Скандерия

— Что вам рассказать? — спросил Истомин, заполняя журнал.

— Откуда вы приехали?

— А почему вы думаете, что я не местный?

— Не знаю, — Дина пожала плечами. — Почему-то по вам заметно. Мне кажется, мы с вами похожи.

— Чем именно?

— Мы с Сонькой жили в рыбацком посёлке, ну где рыбные фермы. Вот, оказались здесь, среди элиты. — Последнее слово Дина произнесла по слогам. — Вы, я думаю, тоже не во дворце выросли.

— В общем, да, — сказал Истомин, возвращаясь к журналу. — Только я жил поближе, в рабочем посёлке при автоконцерне «ПаРус».

— Где люди пашут на папашу Русаковой? — спросила Соня, накручивая длинную чёлку на палец с массивным кольцом.

— В общем, да. Хотя условия там вполне сносные, зарплаты у людей приличные, задержек не бывает. Социальные льготы, бесплатное питание и медицина, длинные отпуска…

— Вы прям как кандидат на выборах. Байки, которыми кормят неудачников, — фыркнула Дина. — Закабалили людей, втоптали в грязь, а чтобы не рыпались, пихают такие вот сладенькие истории. Дескать, вам же замечательно живётся, правда? Вот и гните спины, а мы будем получать деньги.

— Значит, вам повезло, что вы оказались здесь, — сказал Истомин, мечтая, чтобы подружки поскорее убрались из комнаты.

— О нет, мне не повезло, — резко произнесла Дина. — Я стипендиатка, и пробилась сюда своим талантом. Мой папа водит грузовик, а мама технолог на рыбозаводе. Я своим трудом из болота выбралась. И не вернусь туда.

— Вы поёте или играете? — Истомин попробовал сменить тему.

— Играю на всём, что звучит, но больше всего люблю ударные. Мы с группой вышли в полуфинал «Юного созвездия».

— А вы? — обратился Истомин ко второй девочке.

— Мои рисунки вошли в топ лучших на том же «Юном созвездии». Мне предложили здесь стипендию, и я приехала. Нисколечко не жалею, — улыбнулась Соня.

— Ещё бы, — резко сказала Дина. — Здесь хоть рыбой не воняет.

— Это не единственный плюс школы, — попыталась возразить Соня.

— Да ты хоть знаешь… — Дина даже подскочила.

— Знаю, — резко оборвала её подруга.

— Ладно. А у меня вопрос, только секретный. — Дина чуть подалась вперёд, и Истомин почувствовал исходящий от неё сладко-приторный запах электронной сигареты. — Что там про Вавилонову учителя говорят?

— Про кого? — Истомин выдал саму наивную интонацию, на которую был способен.

— Лера Вавилонова, она была на год нас старше. По правде, говоря, редкая дрянь.

Соня ткнула подругу локтем.

— Да ладно, — отмахнулась Дина. — Никакой это не секрет. Любила подгадить, особенно друзьям-писакам. Поговаривают, это они её порешили за разгромные статейки. Она даже не пряталась, дура. Как Русакову пропесочила… м-м-м, это шедеврально. — Дина от удовольствия даже голову запрокинула и закатила глаза. — Я её, конечно, терпеть не могла, но за эту рецензию дала бы премию.

— Это, кстати, не первый случай, — подала голос Соня. — Примерно за полгода до этого с собой покончили двое художников со старшей ступени.

— Ага, тоже мне Сид и Нэнси, — подхватила Дина.

— Кто? — не понял Истомин.

— Говорят, были и другие, ещё до нас. — Соня зябко передёрнула плечами.

— А знаете, кто сплясал бы на могиле у тех двоих? Ева Долгих.

— С чего это? — против воли спросил Истомин и тут же пожалел.

— Она их ненавидела даже сильней, чем Русакова Вавилонову, — с энтузиазмом проговорила Дина, активно жестикулируя руками. — Они хотя и были слабенькими художниками, ну, в смысле, техники или как там. Но что они умели — так это привлечь максимум внимания. Шумиха у них была — нам и не снилось. И они как-то придумали перфоманс, где спародировали известных художников. Ну, там Мане, Ван Гог, ещё кто-то. И Долгих заодно. Вот у неё истерика была, месяц потом где-то в психушке куковала.

— Говорят, они были в Возмездии, — шёпотом сказала Соня.

— Отбой, — громко произнёс Истомин, услышав название организации, о которой упоминать не принято.

— Да ладно вам, — сказала Дина.

— Отбой, — твёрдо повторил Истомин и выпроводил девочек.

