Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 8 из 18



— С учетом всего, что тебе доводилось о нас слышать, — вновь заговорила Лика, — у тебя могло сложиться предвзятое мнение о рае. Мы не ломаем судьбы, мы, наоборот, помогаем тем, кто запутался. Лагерь, в который мы направляемся, готовит послушниц, наших будущих фамильяров, из девушек, заплутавших в жизни. Заблудшей овечке легко попасть в беду, а с нами они в хороших руках.

Как-то само собой вспомнилось, что мне говорила про рай Алина и как сладко она обещала решение всех проблем. Все блага мира в обмен на послушание.

— Промываете им мозги? — не удержался я.

— Даем им надежду. И уверенность. Порядок и счастье. Это — райская жизнь, и у всех, кто выбирает рай, она такая.

Ловко провернув руль, Лика перестроилась с одной полосы на другую, готовясь к повороту.

— Но, — с чем-то похожим на жалость произнесла она, — иногда оказывается, что не всем это нужно. Мы никого не заставляем. За время в лагере девочки сами делают выбор, присоединиться к нам или вернуться к своим прежним жизням.

Повернув, машина съехала на проселочную дорогу и теперь все больше удалялась от трассы.

— Лагерь нужен в том числе, чтобы помочь им определиться, что для них важнее: мирские блага или правила рая. Как станут послушницами, им предстоит вести жизнь с кое-какими ограничениями. А ты, — взгляд небесно-голубых глаз на миг скользнул по мне, — как я поняла, против ограничений.

Ну если под ограничениями она имеет в виду секс — то, конечно, я против его отсутствия.

— Поэтому, — мягко продолжила Лика, — чтобы им помочь, мы пригласили тебя. Мы дадим шанс всем. Тебе — хорошо развлечься, а девочкам, неготовым к раю, — понять это прежде инициации. Служение раю — это как брак. За любовь надо платить верностью.

— Причем тут вообще любовь? — вновь не удержался я.

— Потому что благословение — это любовь, — с легкой улыбкой, словно укоряющей меня в непонимании, отозвалась она, — которую рай щедро дает тем, кто готов ему служить.

Тут я бы здорово поспорил. Любовь — то, что человек готов давать другому безвозмездно и сам, по собственному желанию. Никакое благословение с настоящей любовью не сравнится — уж я-то знаю. А то, о чем говорила она, больше тянуло на сделку — продажу собственной свободы в обмен на райские обещания. Кажется, я наконец начал понимать и свою роль в этой сделке. Если принятие в послушницы — это брак, то меня везли как стриптизера на девичник.

— То есть, по-вашему, я должен совращать тех, кто хочет служить раю?

— Что именно ты будешь делать, решай сам. Тебя никто ни к чему не принуждает. Ты просто наш гость.

Дорога неожиданно вывела нас к ржавым настежь распахнутым воротам со старой вывеской над ними, по виду оставшейся еще с советских времен. Прежнее название было затерто, а прямо поверх него гордо накорябали новое — “Райская гавань”. Гавань? Ну не знаю — на вид дальше начинался самый настоящий лес.



— Всем этим девочкам здесь, — игрушечный голосок Лики прозвучал удивительно серьезно, — дается второй шанс. И ты здесь для того, чтобы они не жалели о своем решении.

— И что, — со скепсисом уточнил я, — я и спать с ними должен, чтобы они не жалели?

— Ты меня спрашиваешь? — снова улыбнулась она. — Вообще-то рай не одобряет распущенности. Особенно на своей территории. Но, — она игриво прищурилась, — я не настолько строгая и каждому готова дать надежду. Даже фамильяру Беатриче…

Дорога уводила все глубже в зеленую чащу. Со всех сторон к машине тянулись сосны и ели. Пахло хвоей. Белки прыгали по ветвям, в траве копошились ежики. Чем дальше, тем больше местечко напоминало таежный заповедник. Вскоре среди зелени замелькали одноэтажные деревянные домики, раскиданные по лагерю, как грибы по поляне. Одинаковые, они отличались лишь цветом женского белья, вывешенного на окна для просушки. Белые, розовые, бежевые, красные — от трусиков скоро запестрело в глазах. Мне уже не терпелось увидеть их обладательниц, однако на пути пока не попалось ни одной девушки.

— Что касается формальностей, — свернув с дороги в самую чащу, добавила Лика, — ты будешь жить вместе с девочками, но в отдельном домике.

Проехав еще немного, иномарка остановилась у одинокого домика на опушке, будто отрезанного зеленью от всех остальных. Зелень здесь вообще была повсюду: крышу густо покрывал мох, сквозь крыльцо пробивалась трава. Для полноты картины этой избушке не хватало только курьих ножек. Явно не люксовый отель, в который Лика отправила моих девчонок.

Входная дверь была широко распахнута, так и приглашая всех желающих войти.

— Замков нет, — пояснила моя провожатая. — Это наша политика. Мы доверяем тем, кто сюда приходит. А в остальном здесь есть все, что может тебе понадобится.

— Надеюсь, — хмыкнул я.

Повернувшись, Лика внимательно посмотрела на меня. Небесно-голубые глаза не темнели ни на мгновение, словно в ее зрачках плавали безмятежные облака, которые никогда не знали грозы.

— И еще, если что-то нужно, — добавила она, — я к твоим услугам. Можешь обращаться в любое время с любой просьбой.

— А что взамен? — уточнил я.

— С кем же ты общался… — Лика покачала головой. — Я просто надеюсь, что твои надежды на это место сбудутся. Отдыхай и ни о чем не беспокойся. Рай милостив для всех.

Иномарка скрылась среди деревьев, а я с сумкой на плече поднялся по крыльцу, протяжно скрипящему от каждого моего шага, и вошел в открытую дверь. В нос мгновенно ударил запах старого дерева. Избушка, не имевшая изысков снаружи, не обладала ими и внутри. Под потолком на черном проводе болталась лампочка — так низко, что я едва не задел ее лбом. Ветер трепал и без того потрепанные, застиранные занавески на распахнутом окне. У деревянных стен друг напротив друга стояли две железные койки — точь-в-точь как в больницах. Одна из них была снабжена подушкой и аккуратно застелена клетчатым одеялом, а другая сверкала рядами холодных пружин.