Мистериум

Ли Шекет ощущает бессилие, такое же, как в детстве, под железной властью жестокого отца-алкоголика и психически неуравновешенной матери.

Бессилие для него невыносимо. Он не в состоянии это вытерпеть.

Помимо ученых, в Спрингвилле ему подчинялись еще две тысячи двести работников «Рефайн». Теперь ему не подчиняется никто. У него были власть, положение, уважение, двадцать костюмов от Тома Форда, которые он носил с разноцветными кроссовками. Все это ушло. Он одинок.

Только сейчас он по-настоящему понимает, что худшей из бед, обрушивающихся на человека, является одиночество.

Ли Шекету никогда не везло с отношениями. Подружки у него были. Горячие. Он же не уродина. Женщинам нравится, как он выглядит. Они восхищаются его амбициозностью. Он обладает чувством юмора, умеет танцевать. У него есть стиль. Он хорош в постели. Он умеет слушать. Но длительных любовных отношений у него никогда не было. Рано или поздно… скорее, рано… каждая женщина начинает казаться ему в чем-то неадекватной, чему-то не соответствующей. Отношения с нею становятся пустыми, не имеющими должной эмоциональной подпитки. Просто чайная ложка романтической эссенции. И тем не менее у него неизбежно складывается ощущение, будто он захлебывается и тонет в этой чайной ложке. Он жаждет выбраться.

Он замер в кресле. Эта неподвижность тревожит его; кажется, что непрестанное движение – единственный способ остаться в живых. Он вскакивает и начинает ходить по комнате, становясь все беспокойнее.

С ним творится что-то странное.

Неяркий свет лампы делает его мечущиеся отражения в зеркале призрачными, словно он – призрак одного из прежних постояльцев, который умер в этом номере и теперь не хочет идти ни в рай, ни в ад. Призрак, которому некуда идти.

Кружа по комнате, Ли пытается вспомнить, когда и где его жизнь пошла не по той колее. А ведь это случилось еще до катастрофы в Спрингвилле. Когда он в последний раз был по-настоящему счастлив? Он обязательно должен это вспомнить. Когда его будущее было наиболее обещающим?

Работая у Дориана Перселла, Ли достиг значительных успехов. Однако такие скачки по карьерной лестнице сопровождаются не менее значительным уровнем стресса. И хотя Ли богател, он не может честно сказать себе, когда был более счастлив – в эти годы или прежде.

Еще до работы у Перселла он не всегда пребывал в радужном настроении, но тогда перспектив счастья было больше. Тогда у него была надежда. Возможности, открывающиеся перед ним, казались безграничными, тогда как сейчас их осталось совсем немного. Может, всего одна.

И он один. Некому его выслушать. Некому понять. Некому о нем позаботиться. Нет никого, кто бы ему подчинялся.

Поворотным пунктом, движущей силой, изменившей жизнь Ли, был Джейсон Букмен – его друг со времен учебы в колледже. Поначалу карьера Джейсона резко шла в гору, а вот Ли каждый шаг давался с трудом. Затем Джейсон ввел его в ближний круг Дориана Перселла.

Ли продолжает ходить по номеру, и отражение в зеркале гардероба его будоражит. Его лицо. С его лицом происходит что-то странное; с его лицом что-то не так.

Он почти бежит в ванную, где свет ярче. У него карие глаза, каштановые волосы, никакой бороды. Другие его бы и не узнали, но он-то себя знает. Взгляд его грязновато-карих глаз не идет ни в какое сравнение с прежним – буравящим, серо-стальным. Один этот взгляд приводил в трепет руководителей младшего звена. Во всем остальном он выглядит вполне нормально.

Но его ощущения далеки от нормальных. Его лицо жесткое, как маска. Он двигает лицевыми мышцами: зевает, выпячивает губы, гримасничает. Кончиками пальцев он массирует подбородок, щеки и лоб, щиплет себя за нос, оттягивает губы, ища… изменения. Наконец он решает, что жесткость лица – всего лишь следствие его беспокойства. И его тело напряжено из-за предчувствия опасности.

Джейсон Букмен изменил жизнь Ли, что привело его к нынешним катастрофическим обстоятельствам. Но втягивание его в орбиту Перселла было не самым худшим поступком Джейсона. Хуже, что Джейсон женился на Меган.

