Страница 11 из 38
– Надо же, тут иногда убираются, – сказал он, не придумав ничего лучше. – Гляньте, помыли ступеньку и часть мостовой.
Врач подняла руку ко рту.
– Дух Космоса! – проговорила она. – Добрый Дух, правящий космосом…
Все трое вытаращили глаза, будто она внезапно завела разговор о Шепчущих.
– Что теперь? – резко осведомился Торсон.
Что-то явно произошло. Глаза Раэль, и без того большие, стали огромными, лицо побелело как полотно.
– Никто не моет ступеньку и соседние три фута. Если уж убирать, то все.
Она дрожала всем телом, но заставляла себя вглядываться еще пристальнее.
Между ступенькой и мостовой застряло что-то белое.
– Глядите! Они просмотрели! – Раэль выпрямилась. – Если я на той звездной трассе, нам надо это достать.
Глаза Дэйна сузились. Несмотря на недавно пережитый страх и отвращение к самому месту, Коуфорт явно собиралась поднять белый мусор.
– Стойте. Я возьму.
Он чувствовал себя идиотом. Тоже мне, герой приключенческой ленты. С другой стороны, Раэль перепугана, как ни пытается это скрыть. Нечестно, чтоб она переступала через себя, когда ему, Дэйну, это пара пустяков.
Раэль стиснула его локоть:
– Нет, Дэйн! Мы даже не вооружены! – Она усилием воли принуждала себя говорить спокойно. – Наверное, меня просто водят Шепчущие, но мне кажется…
– Что здесь происходит?
Четверо межпланетников обернулись. За разговором они не заметили, как в проулке почти бесшумно опустился флаер. Перед ними стояли двое мужчин в серебристо-черной форме Космической полиции.
– Космическая полиция! – с явным облегчением вскричала Коуфорт. – Благодарение всем богам, которые правят Кануче! Я гораздо охотнее передам это вам, чем местным. Неизвестно, в каких они отношениях с владельцем притона.
На патрульных это не произвело впечатления.
– Что вы здесь делаете? – еще более резко осведомился сержант, который окликнул их раньше.
– Я уверена, что вон то белое – важнейшее вещественное доказательство. Мы собирались поднять его и отнести вам, пока оно не исчезло. Завтра, а может и скорее, его здесь не будет.
– Верно, – холодно произнес сержант. – И на какое же преступление оно, по-вашему, указывает?
– На убийство. На зверское, жуткое, неоднократное убийство.
Все пятеро вытаращили глаза.
– Убийство? – В голосе сержанта прорезались суровые нотки.
Раэль кивнула. Она понимала, какую ответственность на себя берет, и вполне владела собой: если станет видно, что она паникует, вряд ли власти примут всерьез ее дикую теорию.
– Мне надо поговорить с вашим начальством. Это страшное преступление, в котором замешаны весьма значительные люди.
Сержант кивнул.
– Будь по-вашему, космические волки, но если это розыгрыш – обещаю, после разговора со старушкой вам станет не до смеха.
– У меня что, очень веселый вид?
– Да нет, – согласился сержант. – Кейл, бери «улику» и врубай тягу – летим в штаб.
Коуфорт напружинилась, у Дэйна заныло под ложечкой, но рядовой вернулся через несколько секунд целый и невредимый. Торсон снова почувствовал себя идиотом и быстро взглянул на Коуфорт. Чего, ради безграничной Вселенной, она удумала и – это важнее – в какую звездную передрягу пытается их втянуть?
– Крысы! – Полковник Урсула Кон недружелюбно рассматривала девушку. – Вы хотите, чтобы мы поверили в эту сказку, доктор Коуфорт?
– Ради тех несчастных, которые погибли в этом страшном месте, я хотела бы ошибаться, – спокойно отвечала Раэль, – но, увы, я, скорее всего, права. Улика косвенная, но она перед нами.
– И вы единственная ее заметили, совершенно случайно, едва ступив на Кануче и ничего не зная о здешних порядках?
