Страница 36 из 37
Чёрт возьми, я была так зла!
Улыбка Кеззи была похожа на злобную африканскую маску. Монета блестела.
— Называй, Энн.
— Грёбаная решка!
Монета закружилась в воздухе, звякнула об пол.
— Оу-у-у… орёл, Энн, — её глаза сияли на меня. — Ты проиграла.
— Конечно, чёрт возьми!
Но за то время, которое потребовалось мне, чтобы снова принять то, что я опять облажалась, все эти каучуковые мячи как бы растаяли, приобретая всё больше и больше деталей, пока…
— Вот, девочки, — отметила Кеззи, — ваш монстр.
Я снова закричала, но Ханна сразу потеряла сознание. Все эти мячики превратились в монстра, и теперь он стоял прямо перед нами. Но после изменения — слияния — это больше не было ни прозрачным, ни слизистым. Он был похож на человека, сделанного из сырого мяса. Вы когда-нибудь обращали внимание на мясные колбаски, прежде чем их приготовить? Почти кроваво-красные со всеми этими пятнами белого жира? Вот как выглядел монстр — этот шоггот — человек шести футов ростом, сделанный из соединённых вместе мясных колбасок.
Но форма была единственной человеческой чертой. У него не было пальцев; вместо этого его руки были похожими на совки, а ноги были просто лужами грязи. Лицо формировалось дольше всех. Я не видела ничего вроде ушей, носа или рта, но его глаза?
Ну, не глаза. Глаз.
Глаз был размером с дыню. Это было просто большое белое глазное яблоко без век, воткнувшееся прямо в мясо, там, где должно быть лицо. В глазу были вены, но все они были разного цвета, а радужка была золотой.
Потом…
Я заглянула ему между ног…
— ЧТО ЭТО ЗА ХУЙНЯ! — я кричала так громко, что думала, что у меня разорвётся горло. — Это его ЧЛЕН?
То, что торчало между его ног, было сделано из того же красно-белого мяса, только формой…
У него был стержень шириной около дюйма и длиной, вероятно, дюймов десять, но это было не самое страшное. Вместо головки на конце была большая полусфера, похожая на резиновую полусферу на конце унитазного вантуза.
— Гениталии этой формы шоггота совершенно уникальны, — объяснила Кеззи.
— ЭТО ВЫГЛЯДИТ КАК ТУАЛЕТНЫЙ ВАНТУЗ! — завопила я.
— На самом деле, Энн, он работает аналогичным образом. При возбуждении крайняя плоть превращается в гибкую «чашу», которую вы видите сейчас. Вы сразу поймёте всю природу процесса. Но не волнуйтесь, даже шогготы достаточно джентльмены, чтобы не забыть про небольшую прелюдию. Хм-м-м?
Я просто начала дрожать, парализованная, когда эта штука подняла меня, как будто я ничего не весила, и положила на подобный плите алтарь. Я не могла смотреть на это, не могла смотреть на его сморщенное одноглазое лицо, поэтому я закрыла глаза и просто надеялась, что умру от сердечного приступа или чего-то подобного.
В этот момент Кеззи начала читать книгу. Я не слышала слов, но знала, что это должно быть. «Имитация ритуала».
— Смотри, Энн. Посмотри на дым кадильницы.
Я повернула голову и на секунду открыла глаза. Я смотрела на оловянный шар с дырками. Дым стал гуще, и это сделало образ призрака Джозефа Карвена более чётким, почти таким чётким, как если бы он действительно мог стоять здесь. Но затем Кеззи прошептала:
— Глеб нуб ее-ак, лурин'б тхрубб'к…
И…
Призрак Карвена исчез.
Но я знала, что он попал прямо в тело шоггота, и именно тогда эта штука начала ощупывать меня руками-совками…
Они были скорее мокрыми, чем слизистыми, как ваша подмышка в жаркий день. Сначала они скользили вверх и вниз по всему моему телу, как будто массировали меня, затем совки играли с моими сиськами. Пот, выходящий из этого красно-белого мяса, должно быть, имел что-то в себе, потому что внезапно я больше не боялась до смерти.
Я была возбуждена.
— Переход ускоряется, — сказала Кеззи, — но это имеет тенденцию быть избирательным. Это указывает на то, что ты нравишься Джозефу Карвену, Энн. Это сделает опыт ещё более экстатическим, сальные железы шоггота содержат скрытые либидинальные вещества.
