Осколки

— Садись-Кивнул он на пол, у окна.

— Здесь есть кровать.

— Да, но видишь ли, я должен тебя приковать.

— Очень мило, если ты не заметил, я в одной рубашке проехала черт знает сколько верст и не собираюсь сидеть на полу у холодной батареи.

— Вытяни руки. — Я повиновалась, и на них защелкнулись наручники. — Отлично, кровать в твоем распоряжении.

Изловчившись, я устроилась поудобнее, выжав максимум из своего положения. Я уже почти заснула, согревшись под пуховым одеялом, как вдруг Антон до этого возившийся на кухне, пришел с кружкой.

— Чай. Пей. А то чего доброго еще заболеешь и нарушишь мои наполеоновские планы.

— Может просветишь? — Я уселась, продолжая кутаться в одеяло. — Я не против чая, даже если он с мышьяком, но в наручниках это сделать затруднительно.

— Уверен, ты справишься. Что за апатия на тебя нахлынула?

— Это не апатия. Это реальный взгляд на вещи. Мы уже не жильцы. Бес действительно решит, что я ушла сама. Он нас найдет, это вопрос времени.

— Брось, если все выгорит, ты уже завтра будешь дома.

— Что должно выгореть?

— Завтра я получу за тебя выкуп. Полтора лимона.

— Ни такая уж большая сумма. Даже обидно как-то.

— Долларов

Я присвистнула:

— Никто не заплатит за бабу столько денег. Тем более Бес.

— Не Бес. Клим. Клим заплатит.

— Сегодня что вечер чудес? С какой стати Климу тратить столько денег на чужую девчонку?

— Видишь ли, дядя прикипел душой. Когда я искал компромат, я вышел на него. Его эта тема очень заинтересовала и он намекнул, что у Беса есть слабость: одна милая актриска, играет в местном театре. Бес время от времени наведывается на спектакли, а иногда и вовсе вытворяет неведомую ерунду. Например, устроил какой-то нелепый конкурс, на котором она заведомо выиграла автомобиль! — Я вытаращила глаза, отказываясь верить в услышанное, а Антон продолжил. — Ну почему бы не вручить ключи лично? Что за детский сад? Так вот, я решил обыграть это обстоятельство. На мое счастье, Бес тоже решил активизироваться. Столько лет прятался в тени и вот! Что это, если не провидение?

Толи от чая, толи от того, что в доме стало тепло, меня дико разморило и я прервала исповедь Антона:

— Провидение обычно случается во благо, вряд ли преступление, которое ты задумал, можно к этому отнести. Что за странный чай?

— С травами, успокаивающий. Просто снимает напряжение и клонит в сон, не переживай.

— С коноплей что ли? — Картинка перед глазами потеряла четкость и я с трудом могла сосредоточится. — Из твоего рассказа следует, что выкуп все-таки стоит просить у Глеба.

— Ты сама сказала, он нас убьет.

— Тебя — да. Насчет себя уже не уверена. Столько время потратил.

— Я должен был убрать тебя как свидетеля, после того, как ты передашь мне флешку. Однако, Клим в последний момент начал истерить и все отменять. Любой ценой девчонку живую ему подавай и черт с ним, с компроматом. Чем ты их всех берешь?

— Но ты плевал на мнение Клима и взрыв все-таки был.

— Признаться честно, я не ожидал от тебя такой подставы. Ты казалась такой влюбленной идиоткой. Я был уверен, ты не сдашь меня, даже если тебя будут пытать. Но взрыв был. Риск всегда есть, брать тебя с собой- безумие. Оставить- безумие еще большее. Я оказался в скверном положении. Клим рвет и мечет, компромата нет и ты мертва. И тут я узнаю, что ты цела, невредима, да еще и ходишь, вынюхиваешь. Конечно, я сразу подумал, что ты бросилась на поиски меня, не поверив в мою скоропостижную кончину. Кстати, Бес в нее тоже вряд ли поверил.

— Но мне все-таки сообщил.

— Конечно, хоть ты и выбрала его, но зачем-то принесла мне флешку, правда липовую. В общем, логика в твоих действиях не прослеживалась вообще. И тут ты выходишь на Луговую, в девичестве Нечайкину. Тебя надо было убирать, только Клим был категорически против, но и узнать, что он заказчик ты не должна была. Он решил тебя припугнуть.

