Страница 114 из 128
Профессор оставил свой поднос на ближайшей лавке и скорее подошел к Лантее, взволнованный и нервно щелкавший суставами пальцев на руках.
- Времени мало, поэтому не буду ходить вокруг да около. Сегодня на закате тебя решено казнить. Саркоз чувствует в тебе угрозу. К тому же он намерен туже затянуть на мне ошейник с помощью этой самой казни, - тихо сообщил мужчина, когда хетай-ра встала прямо напротив него и плотно прижалась лицом к решетке.
- Что?.. - пораженно выдохнула заключенная.
- Прости меня. Я пытался его переубедить, но это оказалось невозможным, - с сожалением прошептал Аш, устремив на собеседницу взгляд, полный горечи.
Девушка замерла на месте, все ее тело словно оцепенело, а пальцы, крепко сжимавшие толстые прутья решетки, побелели от напряжения, будто пытаясь смять металл.
- Время еще есть, я постараюсь сделать все возможное, чтобы тебя вытащить. Не опускай руки, - еле слышно проговорил преподаватель.
Беседу прервала кухарка, которая оттеснила нового брата и открыла ключом замок покрытой ржавчиной решетки. Она поставила на пол камеры у самого входа кувшин с водой и миску похлебки, где сиротливо плавал ломоть хлеба, а после вновь затворила дверь. Лантея пришла в себя от этого звука, она наклонилась, подбирая глиняный кувшинчик, и жадно к нему припала.
- Ишь, какая жажда, - цокнула языком кухарка, упирая руки в бока. - Будто отродясь воды не пила.
Хетай-ра отстранилась от горлышка и отерла с подбородка пролившуюся мимо воду.
- Говорят, перед смертью дышишь - не надышишься, пьешь - не напьешься, а я вот не верила этим словам, - беззлобно усмехнулась девушка. - Оказывается, правда. Никогда еще вода не была такой вкусной и прохладной, как сейчас.
У Ашарха невольно сжалось сердце от этих слов, которые звучали как смирение с собственной участью, чего он никак не ожидал от своей смелой и боевитой спутницы. И даже повариха неуверенно замерла на месте, во все глаза уставившись на девушку.
- За что тебя должны казнить-то? Молодая же совсем еще девица... Даже жизни, небось, повидать не успела, а тебя уже на плаху ведут, - неуверенно пробормотала кухарка.
- За то, что я просто проходила мимо крепости, не желая никому зла, - ответила Лантея, опуская взгляд к полу. - Но никто меня здесь не стал слушать.
- Труднее всего оправдываться именно тому, кто ни в чем не виноват, - вставил Аш.
- А ведь и ты, брат, еще утром сам сидел за этой решеткой. А теперь носишь белые одежды, как мы, - неожиданно подал голос один из стражей, который все это время невольно прислушивался к затянувшейся беседе, даже отвлекшись от разговора со своим товарищем.
- Я тоже никому не желал зла, а просто хотел спасти свою спутницу и мирно уйти из крепости. Но я оплошал с переговорами, и теперь ее решено казнить мне в назидание, - с горькой усмешкой сказал профессор. - И все это лишь моя вина.
- А ведь у нас в городе даже палача нет, - неловко заметил тюремщик.
- Потому что я же и буду ее палачом.
В помещении повисла гнетущая тишина. Каждый из находившихся здесь погрузился в свои собственные печальные думы, пытаясь решить для себя, что же все-таки есть служение истинному делу. Но вскоре кухарка первой нарушила молчание и, забрав со стола опустевшие подносы, направилась к выходу. Уже на лестнице она окликнула Аша, который неподвижной статуей замер около решетки, не спуская взгляд с бледной Лантеи. Мужчине нехотя пришлось подчиниться, но краем уха он успел услышать последнее шепотом брошенное хетай-ра слово:
- Песок.
Вернувшись на кухню, на первый этаж крепости, профессор погрузился в какие-то суетливые заботы, стремясь занять свои руки монотонной работой, чтобы позволить разуму свободно пуститься в обдумывание основной проблемы - организации побега Лантеи. Он не позволял себе ни на мгновение представлять дурной исход дела. Такое было просто невозможно. Ведь девушка сама подсказала ему решение.
Песок.
Однажды с помощью своей магии она уже уничтожила толстую металлическую решетку столичного коллектора. И теперь можно было поступить похожим образом, чтобы сбежать из темницы. И успешность этого плана целиком и полностью зависела от находчивости Ашарха. Ему предстояло отыскать способ пронести в подземелье песок. Хотя для начала его следовало хотя бы просто добыть где-то, что казалось непростой задачей для нового брата общины, не имевшего права покидать кухню без приказа или разрешения.
Красный мешочек с песком, который девушка всегда носила на поясе, был отобран вместе с оружием еще капитаном Карлаем, а местонахождение личных вещей двух путешественников оставалось для Аша загадкой, так как из темниц их уже давно куда-то унесли, а возвращать владельцам явно не собирались. Да и не верил профессор, что Лантее могло хватить единственной горстки песка, которая осталась после битвы с горными тварями. Ведь побег мог оказаться неудачным, и тогда им пришлось бы пробиваться из крепости силой, а, кроме магии хетай-ра, никакого иного оружия у путников не было.
Помогая кухаркам перекатывать тяжелые бочки, Ашарх постоянно шарил глазами по углам и полкам, пытаясь отыскать хоть что-нибудь, что могло бы ему помочь. Но в голову ничего не приходило. Тихо уйти с кухни тоже не получалось: ему буквально не давали ни на минуту даже присесть, постоянно находя новую работу и не позволяя от нее отлынивать. В итоге, когда минуло несколько часов, а от таскания котлов и ковшей у профессора на руках уже была содрана кожа, он с тоской признался себе, что так ничего и не придумал. Он совершенно не знал, где можно было раздобыть в горной крепости, полностью выстроенной на камне, песок, и как он мог, не вызывая подозрений, пробраться к своей спутнице. А день мягко и неотвратимо клонился к закату.
От нервов у Ашарха начали подрагивать руки, и он уже откровенно стал думать о самых глупых и безрассудных своих идеях, вроде дерзкого открытого побега с кухни или же взятия заложника. Но ни сил, ни смелости профессору не хватало, а минуты бежали с пугающей скоростью. Единственное, на что решился мужчина в порыве злости на себя, это незаметно выкрасть один из кухонных ножей. Когда его посадили к мыльной бадье с мутной водой для мытья грязной посуды, то Аш успел выбрать один из заточенных ножей и сунуть его себе за голенище сапога. Конечно, ходить стало не очень-то удобно, да и за сохранность портянки стоило теперь побеспокоиться, но зато профессор обзавелся оружием, и стал от этого чувствовать себя гораздо увереннее. В конце концов, решил он для себя, если ему не удастся до казни ничего придумать, то он подкинет нож Лантее на плахе. Уж она-то точно сможет с ним управиться. И, кто знает, вдруг успеет убить несколько человек, а там, глядишь, Саркоз испугается и согласится их выслушать.