Глава 6

На следующий день Ева появилась в Гимназии в новом образе. Платиновые локоны её причёски уступили место огненно-рыжему каре.

— Впечатляет, — произнесла Агнесса своим обычным ничего не выражающим тоном, глядя на подругу.

— Все так говорят, — довольно ответила Ева, крутясь перед большим зеркалом в уборной.

— Тебе действительно идёт, — одобрительно сказала Астра. — А почему так радикально?

— Это разве радикально, — засмеялась Тоня. — Вот если бы под ноль…

— Что ты несёшь, — с упрёком сказала Ева. — Просто захотелось новизны.

«И отличаться от Моники», — подумала Агнесса.

В уборную вошла Валя Евсеева, явно чем-то взволнованная.

— Вы это видели? — спросила она, протягивая подругам несколько красочных пластиковых буклетов, призывающих студентов проявить активность и поддержать эко-амазонок в их стремлении спасти планету.

— И отчего мы должны спасти матушку-Землю на этот раз? — Тоня вяло листала буклет.

— От себя, — произнесла Агнесса. — Они требуют от администрации Гимназии убрать пруд и бассейн.

— Ага, щас, — сказала Ева, комкая буклет и бросая его в мусорное ведро.

— Может, они ещё заставят нас есть эти кошмарные пищевые брикеты? — Тоня отправила свой буклет вслед за Евиным.

Астра, давно питающаяся исключительно брикетами, тщательно подобранными диетологом, хмуро посмотрела на Тоню.

— Что плохого в брикетах?

— Некоторые их и так едят, добровольно. — Агнесса продолжала листать страницы.

— Ничего плохого, — отозвалась Тоня. — Но зачем есть эти порошки, если мы можем позволить себе нормальную натуральную еду.

— Мы можем себе позволить, — фыркнула Астра. — Разреши тебе напомнить, что средства на школьные обеды выделяются из фонда Гимназии. А он пополняется родителями, которые оплачивают обучение своих детей. Так что это мы можем себе позволить покупать натуральные продукты для вас, дорогие стипендиаты.

Валя и Тоня, стипендиатки, резко повернулись к Астре.

— Ты на что намекаешь? — холодно спросила Тоня. — Что у тебя больше прав, чем у нас?

— Девочки, не ссорьтесь, — примирительно сказала Ева.

— За твои обеды из натуральных продуктов платят мои родители, — бросила Астра. — И если бы не они, жрать бы тебе пищевые порошки, а не настоящее мясо с картошкой.

— Забавно, как некоторые родители заставляют своих детей питаться порошками, а натуральная еда отправляется таким нищебродам, как мы, — сухо произнесла Валя, глядя в сторону.

Астра вышла из уборной, громко хлопнув дверью.

— Зря вы так, — сказала Ева.

— Может, ты тоже считаешь, что нам не место среди вас, элита? — с вызовом повернулась к ней Тоня.

— Может, не будем из-за этого ссориться? — спросила Агнесса, отправляя свой буклет в мусорное ведро. — Вы едете на пикник?

— Да, — ответила Валя. — Эту поездку мои родители пока в состоянии оплатить.

Пикник десятого курса состоялся в середине октября. Кураторами назначили Грибницкого и Истомина. Они проследили, чтобы все студенты погрузились в омнибусы, затем благополучно из них выгрузились на стоянке близ Дубового парка, разбитого на сектора. Пока студенты делились на команды для волейбола, Грибницкий устроился в ярко-синем шезлонге рядом с высоким дубом, очевидно сохранившемся с докризисных времён. В ещё зелёной траве виднелись художественно разбросанные сухие листья и жёлуди (по ночам эту красоту обеспечивал специально обученный персонал).

Грибницкий растянулся в шезлонге, с удовольствием греясь на осеннем солнышке и наблюдая за студентами, весело бросающими друг другу мяч. Истомин выступал в игре арбитром.

Профессор часто посещал Дубовый парк, регулярно участвуя здесь в «грибной охоте». Администрация парка закупала в питомниках растения и высаживала их в предназначенных для прогулок секторах. Летом приезжали туристы для сбора черники, малины и других ягод, а осенью проходили «грибные охоты». Оплатив участие, туристы могли просто прогуливаться, собирая грибы, и устраивать небольшие посиделки на специально отведённых лужайках, а могли поучаствовать в соревнованиях на самую большую и разнообразную корзину. Несколько раз Грибницкий выигрывал призовые ленточки, что позволяло ему в качестве вознаграждения забрать несколько грибов бесплатно. Обычно Грибницкий отдавал часть собранного «урожая» на благотворительность — в детские дома и пансионаты для престарелых.