Мои сиськи покалывало, как электричеством, а затем всё моё тело начало так же покалывать. Затем руки-совки скользнули и начали мять мою задницу, и в конце концов одна из них начала массировать мою «киску».
Я начала конвульсировать. Я больше не могла даже думать, это было так хорошо. Кеззи сказала:
— Оргазмы, которые ты испытываешь сейчас, только прелюдиальные, но просто подожди, пока Джозеф не начнёт всерьёз трахать тебя членом шоггота…
Существо раздвинуло мне ноги и забралось на меня. Чаша на конце члена как бы запечатала мою «киску», а затем…
— Приготовься, Энн.
Когда он протолкнул свой член в меня, чаша вывернулась наизнанку, а затем стержень полностью вошёл в моё влагалище. Этого было больше чем достаточно для моей девственной плевы, и она действительно взорвалась. Был звук и ощущение, как когда открываешь банку с желе. Было больно, чёрт возьми, одну секунду, а потом…
Я снова начала кончать, только было в сто раз лучше, чем раньше. Я чувствовала, как чаша — думаю, слово «вылезает» будет самым подходящим — вылезает назад и снова входит вперёд с каждым толчком внутрь и каждым толчком наружу. Шоггот действовал на мне очень медленно и устойчиво, как машина, и когда я наконец открыла глаза, я увидела, как он смотрит на меня, все эти разноцветные вены пульсируют. Сначала у меня был оргазм с каждым толчком, но потом это вышло из-под контроля, и я начала испытывать оргазм с каждым стуком своего сердца, и, позвольте вам сказать, моё сердце билось быстро.
Это длилось, я полагаю, полчаса, и к тому времени я подумала, что буду просто квакать прямо на плите от всех этих оргазмов.
— Обрати внимание, Энн, — сказала Кеззи. Она прислонилась к одной из колонн, сняв трусики, и играла сама с собой. — Это захватывающая часть.
Когда шоггот вытащил из меня свой член, чаша выскочила наружу и стала такой, какой была изначально. Он снова накрыл мою «киску», и затем я увидела, как стержень пульсирует, а потом что-то горячее и хлёсткое коснулось её. Теперь он был не внутри меня, а снаружи, наполняя чашу.
Именно тогда Кеззи сказала:
— Шуб неб хыр'ик эб хир'к. Огтрод аи'ф геб'л, ее'х Йог-Сотот!
Когда шоггот толкнул бёдра вперёд, чаша снова вывернулась наизнанку и накачала всю эту сперму прямо в меня. Вещество было очень густым и таким горячим, что почти обжигало. Чаша входила и выходила, точно так же, как вантуз ныряет в слив; она даже издавала такой же звук — только сейчас моя утроба была сливом.
При последнем взмахе чаши у меня был один большой, абсолютно безумный оргазм, и это было уже слишком для меня. Я потеряла сознание.
Мы с Ханной проснулись от шума шин, шуршащих по асфальту. Мы всё ещё были голыми; Зенас закинул нас обеих в заднюю часть Rolls-Royce, когда закончилось последнее испытание.
— Не обращайте внимания на беспорядок, девочки, — сказала Кеззи впереди. Её идеальные грёбаные светлые волосы развевались на ветру из открытого окна. — Зенас будет убирать его, как он это делает каждый год.
Зенас хмыкнул, но я подумала:
«Беспорядок?»
Мы с Ханной пощупали между ног; тогда мы поняли, что она имела в виду. Конча шоггота была, как бы, набита нам в «киски». Это не имело ничего общего с мужской спермой, было скорее похоже на творог или мокрую штукатурку, но она была цвета тёмной горчицы. Кое-где она медленно просачивалась.
— Сегодня вы будете заняты водными процедурами, — усмехнулась Кеззи. — Я имею в виду, пропадать в душе.
— Бля, мисс Кеззи. Конча этой штуки застряла так далеко, что нам понадобятся садовые шланги и ложки для супа, чтобы всё это вытащить, и… — мысль поразила меня в этот момент, как молния. — Чёрт возьми! Что, если мы залетим?
— Залетим? — прошептала Ханна.
Она закричала от такой возможности, затем снова потеряла сознание.