Помолчим?

— Вкусненько, да? — Нормально. — Ответила, стирая со своих губ масляный след… Да твою дивизию, как же мало мне надо, чтобы забыть об усталости после двухчасовой… Нет, так я точно с катушек слечу. Схватился за горячую кружку. — Ты не обиделся на вчерашнее? — На что? — Ну.. — Про щенка? — Прыснул. — Нет, не переживай. Забавная ты, Кать. Это всё, что интересует?

Пожала плечами, пережевывая нарезку.

— Тогда давай я начну, если что поправишь. — Кивнула. — Ты у нас девушка из полной семьи, тебе 21 годик, без вредных привычек, по ресторанам, кроме работы, не шатаешься, ведёшь исключительно домашний образ жизни, читаешь книжечки и любишь украшения с нефритом. Добренькая, порядочная, иногда заносчивая, но в целом прекрасный образец. Дальше… есть несущественные заморочки по поводу своей внешности, текущие примерно со школы, что вполне решаются путём самоанализа и добротного… — Прокашлялся. — уважения. Что-то ещё? А, да, особняком стоит полное отсутствие опыта.

Если старалась не слушать, то тут даже подавилась. Запила чаем.

— Какого опыта? — Моргает. — Того самого, Кать. Я же не слепой. Боишься, что больно будет? Ну, знаешь, у каждой по разному.

Вскочила, метнулась к раковине, выливая чай.

Вздохнул.

— Дурочка, я вообще про влюбленность сейчас. Кто-то доживает вместе до старости, кто-то не доходит до ЗАГСа… — Попытался улыбнуться, но, кажется, выгляжу на столько жалко, что даже села обратно. — А у тебя?

Да, видимо на столько жалко.

— Отвечать обязательно?

Кивнула.

Закинул ногу в привычное положение, откинулся на спинку, сцепив руки на груди, уткнулся взглядом в потолок.

— Мне-то, да, печально было. До ЗАГСа, кстати, не дошли на самом деле — прямо на выкупе в университетской общаге поставила меня — влюбленного оленя — на место прямо перед всеми своими подружками, активно обсуждающими её колечище на безымянном пальце не от меня. А я со своими цветочками, росписью, клятвой в вечной любви и колечком в бархатистой алой коробочке в ЗАГС её так и не вытащил. Пришел тогда один, как идиот, надеясь, что она так не смешно пошутила. Всё стоял и ждал, очередь наша давно прошла, раза четыре был обруган сотрудницей того заведения со словами «Не мешайте работать». Гости с моей стороны начали расходиться, желать мне какую-то ерунду, которую я даже не помню… а я.. — А ты?

Снова это выражение наивного ребенка. Как тебя обидишь-то такую, а?

— А я, Катюш, стоял и ждал, когда придет моя… — Поморщился, но всё-таки выдал. — Екатерина. Да, я не говорил? Одно имя.

Закрыл глаза, стараясь не думать о том, почему сейчас этот цветочек отодвинулся от меня подальше.

— Дождь начал моросить, через полчаса перейдя в ливень. Слышала что-нибудь о примете такой? — Если молодожены под дождь попадут, счастливыми будут.. — Ага, всю жизнь. Ну, как, Кать… — Открыл глаза, так и сидит. Жалости мне ещё не хватало. — Похож на счастливчика? Или для этого невесту надо? Выйдешь за меня? После дождичка в четверг.

​​​​​Проигнорировала.

— Долго стоял? — Ну, на столько, что схватил тогда простуду и слег летним месяцем с температурой на следующее утро. — Она в тот день не пришла? — Вечером к ЗАГСу приехала.

Замолчал, вспоминая наши крики в общаге, разорванные пригласительные, испорченный оливье, все эти вздохи, напряжённые плечи с пощёчинами, хватание за голову, её не надетое приталенное платье молочного оттенка с небольшой фатой, что так и провисели до того момента, пока она не швырнула их в меня вместе с укатившимся колечком.

— И? — Не выдержала.

Улыбнулся.

— Что «И»-то, Кать? Не я первый, не я последний. Высказала мне напоследок, что я ломаю её жизнь своей незатейливой бесцветной любовью, что тряпка, не способная сделать по-настоящему счастливой, да и двинулась к своей подаренной Ауди. — А… но.. — Не все такие? — Прервал оцепенение. — Уверена? Тут дело не в меркантильности, Кать. Скорее в приоритетах, если выберешь кого получше и свято поверишь в псевдо любовь к нему, разве не поступишь примерно так же? Я просто красивая игрушка, Катюнь.

Ухватился за хлебец, откусил.

