а пока у нас есть твой спасительный кусок сыра.
Эта фраза прозвучала достаточно издевательски, хоть профессор и не придавал ей такого смысла.
- О, богиня... Ну почему я не убила тебя еще в Главном караульном доме? - прошептала себе под нос хетай-ра.
- Потому что тогда ты бы не сумела оттуда выйти, - любезно подсказал Ашарх.
- Думаешь, за купание в канализационных водах мне следует тебя поблагодарить?
- Я бы, кстати, не отказался от этого. Потому что все, что я слышу, это одни упреки. А, между тем, именно благодаря моим знаниям об Италане мы сумели выбраться из казематов живыми.
Девушка недовольно заворочалась за спиной собеседника, разминая затекшие конечности.
- Я почти уверена, что смогла бы и силой пробить себе проход. Через их мертвые тела, например.
- Глупо и весьма самонадеянно. Похоже ты из тех, Лантея, кто в первую очередь хватается за ножи, хотя в большинстве случаев ситуацию можно разрешить без применения грубой силы.
- Да, например, я так и попыталась сделать в академии, - в голосе чужеземки сквозила обида, - просто поговорить. Сначала с тобой, а потом и с орденом. Я была уверена, что Сыны просто ошиблись в своих обвинениях. И знаешь что? Меня избили и прижгли каленым железом. Не очень-то они желали слушать то, что я им твердила.
- Ну, тут, признаюсь, я и сам наивно полагал, что меня кто-нибудь выслушает, погладит по головке за донос и отпустит с миром на все четыре стороны... И до сих пор я уверен, что тот командир отряда, Рион, просто с первой же минуты меня невзлюбил и поэтому возникло столько проблем.
- Если бы он забрал только меня и позволил тебе так легко уйти, то, поверь, я бы сделала все возможное, чтобы выбраться из темницы и отыскать тебя. А пока меня допрашивали, я тешила себя лишь одной мыслью: что ты сидишь где-то в соседней камере, и рано или поздно палач со своими инструментами придет и по твою душу... Либо же мой клинок вонзится в твою глазницу.
- Я удивляюсь твоей кровожадности! Никогда раньше не встречал девушек, которые бы настолько часто говорили об убийствах и расправах, - с иронией в голосе протянул профессор.
- Потому что милые беспомощные простушки, у которых головы заняты только бесчисленными платьями и собственной внешностью, не выживают в этом мире. И уж точно не могут ничего в нем добиться, - припечатала Лантея, не оценив шутки. - Тем более, ты сам держишь меня за какого-то головореза, у которого руки по локоть в крови, так чего ты от меня тогда хочешь?
- Хочу признания того, что твой подход неэффективен. Только вдумайся, если бы в академии ты решила устроить резню и, допустим, справилась бы с отрядом Сынов. Сколько бы это родило дополнительных проблем! За тобой бы пришли десятки стражников, и эта толпа просто четвертовала бы тебя прямо на месте.
- Ты утрируешь. У меня был бы шанс сбежать из академии, а потом и из города без всех этих казематов боли и хождений по канализациям, - сказала девушка и недовольно скривила губы, но ее спутник при всем желании не смог бы увидеть этот жест. - Все эти разговоры с обвинителями не имеют смысла, когда тебя отказываются слушать. В предместьях я была готова вырезать всех людей, что набежали тогда в конюшни и застали меня на воровстве. И, если бы в тот момент у меня оказалась с собой хотя бы горсть песка, то я бы прогрызла себе путь к свободе, уж поверь.
- И никогда бы не смогла отмыться от крови стольких невинных.
- Мы с тобой уже говорили сегодня о том, что понятие невинности весьма субъективно. Они бы проткнули меня своими вилами и косами даже не раздумывая. Почему я должна слушать совесть?
- Потому что это делает из тебя мыслящее и разумное создание. Когда ты подавляешь эти звериные повадки и подходишь к решению проблемы рационально - без крови, без злости и размышлений из области "Я убью их лишь потому, что они угрожают убить меня". Твоя богиня дала тебе дар речи, а не острые когти, потому что ты не дикий зверь, а социальное существо.
- Без разницы, кто я, - воскликнула девушка, всплеснув руками, но сразу же вновь схватилась за кафтан профессора, опасаясь выпасть из седла, - важно, что они не такие. Я говорила, Аш! Я просила их отпустить меня, я молила чуть ли не на коленях, но разве меня кто-нибудь услышал? Я ведь даже так и не совершила преступление - кобыла осталась в стойле... А что это изменило? Ничего! Они все равно протащили меня по улицам, как мешок с дерьмом, и засунули в эти колодки.
- Каким бы жестоким это ни казалось, но таковы основы общества, построенного на законах. Они поймали тебя за совершением преступления и просто хотели предупредить дальнейшие случаи, радикально решив проблему отрубанием рук...
- И, знаешь, почему они должны были это сделать? Потому что это эффективно! Не пустые нотации и бесконечные разговоры о причинах такого поступка с преступником, а именно быстрое и кровавое наказание, напрочь отбивающее все желание нарушать закон. И то же самое можно применить и к жизни: лучше один раз показать свою силу, чем тратить время на пустые разглагольствования, которые все забудут, в отличие от рваной раны на теле.
Ашарх предпочел ничего не отвечать. Он уже догадался, что заставить девушку изменить свою точку зрения практически невозможно. Как бы патетически это ни звучало, но они оба принадлежали к разным мирам, которые существовали по своим законам. Быть может, когда-нибудь Лантея, наученная горьким опытом, и прислушается к профессору, а пока что он умывал руки. Этой чужеземке ее молодая горячая кровь прожигала вены, а Аш давно уже понял, что таких упрямцев бесполезно переубеждать и лучше тихо жить по-своему, учась на чужих ошибках.
Красноватый ореол солнца уже практически скрылся за горизонтом, лишь последние яркие лучи еще проникали сквозь статные стволы сосен. Постоянно понемногу отклоняясь от заданного направления, всадники сами не заметили, как углубились в лес и совсем потеряли главный тракт из виду. Однако это не казалось профессору большой проблемой, он свято был уверен, что утром при свете солнца сумеет вывести коня ближе к дороге. А пока что всем троим следовало отдохнуть, тем более что с пустыми желудками силы расходовались быстрее.