Страница 26 из 36
– Ревинус, у вас в доме женщина. Кто она?
– Женщина?
В голосе булочника сквозил ужас.
Триггс хотел войти в заднее помещение, но Ревинус решительно преградил ему дорогу.
– Триггс, вы этого не сделаете!
– Именем закона приказываю пропустить меня! – рявкнул детектив.
Раздался новый крик – крик испуганной женщины. Хлопнула дверь, и до Триггса донесся удаляющийся топот.
– Ревинус, не превращайтесь в сообщника преступления! – крикнул Сигма, тщетно пытаясь оттолкнуть булочника.
– Преступления… Какого преступления? – выдохнул толстяк. – Триггс, вы сошли с ума или пьяны!
– Вы дадите мне пройти?
– Нет, – крикнул толстяк, – вам не пройти!
Триггс и не думал вступать в борьбу с атлетически сложенным булочником, так как таинственная незнакомка успела скрыться через заднюю дверь булочной, выходившую в проулок.
– Ревинус! – сказал он строгим тоном. – Завтра наступит день, и вам придется ответить за ваше поведение.
– У меня нет поводов бояться вас и закона, – спокойно ответил булочник. – Однако позвольте заметить, мистер Триггс, что я считал вас джентльменом!
Странные слова в устах человека, которого завтра придется обвинить в сообщничестве при покушении на убийство. Триггс размышлял над этими словами по дороге домой, сгибаясь под порывом ветра и с трудом уклоняясь от свистевшей вокруг шрапнели из камешков и черепиц.
Проснувшись, Триггс вспомнил прежде всего не о Ревинусе и его таинственной сообщнице, а о последней истории Дува.
На город изливался проливной дождь, заполняя воздух ревом свирепо бурлящих вод.
Миссис Снипграсс, принесшая чай ему в постель, вошла без стука.
– Случилось большое несчастье, – объявила она.
– Какое? – пробурчал Триггс, которому уже стали порядком надоедать сыпавшиеся как из рога изобилия беды.
– Ночью прорвало плотину, и дыра в ней достигает мили, сэр… Грини вышла из берегов. Теперь это не безобидный ручей, а настоящая река. Гляньте в окно.
– О небеса! – прошептал Триггс. – Совсем как в истории Дува.
Там, где вчера расстилалась обширная зеленая Пелли, виднелась серая бесконечность бурной воды.
– Говорят, в низких местах глубина достигает пятнадцати футов, – сообщила миссис Снипграсс.
Триггс завтракал медленно и вяло, с трудом собираясь с мыслями.
От дождя и ветра главная площадь превратилась в мрачную водную пустыню, которую никто не решался пересечь; булочная Ревинуса была закрыта, и в ней не чувствовалось никаких признаков жизни.
«Подождем просветления», – подумал Триггс. Но к часу дня дождь и ветер усилились, вновь перейдя в бурю.
Когда миссис Снипграсс собиралась пригласить Триггса к ленчу, раздался звонок.
– Проклятие! Кто, если только он не рыба, может выходить в такую погоду? – воскликнула она.
Нежданным гостем оказался Билл Блоксон; на нем были прорезиненный плащ, высокие резиновые сапоги, а на голове шляпа-зюйдвестка.
– А, Билл! – обрадовался Триггс. – Прежде всего выпейте стаканчик рома.
Лицо гостя оставалось озабоченным.
– Вы, наверное, приплыли в лодке?
– Вы правы, мистер Триггс, – ответил рыбак. – На нас обрушилось настоящее бедствие. Залиты огромные площади земли. К счастью, наша ферма стоит на возвышенности, иначе мы бы уже плавали среди лещей и угрей.
Он с видимым удовольствием выпил стакан рома.
– У меня печальная новость, – сказал он. – Думаю, бедняги добирались до «Красных Буков», когда началось наводнение. Только не понимаю, зачем им понадобилось пускаться в путь ночью и в такой ливень!
– О ком вы говорите? – вскричал Триггс.
– Вы еще не видели мистера Чедберна? – спросил Блоксон.
– С какой стати?
– А! Тогда мне понятно ваше неведение. Так вот, мистер Триггс, я привез в город останки мисс Дороги Чемсен и булочника Ревинуса. Они запутались в ветвях ивы в низине, на дороге, ведущей в «Красные Буки».
– Проклятие! – вскричал Триггс.
– Вы правы, сэр, – с грустью подтвердил рыбак. – Опять пойдут скандальные сплетни, если только мистер Чедберн не пресечет их.
– Сплетни?
– А как же? Втихую все говорили об этом, но я не поощрял злые языки. Она – девушка, – а Ревинус – вдовец. Я не вижу в этом ничего предосудительного.
– О чем вы говорите?
– Я часто бываю на природе ночью и многое замечаю, но не считаю нужным заводить пересуды.
– Значит, мисс Дороги и Ревинус…
– Они тайно встречались вот уже три года. По вечерам она частенько приходила к нему, а когда в «Красных Буках» никого не бывало, в гости ходил он. Я-то понимаю влюбленных. Будь это моя Молли, я тоже рискнул бы пуститься в такую бурю, чтобы обнять и поцеловать ее! Но повторяю, если мистер Чедберн не стукнет кулаком по столу, этот проклятый городок Ингершам закипит от сплетен!
Они замолчали…
Билл Блоксон мрачно смотрел на мокрую серую площадь. Мистер Триггс зло курил, и трубка, словно раздуваемая кузнечными мехами, жгла ему пальцы.
– Билл! Ужас Пелли. Говорят, я покончил с ним, разоблачив этого негодяя Фримантла… А как вы считаете?
– Нет, сэр, я так не считаю.
– Значит, – прошептал Триггс, – ужас…
– Минуточку, сэр… Разве вы отделяете ужас Пелли от Великого Страха Ингершама?
– О Боже! – воскликнул Триггс. – Разве он существует?
– Существует, – заявил Блоксон решительным тоном. – Он, извините меня за выражение, которое я слышал от мистера Дува, носит сложный характер. Я-то мог бы дать ему имя. Но следует заметить, что даже это имя не поможет объяснить происходящее. Боже, как мне трудно высказаться так, чтобы меня поняли.
– Ну, – подбодрил его Триггс, – чье имя?
– Леди Флоренс Хоннибингл!
– Как? – воскликнул Сигма. – Если я не ошибаюсь, вы сами, Билл, утверждали, что это всего-навсего миф… вымышленное создание. Если вы что-то знаете…
Блоксон покачал головой.
– Нет, я обещал Молли не соваться в эти дела, но однажды помогу рассеять туман, который пока скрывает от ваших глаз причину всех событий.
Блоксон удалился, с силой пожав руку Триггса, посеяв в его душе неуверенность и повергнув его в глубокие раздумья.
К вечеру этого ужасного дня Триггс снова оказался во власти страха, который изредка поднимается из глубины веков.