— Которая становится ненужной, когда находят альтернативу. Только Арлекинчик усвоил урок и создал свой небольшой кукольный театр, начав быстро разыгрывать сценку за сценкой, пресыщаясь Вашими изящными пачками и различными балетными позициями. По началу это было интересно, потом превратилось в рутину, привычку сверкать глазками, сорить комплиментами, загораться и быстро остывать, выиграв. А, да, ещё и говорить всё прямо в лоб, чтобы было совсем уже вашим душенькам побольнее. Мерзко, да?

И правда, носик дернулся.

— Не отводи взгляд. Помнишь Леську? Ну, ту рыжую ведьму, что за тебя заступалась. Я пытался на неё спорить год назад от нечего делать. — Как так? Зачем? Разве так можно…

Улыбнулся.

— Легко и просто, Катюнь. Берешь одного лучшего друга, одну девушку, что ему понравилась, ловишь его на какой-нибудь ерунде и даёшь ему две недели её охомутать. Неплохо, да? — Это… низко.

Поморщился.

— Думай, как хочешь, Кать. Никитка просто влюбился раньше, чем понял, какой ерундой это ему грозит. Они, кстати, счастливы. Так что я не на столько придурок, чтобы совсем уж отрицать это. Просто большинство из вас и из нас тоже прежде чем дойти до окончательной подписи в документах умеючи перебирает далеко не одно сердечко, выбирая кого-то получше. Я не прав?

Нахмурилась и спустя пару минут все-таки спросила.

— Почему та девушка… Катя… почему она так… — Знаешь, мы планировали эту чёртову свадьбу за пол года. Точнее — даже не так… мы подали документы за пол года, а откладывать стипендию с зарплатой я начал где-то за год. Но, извините, — Раскинул руки, пожав плечами, театрально вздохнув. — Оказался не влиятельным папиком с толстым кошельком, что однажды заглянул к нам из соседней республики. Аккурат за месяц до того самого дня. Она просто удачно залетела, Катюнь. Порхала от счастья, наконец вынырнув из этого доширака, дешёвых сосисок и прочей студенческой нищеты. Он не такой уж и плохой мужик, идеал скорее — все при нём, и положение, и рожа, и слащавость. А я? Ну… «какая же ты тва-а-арь, Рави́ль».

Слегка прищурился, усмехнувшись.

— Жалко меня стало?

Прячет взгляд, кивнув.

— Их лучше пожалей, Катюнь. Она иногда забывает о своей короне и снисходит до простых смертных, наведываясь к подружкам… да-да, студенческим. — Положил голову на руки. — Пару раз доходила и до меня. — И ты… Только не говори, что.. — Слушай, для наивной девочки золушка не так уж и глупа. — Улыбнулся, получив в ответ милое фырканье. — Да, давал ей то, что она и желала. А хотела она нежного томления, засосов под Луной и неплохого секса на заднем сиденье машины. В последний раз даже помешался на ней.

Сморщилась прям вся.

— Не переживай, Кать, стонала она не в «Аккорде».. — Да я не.. Улыбнулся. — Не ври, напряглась вся до кончиков пальцев. Ну, ещё вопросы? — А… сейчас? — Стонет ли? — Блин, ты можешь не быть таким… пошлым!?

Улыбнулся.

— Стонет, Катюнь, не переживай, но только не от меня. Примерно год назад — был последний раз, закончившийся небольшой разборкой с её мужем.

Отвернулась.

— Ты… её. до сих пор любишь?

Не сдержал улыбку.

— Не, всё-таки ты глупышка.

Посмотрела своими взволнованно блестящими глазками, закрыла горящие щёчки ладошками.

— Нет, Кать, да и не факт, что вообще любил. Страдал диким желанием заполучить её — да, отомстить за обиду — да, доказать себе что-то — да. Похоже на любовь? Неа, не думаю. — Но свадьба же.. — Мы были вместе столько лет, что как-то верилось в любовь до гроба. Ещё вопросы?

Мара убежала в дальнюю комнату.

— А… папа? Ты говорил, что он.. — Неплохо ты с темы на тему скачешь. — Прости. — Да ладно. — Снова зажмурился. Потерев глаза сгибом кисти и запустив ладонь в волосы. — Давай потом о нём, ладно? Нет желания сейчас душу ворошить. — А про бывшую девушку..

Улыбнулся.

— Про селёдку-то? Ну, рассказал же в общих чертах, значит, как-то пережил уже. Только, Катюнь, раз уж мы откровенно — мой тебе совет, когда я как раз начну остывать, не принимай это близко к сердцу, ладно? Ты чудесная, но на меня точно не стоит надеяться. — Я и не думала. — Да, малыш, поверил.