Темная война

Казалось, прошли часы, прежде чем мимо пробежали последние кропеки.

Скилджан была права – отставших хватало, хотя те, что упали раньше, превратились в кровавые пятна на утоптанной земле. Стая двинулась вперед, и началась резня.

Отставшие кропеки сбились в плотную массу. Вооруженные мощными клыками самки расположились вокруг, удерживая оборону, пока более быстрые и проворные самцы ждали возможности наброситься на мучителей.

Внизу в долине стадо застряло в узком месте, и ему приходилось пробиваться сквозь град стрел и копий, которые швыряли десятки охотниц, засевших в безопасности на высоких камнях. В последующие несколько дней с большей частью раненых кропеков могло быть покончено.

Марика попыталась выманить одного из окруженной возле сломанной преграды группы, но ей не повезло.

Ее дар – если он в самом деле был даром, а не проклятием – оказался страшно ненадежным.

Охотницы начали выбирать среди отставших самых нетерпеливых самцов, по одному зараз. Измученные звери бросались в яростную атаку, после чего их окружали со всех сторон. Работа шла медленно, но количество туш, которых отволакивали в сторону, чтобы дать остыть, а затем разделать, неуклонно росло.

Охотницы не знали жалости, и охоте, казалось, не будет конца. С наступлением ночи самцы развели костры из остатков баррикады, и свет огня отражался красным в глазах осажденных кропеков. Звери уже не бросались вперед, дав временную передышку, хотя в них продолжали лететь стрелы, причиняя вред, пусть и небольшой. Попадавшие в голову стрелы в основном просто отскакивали.

Костры горели по всей долине. Повсюду по обеим берегам реки меты разделывали туши, объедаясь потрохами. Марике показалось, что ее брюхо вот-вот лопнет.

В дальнем конце равнины слышался визг и ворчание кропеков, пытавшихся преодолеть узкое место.

Скилджан наконец позволила Марике забрать спальный мешок и расположиться вместе с другими щенками. Среди прочих она обнаружила Кублина, столь вымотавшегося, что ей стало за него страшно. Но он не жаловался, в отличие от Замберлина, который ворчал по любому поводу, хотя природа наделила его куда большими возможностями для преодоления трудностей.

Однако, прежде чем расстаться, Скилджан сказала:

– Подумай обо всем, что ты сегодня видела. Поразмышляй как следует. Меты часто ведут себя во многом подобно кропекам – несутся сломя голову к некоей цели, и ничто не в силах их с этого пути свернуть.

Несмотря на все размышления, Марика еще долго не понимала, какой урок ей преподали.

Глава пятая

Марика была на сторожевой вышке, когда наутро после ночной вылазки матери вернулись кочевники. Спуститься она уже не успела.

К ним приближались около двух сотен, со стороны стойбища Ласпов. Они остановились на расстоянии вне досягаемости стрел, завывая и потрясая оружием и амулетами. Среди них ходили Мудрые, благословляя на битву. Их охотницы несли шесты, увенчанные черепами метов и арфтов, а также хвостами кринов – громадных травоядных с Жотака, которых кочевники почитали как священных. Их ярость, хитрость и выносливость вошли в легенду. Отсюда и значимость их хвостов.

Вперед вышел рослый молодой самец. Оскалившись, он перешагнул через оставшиеся после прошлой ночи трупы и прорычал:

– Покиньте стойбище, и вам все простят! Будете сопротивляться – мы сожрем ваших щенков!

Весьма отважное заявление для самца, подумала Марика. Вероятно, это тот самый одиночка, которого Мудрые называли верленом. Какой другой самец осмелился бы на подобное?

Скилджан послала стрелу. Вряд ли она могла промахнуться, но стрела пролетела стороной. Ветер, решила Марика.

Но мать промахнулась еще дважды, чего никогда раньше не бывало. Как она ни старалась, выстрелы не достигали цели. Кочевники откровенно веселились. Безумный самец издевательски взвыл и, повернувшись спиной, не спеша пошел прочь.

Он получил свой ответ.

