Страница 34 из 36
– Сигма Тау!
– Слушаю вас, шеф.
– Конечно, Лавиния Чемсен принимала участие в преступных работах, проходивших в закутках древней ратуши. В глазах закона она сообщница преступления, но я склонен преуменьшить ее вину. На бедняжку оказывалось губительное воздействие, и это снимает с нее львиную долю ответственности. Теперь вспомните о двух маленьких ожогах кислотой…
– На руках Дува, – простонал Триггс. – О, я понял. Этот великий художник был одновременно великим злоумышленником: он гравировал фальшивые банкноты! Преступник, таинственный негодяй, сеявший ужас своими безумными историями, – добряк мистер Дув!!!
– Однако его убили!
– Конечно… Соучастник избавился от него.
– Перед вашим взором сверкает топор мисс Лавинии, Триггс, и мешает вам разглядеть истину. Рисовал и гравировал действительно Дув, но он и не подозревал о преступном назначении своих тончайших работ.
Ловкий человек может с легкостью заказать граверу части общего рисунка, а затем комбинировать и объединять их по своему усмотрению. Так и произошло.
Однако Дув не относился к наивным людям, и, когда вы довольно крепко подшутили над ним, обозвав фальшивомонетчиком, ему открылась часть истины. Он решил изложить свою историю на бумаге.
Произошло неизбежное: негодяй, околдовавший мисс Чемсен и, по-видимому, прибегавший к гипнозу, чтобы превратить ее в свою рабу, застиг его в момент сочинения исповеди.
Он убил его, а остальное довершили вы, – Сигма Тау!
– Он убил его… Но в конце концов вы же не станете обвинять призрак в том, что он гипнотизирует девушек и совершает убийства, – с яростью возразил Триггс.
– Вы по-прежнему не желаете отказываться от своего призрака, старина. Зачем ломать комедию?
– Комедию? – задохнулся от негодования Триггс.
– Комедию, – твердо повторил Гэмфри Баккет.
– Вы запираетесь в кабинете с мэром Ингершама. Кого вы ждали? Вернее, кого ждал мистер Чедберн? Вы молчите, Триггс, тогда скажу я: Чедберн ждал привидение. С последним полуночным ударом мог явиться призрак ратуши. И тогда вы, С. Т. Триггс, бывший служащий столичной полиции, под присягой заявили бы, что видели его. Вы не осмелились бы отрицать перед инспекторами Скотленд-Ярда существование странного привидения. А если к тому же мэр заявил, что уверен в его виновности, вы не осмелились бы ему перечить!
Не возмущайтесь, Триггс, вы не смогли бы поступить иначе, тем более что в вашей жизни уже есть один призрак – призрак повешенного Смокера!
Не стану утверждать, что бедняга Дув не поддерживал в вас подобные верования, приводя в пример сомнительные или сочиненные истории. У вас предрасположенность к вере в привидения, и Чедберн знал это.
Вы ждали призрака… и рассказывали истории. И тогда некто, кто и так косо смотрел на прибытие бывшего полицейского в Ингершам, кто перебрал в мозгу все варианты относительно цели вашего приезда, кто считал вас то никчемным, то опасным детективом, принял вас за талантливого полицейского, явившегося для расследования тайн, и решил с вами покончить.
Вы увидели ужасное лицо, выплывающее из мрака, ощутили на своем затылке железную руку…
И вспомнили…
Вспомнили о другой руке, которая чуть не свернула шею нам обоим.
Вы вспомнили, Триггс. Более того, вы узнали преступную руку, руку Майка Слупа!!!
Триггс встал и несколько торжественно произнес:
– Инспектор Баккет, арестуйте меня!
– Как я могу арестовать честного и смелого человека, который находился в состоянии самообороны?
Я не могу арестовать человека, спасшего мне жизнь.
Я не могу арестовать человека, избавившего общество от Майка Слупа, закоренелого преступника, даже если для этого ему пришлось прикончить некоего мистера Чедберна, мэра Ингершама.
Более того, Сигма Тау, в Ингершаме, откуда окончательно изгнан страх, я никого не буду арестовывать.
И мои начальники будут согласны с моими решениями.
– Сигма Тау!
– Слушаю вас, шеф.
– О чем вы думаете?
– О Лавинии Чемсен, шеф! Вы действительно верите, что Чедберн внушал ей столь преступные мысли? Я думал, такое встречается только в романах.
– Хм, это не так, к сожалению, такое встречается и в жизни! Чедберн, вернее Майк Слуп, был весьма сильной личностью.
Думаю, он держал Лавинию Чемсен с помощью чувств бедняжка любила его, а посему его власть над ней сильно увеличивалась. Но люди, действующие под гипнозом, преступлений не совершают.
Поэтому, как я уже говорил, Лавиния не могла совершить убийства, но Майк Слуп знал, что Грегори Кобвела достаточно сильно напугать.
Баккет вскочил на ноги, словно ему надоело говорить об ужасах.
– День прекрасен, Сигма Тау. Мне хочется совершить прогулку вдоль Грини, которая наконец вернулась в свое русло.
Они прошли вдоль парка Бруди и, оказавшись у решетки, встретили идущего с рыбной ловли Билла Блоксона с корзиной в руках.
– Рыбка в сетке, Билл? – со смехом спросил Баккет.
– И две в верше, сэр.
Парень подмигнул и удалился в отличном настроении.
– Почему же он не достает их из верши? – спросил Триггс.
– Потому что его не интересует некоторая разновидность рыб, – ответил Гэмфри, отворяя калитку.
Они вошли в пустынный парк, где яростно спорили сойки и звонко свистели дрозды.
– Смотрите, – произнес Триггс, – красный домик открыт. Я бы сказал, что в нем живут.
Они подошли к двери, и она распахнулась перед ними.
– Входите, господа!
Перед Триггсом стояли смущенно улыбающиеся дамы.
– Мисс Патриция… Мисс Руфь…
– Ну, ну. Сигма Тау, пора сорвать последние завесы с тайны, и вы поймете, почему следует оставить незапятнанной печальную память леди Хоннибингл.
Она была внучкой вашего благодетеля, сэра Бруди, а сестры Памкинс большую часть жизни преданно служили ему, пытаясь наставить ее на путь истинный. И не стоит сердиться на них, Сигма Тау, если это им не всегда удавалось.
Но Триггс уже ничего не слышал; он увлеченно шептался с Руфью Памкинс, чьи щеки приятно порозовели.
– Ну ладно, – проворчал Гэмфри, – готов поставить сто против одного, что приключение закончится, как у Тима Линкинуотера и мисс Ла-Криви.