— Стой! Так это Клим пробил мне голову?!

— Извини, Любовь Моя, но если б это был я, мы бы сейчас так мило не болтали.

— Сукин сын! — Далее я разразилась гневной тирадой, состоящей практически полностью из непечатных слов.

— Он не дооценил твоего упрямства. Ты должна была испугаться и свернуть расследование. Ну или хотя бы обратиться к нему за помощью, а он бы уже направил тебя по ложному следу.

— Плевать я хотела и на Клима, и на тебя! Я искала единственный способ защитить себя от Беса- компромат.

— Нашла?

— Нет, но если бы и нашла, он имел силу только пока Марина Бессонова была жива. Тебе следовало выяснить, что ты ищешь, прежде чем ворошить осиное гнездо.

— Старик не особо разговорчив. Проболтался один раз по пьяни. Видимо, когда узнал, что Бессонов старший покинул наш бренный мир. Так сильно напился, что себя не помнил.

У меня закрывались глаза и я уже плохо соображала, что говорит Антон.

— Может снимешь с меня уже наручники? Врял ли я в состоянии сбежать.

— Ну уж нет.

— Плевать. — Чертыхнулась я и устроилась на ночлег.

Как только моя голова коснулась подушки, я тут же выпала из реальности. Сначала мне снилось море. Я шла по берегу, свежий морской бриз трепал мои волосы и раздувал полы платья, а я придерживала рукой шляпу с широкими полями, которая то и дело норовила улететь. На встречу мне шел Глеб, я увидела его издалека. На нем были светлые брюки и не было рубашки, капельки воды стекая по его мужественной груди искрились в лучах солнца. Я ускорила шаг, а затем и вовсе бросилась к нему на встречу. Глеб поймал меня и закружил в воздухе, шляпа все-таки слетела, я обхватила его крепкий торс ногами. Он придерживал меня за бедра а я смотрела на его безумно желанные губы, казалось я схожу с ума от желания снова и снова отдаваться лишь ему одному:

— Я люблю тебя…Глеб…Слышишь? Я безумно тебя люблю… — шептала я тихо и возбужденно.

Касаясь его лица руками, я целовала его чувственно и нежно.

Бессонов шагнул в сторону воды. Волны накрывали нас и выталкивали на берег, поцелуи приобрели солоноватый привкус. Аромат его тела смешался с запахом моря, и я уже не слышала шума волн, чувствовала только биение наших сердец, слившихся в единое. Наши тела раскачивались в такт с бушующими волнами, и я испытывала высшую степень наслаждения.

Мы лежали на берегу, и не могли насладиться друг другом вдоволь. Было ощущение, встречи после долгой разлуки. Глеб прижимал меня к себе, бесконечно повторяя:

— Ты моя. Только моя.

— И даже смерть не разлучит нас. — Расхохоталась я.

Я смотрела ему прямо в глаза, эти два осколка льда, ранящие своим холодным презрением, в этот раз пылали огнем. В них светилась любовь и нежность, которую трудно было связать с образом Глеба. Все, что было между нами до этого забылось и стерлось из памяти. Я была уверена этот мужчина меня любит. И мы будем счастливы не смотря ни на что.

Глеб играя с прядью моих волос, сказал, словно читая мои мысли:

— Мы будем счастливы, Любовь Моя, обещаю.

Я резко открыла глаза, Антон нависая надо мной играл прядью моих волос…

— Твою мать! — закричала я.

На мне не было одежды, я сделала попытку резко встать, напрочь забыв о наручниках. Моя рука была пристегнута к его руке и я свалилась прямо к нему в объятия. Антон поймал меня расхохотавшись.

— Отпусти меня, идиот! Мы — трупы!

— Я это уже вчера слышал.

— Вчера мы были просто трупы, а сегодня изуродованные! Как ты мог?!

— Ты так настойчиво прижималась, я как истинный джентльмен не мог отказать даме.

— Ты опоил меня какой-то ерундой! Я не отдавала себе отчет в действиях, а ты просто воспользовался моей беспомощностью! Подонок! Черт тебя дери! Он нас убьет! Он найдет тебя где бы ты ни был и убьет!

— Подонок я или подонок он? Не очень понятно из твоего монолога. — Продолжал он развлекаться, не выпуская меня из своих объятий.

— Антон, ты идиот?! И сними с меня наконец-то наручники!

— Павел. Меня зовут Павел.