– Эй, бродяга! – крикнула Скилджан. – Ты осмелился навлечь на себя гнев Всеединого, поправ законы наших прародительниц. Если ты и впрямь считаешь себя избранным, встреться со мной в смертельном поединке!

Вокруг частокола раздался полный ужаса ропот. Неужели Скилджан тоже сошла с ума? Встретиться в смертельном поединке с самцом? Неслыханное дело. Небывалое и отвратительное. Вряд ли этих тварей следовало воспринимать всерьез.

Марика, однако, сразу же все поняла. Это была уловка, чтобы унизить верлена в глазах последователей. Если он откажется, его сочтут трусом. Его положение наверняка было весьма шатким – самцы не возглавляют стаи, а стаи не объединяются. Марика вспомнила охоту на кропеков. Не было ли и тут чего-то подобного – кочевники объединились, не видя иного выхода?

Угрозу со стороны верлена можно было разрушить несколькими хорошо подобранными словами или с помощью предложенного поединка, в исходе которого вряд ли стоило сомневаться. Ни один самец не мог противостоять охотнице, столь быстрой, яростной и опытной, как Скилджан.

Верлен повернулся, насмешливо оскалился, слегка поклонился и пошел дальше.

Уловка не удалась. Кочевники не услышали вызова Скилджан.

Подойдя к ним, верлен взял у одного копье и оперся на него, а затем лениво махнул лапой в сторону стойбища.

Две сотни кочевников взвыли и устремились в атаку.

На этот раз Дегнаны подготовились лучше. Волну атакующих встретили все лучницы. На орду обрушился град отравленных стрел. Десятки упали еще до того, как атака добралась до частокола. Скилджан поставила половину лучниц там, где нападавшие не могли до них добраться, не преодолев внешний частокол. Даже когда начался ближний бой, эти охотницы продолжали стрелять.

Старухи, еще способные натягивать луки, взобрались на крыши логов. Самки на частоколе расположились так, что в некоторых местах кочевникам пробраться было легче, чем в других, но в итоге они оказывались под обстрелом старух. Скилджан заранее приготовила все трофейные мечи, и теперь они несли смерть.

Кочевники захватили помост за внешним частоколом и с помощью принесенных лестниц пытались перебраться за внутренний. Многие свалились в пространство между оградами, пораженные стрелами.

Вооруженные самцы и старшие щенки присели в тени под внутренним помостом. Когда кочевники спрыгивали вниз, их атаковали со спины. Многие погибли, а выжившие обнаружили, что логова надежно заперты. Когда они набросились на самцов и щенков, их перестреляли лучницы с крыш.

То была чудовищная бойня. Марика с отчаянно бьющимся сердцем чувствовала, как растет надежда. Все могло снова получиться! Уже свыше половины налетчиков лежали мертвые. Остальные, вероятно, сбегут, сообразив, что их послали на убой.

Но надежда умерла.

Из леса со стороны пещеры Мачен появилась воющая орда кочевников, в несколько раз превосходившая численностью предыдущих «гостей». Они наступали с северной стороны, а все силы Дегнанов сосредоточились на восточной.

Марика закричала, зовя мать, и показала в ту сторону. Скилджан посмотрела, и выражение ее морды изменилось. Прежде чем она пришла в себя, какой-то кочевник едва до нее не добрался.

Новые налетчики устремились к частоколу, почти не пострадав от стрел. Они кишели у его подножия, будто личинки в разложившейся туше. Поднялись лестницы, и нападавшие вскарабкались наверх, захватив плацдарм. Они группами двинулись по помостам направо и налево, некоторые перебрасывали лестницы ко второму кругу. Другие прорубали ворота, пытаясь проникнуть в стойбище традиционным путем.

Десятки их погибали под дождем отравленных стрел, но это, похоже, нисколько их не волновало.

Их было так много…

Десятки добрались внутрь невредимыми и набросились на щенков и самцов. Еще больше десятков погибло. Любое оружие, даже самое грубое, было отравлено.

Старухи на крышах посылали стрелы так быстро, как только могли натягивать луки, но им не под силу было остановить нескончаемый поток. На мгновение Марика вспомнила кропеков, преодолевавших баррикаду в долине Плентцо. Здесь было то же самое. Неодолимое безумие.