Узнать тебя

— Олеся, Олесенька — кое-как говорит он — прости, что я такой.

— Ты самый лучший — обнимаю его за шею, и он притягивает меня к себе, опуская голову мне на плечо. Он плачет, очень сильно, не может принять себя таким, или это последствие всего, что с ним случилось?

Провожу пальцами по его голове и шее, может успокоиться немного. Целую его в шею и обнимаю крепко за плечи, но его тело содрогается каждый раз. Как же ему плохо. Пусть лучше так, чем бы держал все в себе.

Через некоторое время он успокаивается и отпускает меня.

— Спасибо — говорит он, смущаясь.

— Все нормально, надеюсь, тебе по легче стало.

— Ага, дышать по крайней мере — говорит он — тебе не противно все это? — спрашивает от показывая на свое лицо.

Не верит.

— Нет, Кирилл — провожу пальцами по его щеке — и не сомневайся никогда в этом. Я люблю тебя, таким какой ты есть. И мне без разницы даже если бы вместо головы у тебя была бы пятая точка, я все равно любила бы тебя.

Он засмеялся. Наконец-то повеселел.

— Обожаю тебя — говорит он, выдыхая, берет мое лицо в свои ладони, наклоняется и касается моих губ своими.

Очень нежно, трепетно, почти невесомо. Как бы спрашивая разрешения. Затем зарывается руками мне в волосы, притягивая к себе и впивается мне в губы сильно, отчаянно, унося за собой. Перестаю чувствовать пол под ногами на какое-то время.

Он немного отрывается от меня.

— Олеся, ты такая замечательная…

Только не говори, что я тебе не нужна…

— Спасибо, за то, что ты есть в моей жизни и за то, что вернулась в неё — он касается пальцами моей щеки- я бы не выжил без тебя — его голос становится хриплым.

Я нужна ему, неужели?

— А, я без тебя вообще не жила, Кирилл.

Он улыбается, понимаю по глазам и второму уголку губ, который пополз вверх.

— Солнышко, моё — говорит он и накрывает мои губы своими, сильно, неистово впиваясь в меня.

Когда мы отрываемся друг от друга наше дыхание сбито.

Кирилл осматривается.

— Мы все еще в коридоре — говорит он усмехаясь.

— Ага — говорю я, стягивая куртку.

— Проходи — он указывает на кухню.

Я раздеваюсь и прохожу.

— Голодная или пиццей наелась? — говорит Кирилл.

— Пиццей? Какой?

Он поворачивается и хмурится.

— Не доставили что ли?

— Что не доставили? — недоумеваю я.

— Ну я пиццу заказал тебе на ужин, должны были привезти к семи — говорит Кирилл.

Он заказал мне пиццу? Так приятно, пусть даже я и не попробовала её.

— Мишка, наверное, слопал, он мне ничего не сказал, точнее, не успел сказать я ведь, как узнала, что он сказал, к тебе побежала.

— Правда? — удивляется он.

— Конечно, он не имеет права решать за меня и мне не хотелось, чтобы ты думал так о себе.

— Ну может он в чём-то прав — говорит он, опустив глаза.

Как же ему сложно.

— В чём, интересно?

Он замялся и отвернулся к холодильнику.

— В том, что я не должен быть рядом с тобой — говорит он тихо.

— Нет, в этом он совсем не прав — говорю ему.

Он тяжело выдыхает.

Подхожу к нему, касаюсь его плеч, провожу по ним.

— Я очень хочу, чтобы ты был рядом со мною, если ты, конечно, не против.

Целую его в основание шеи и отпускаю. Вижу по шее пробегают мурашки.

— Я? — удивленно спрашивает он, поворачиваясь.

— Ну, да ты, чего хочешь ты Кирилл?

Мне нужно услышать его.

— Ты даже не представляешь на сколько сильно я хочу, чтобы ты была рядом со мною — говорит он — я жить не могу без тебя, Олесь, но…

«Но?!»

— Я не знаю… я не хочу обрекать тебя на то, чтобы ты видела это — он показывает на лицо — каждый день, на осуждающие взгляды людей и к тому же твоя семья не примет меня никогда, зачем им такой урод, как я!

Неужели Мишка назвал его уродом? Тварь!

— Я привыкну к этому, когда-нибудь, но не хочу, чтобы ты делала это — говорит он тихо, выбивая почву из-под моих ног.