Ли смотрит на себя в зеркале ванной, и его вдруг озаряет. Джейсон был настолько дальновидным, настолько понимающим риск, которым в конечном итоге обернется работа у такого самовлюбленного, одержимого властью типа, как Дориан Перселл, что намеренно привел Ли в империю Перселла. Генеральный директор? Козел отпущения, мальчик для битья – вот кем на самом деле стал Ли Шекет. Ему досталась роль, которую в противном случае пришлось бы играть Джейсону. Почему он этого не понял еще тогда? Был ли Джейсон нечестен с ним? Выглядел ли одержимым? Нет и еще раз нет. Все, что прежде казалось дружеским участием, вдруг предстало как хитроумный маневр, достойный Макиавелли. Мало того, что Джейсон увел у Ли Меган – он выстроил хитроумную схему. Если у «Рефайн» возникнут проблемы, все шишки посыплются на Ли.

Ли помнит тепло поцелуя Меган. Меган Грассли. Теперь она Меган Букмен. Почти четырнадцать лет назад они встречались два или три месяца. И за все это время он не получил от нее ничего больше, чем поцелуй. Он привык к покладистым девушкам, а она настаивала на обязательствах, прежде чем согласиться на секс. Он решил ее проучить, завязав интрижку с горячей цыпочкой по имени Кларисса. Пусть Меган усвоит, что удовлетворение потребностей мужчины – лучший способ добиться от него серьезности намерений. Прошел месяц. С Меган стал встречаться Джейсон, и через какое-то время они поженились. В то время Ли не винил Джейсона в «браконьерстве» Он был великодушным. Он пожелал новобрачным счастья, а сам подумал: друг еще не раз пожалеет, что связал жизнь с такой фригидной сукой.

Однако жизнь Меган и Джейсона пошла совсем не так, как думалось Ли. Они были по-настоящему счастливы. С каждым годом Меган становилась все горячее, гораздо горячее Клариссы. Хорошо. Никаких проблем. Ли не хотел ее. Она не была для него достаточно быстрой. Образно говоря, она была «хондой», тогда как ему требовалась женщина-«феррари». У него были варианты получше, нежели Меган. Мир полон хорошеньких женщин, особенно когда твои годовые доходы исчисляются семизначными цифрами и ты накапливаешь акции.

Но сейчас он безработный, одинокий. Вскоре его будут разыскивать как беглого преступника.

Будь он с Меган потерпеливее, возможно, она ему бы и отдалась. Они могли пожениться, и все пошло бы совсем не так, как в его нынешнем положении, когда стремительная карьера окончилась катастрофой.

Ли вдруг вспоминает, когда он был счастливее всего и когда его будущее казалось наиболее обещающим. Это было, когда он встречался с Меган.

Рассматривая свои глаза в зеркале, он понимает, что с его лицом все в порядке. Проблема, если ее можно назвать проблемой, существует за пределами его лица. Что-то происходит с его рассудком. Лихорадка в мозгу. Будь у него термометр, температура оказалась бы нормальной, ровно 96,8[3]. Однако его мозг охвачен лихорадкой возбуждения. Возбуждение, брожение, беспокойство. Это совсем не обязательно плохо. Да, он воодушевлен, наэлектризован, гальванизирован.

Ли знает, чтó нужно делать. Он не может вернуться на четырнадцать лет назад и жениться на Меган. Но он может поехать к ней в Калифорнию, где она теперь живет. Она вдова. Вот уже три года как вдова. Сейчас она будет сговорчивее, чем в юности, будет готова к новой жизни, к правильной жизни, которая у них сложилась бы, если бы тогда не вмешался Джейсон Букмен. Ли увезет ее в Коста-Рику. Мальчишку тоже, если она действительно хочет возиться с умственно отсталым немым отпрыском. Горячая Меган и жаркая Коста-Рика. Такая перспектива стимулирует Ли, зажигает его. Он снова будет счастлив, его ждет прекрасное, многообещающее будущее.

Отражение в зеркале ванной говорит ему, что это больше не его отражение, а нечто, скорее похожее на Джейсона Букмена, браконьера-макиавелли и предателя друзей. «Ты заразился, – заявляет Джейсон. – Они так и кишат внутри тебя. С твоим мозгом творится что-то не то».

3

37 °C.