– Мои товарищи могут подтвердить, что у меня крайне острое обоняние. Я бывала в портах, где водятся крысы, знаю этот запах, но чтобы учуять его на улице, на расстоянии – такое со мной впервые. Никакие естественные объяснения не подходят. Если крыс столько, что они селятся целыми стаями, они рыскали бы по городу, серьезно угрожая жизни людей. Был бы объявлен карантин, приняты срочные меры, коммерческим судам запретили бы посадку. Поскольку ничего такого не происходит, вывод напрашивается сам собой: кто-то сознательно держит большое количество грызунов. Законные лаборатории, где ставят опыты на крысах? Насколько мне известно, таких в Городе Счастья нет, да и трудно придумать эксперименты, для которых нужны целые стаи. Я терялась в догадках, – она стиснула зубы, – пока Рип не указал на отмытое место.
– Отмытое?
– Ваши люди его видели. Никто не моет одну ступеньку и крохотный пятачок рядом.
– Вы или я – нет, – поправила полковник. – Но эти улочки вам не флот, там другие понятия о чистоте. Так, смахнут самую грязь, чтобы санитарная инспекция не придралась.
– После обычной ночи будет не одно грязное место, верно? А вымыли только это, прочие как были заляпаны, так и остались. Судя по этому и по следам от шин, похоже, в течение довольно долгого времени замывают то один, то другой клочок мостовой.
– И вы предложили свое объяснение этой странности?
Золотоволосая звездолетчица кивнула:
– Мотива я не знаю, но сами события вижу совершенно явственно – яснее, чем хотела бы. По каким-то своим критериям негодяи выбирают бедолагу, ждут, пока он напьется, может, подсыпают ему чего, потом выносят или выталкивают в заднюю дверь, сразу после того, как прошел полицейский наряд. Крысы ждут, или их выпускают. Видимо, они выдрессированы и настолько многочисленны, что управляются в считаные минуты. Затем их отзывают назад, может быть, снова кормят в качестве поощрения, а следы замывают. Крови почти не остается, а мостовая не впитывает – во всяком случае, если быстро стереть.
– Рядовой Робертс вошел туда и вернулся невредимым, – заметила Кон.
– Естественно, хотя я все время за него боялась. Крыс не могут все время держать на воле. К тому же их наверняка хорошо кормят, иначе при таком скоплении они станут неуправляемыми. Им нет нужды охотиться при свете дня.
– Вы говорите, это происходит в течение долгого времени. Странно, согласитесь, что соседи ничего не заметили?
Раэль уперлась взглядом в стиснутые кулаки:
– Все происходит достаточно быстро. Вероятно, сигналом для крыс служит звук падающего тела. Не скрип двери, потому что ее открывают гораздо чаще. Если несчастный в сознании, он может вскрикнуть, может послышаться возня, но не более того. Они работают быстро.
Глаза ее блеснули гневом, холодным, как глубины космоса.
– Согласна, долго такое не скроешь. Хозяева пивной напротив наверняка в доле; вероятно, владельцы соседних притонов – тоже. За два-три дома могут ничего не знать. Там бордели, окна в них закрыты или закрашены, задние двери практически не используются. Что до прохожих или посетителей, внутри стоит такой гвалт, что дополнительный шум утонет в пьяных выкриках или в любом случае не вызовет расспросов. Скорее всего, он негромкий и быстро стихает.
– У вас на все есть ответы, не так ли?
Лицо Кон застыло суровой маской, серо-голубые глаза, почти не мигая, буравили Раэль.
– Увы, нет. Как я уже говорила, мотивы мне неизвестны, хотя, полагаю, это корысть. Месть или психоз исключаются, поскольку замешаны несколько заведений, разве что владелец у них один. В любом случае ему помогают еще несколько человек.
– Кто, по-вашему, жертвы?
Раэль покачала головой:
– Трудно сказать определенно. Вероятно, это одиночки, люди, чье присутствие в оживленном баре почти незаметно, без друзей, по крайней мере, влиятельных друзей, способных поднять шум из-за их исчезновения, хотя в одном-двух случаях может быть и совсем наоборот. Не знаю!
Долго сдерживаемые чувства наконец прорвались, но в следующее мгновение женщина опять взяла себя в руки.
– Вот, полковник. Я сказала все, что, по-моему, могло быть полезным.
В дверь постучали. Раэль обернулась через плечо. Сержант принес записку от дежурного с внешней проходной. Кон прочла и коротко распорядилась впустить.