Глава 18

Олеся

Он опять отворачивается от меня!

— Кирилл, пожалуйста не отворачивайся, мне плевать на мнение окружающих, моей семьи и всего мира, я хочу быть с тобой, а не с кем-то другим. И твое лицо — касаюсь его щеки — я больше всего хочу видеть каждый день.

— Ты просто еще не сталкивалась с этим, и не понимаешь — в его голосе горечь.

Он постоянно сталкивается с этим. Не может принять себя. Ненавижу, когда люди рассматривают недостатки в человеке, не видя его душу.

— Пожалуйста, Кирилл не думай об этом, и позволь мне быть рядом с тобой.

— Олесь… — он смотрит на меня, не отрываясь в глазах смятение.

— Пожалуйста, Кирилл — пытаюсь убедить его — ведь, я все равно не смогу без тебя.

— А, я без тебя Олесь — говорит он хрипловато.

Это значит да?

Он наклоняется и целует меня. Проникая в каждую мою клеточку. Он сводит меня с ума будоражит все во мне, прошибая словно током.

— Я очень тебя люблю Олесь, и хочу, чтобы ты была счастлива, но…

Уже не выдерживаю.

— Давай без, но, я счастлива с тобой, слышишь.

— Хорошо — наконец-то он соглашается — без, но — он улыбается — будем счастливы.

— Вместе? — спрашиваю.

— Вместе — шепчет он.

Он прижимает меня собой к дверке холодильника и целует так сильно и страстно, что пол уносится из-под моих ног. Затем он спускается на шею, невесомо касаясь губами.

— Я люблю тебя — шепчет он отдыхиваясь.

Его дыхание, как и мое сбилось, взгляд стал немного мутным, а глаза еще ярче.

У меня зазвонил телефон. Он отпускает меня и отходит к столу. Иду в коридор к сумке. Достаю телефон, это Мишка. Беру трубку.

— Алло.

— Ты где? — говорит он взволнованно.

— Со мною все хорошо, я не вернусь.

— Значит нашла его?

— Да.

— Останешься у него?

— Да.

— Твою ж мать, Олеся!

— Я все тебе сказала, спокойной ночи — говорю и кладу трубку.

Возвращаюсь на кухню. Кирилл нарезает колбасу. На столе появился сыр конфеты, хлеб и две чашки чая.

— Извини, из меня кулинар так себе, поэтому есть только чай.

— Все нормально, на ночь есть вредно — говорю ему.

— Это был Мишка? — вдруг спрашивает он.

— Ага, потерял меня.

— М.

Он ставит тарелку с колбасой на стол.

— Я сказала, что останусь у тебя, надеюсь ты не против?

— Нет конечно, правда у меня затхлый диван — говорит он виновато.

— Какой есть, я не привередливая.

— Я уже понял — усмехается он — угощайся.

— Спасибо.

Делаю бутерброд себе с колбасой и сыром.

— Надеюсь ты хоть успел позавтракать сегодня?

— Да и поработать успел. Мне даже перевели деньги за первые заказы.

И я заказал тебе пиццу с первых денег, жаль, что ты её не попробовала.

— Ничего, у меня бутерброд почни, как пицца получился.

— Ага.

Он первый раз ест при мне и не стесняется. Хочется, чтобы он сам мне все рассказал, но на сегодня с него хватит эмоций. Он и так выглядит вымотанным.

Мы молчим, каждый пребывая в своих мыслях. Тишина не кажется удручающей.

— Спасибо за чай — говорю я, закончив трапезу.

— На здоровье — говорит он, улыбаясь.

— Мне завтра рано вставать на работу — говорю я.

— Конечно, идем, я постелю — говорит Кирилл.

— Давай я уберу тогда со стола — говорю я.

Он немного растерялся.

— Ты накрывал на стол, а я уберу.

— А, ну ладно — он пошел в комнату.

Я все убрала со стола и вымыла посуду. Убрала в ящик, заметив, как у него все чисто.

Захожу в зал, он сидит на диване с задумчивым видом.

— Олесь, у меня нет пастельного — говорит он виновато — все настолько пропахло, что я не хочу его стелить.

Нашел проблему.

— Давай положим куртки под голову, и нет проблем.

— А, ну ладно, давай — он воодушевился.

Он вышел в коридор за куртками и вернулся. Я свернула куртки, получились отличные подушки.

— Ну вот — говорю ему.