Сингуматор

Виктор Венцель

Сингуматор

«Расти для блага мира, дитя. Многие смертные будут обязаны тебе жизнью. Ты будешь обладать даром даже воскрешать умерших. Но, сделав это раз против воли богов, ты навлечешь на себя гнев Зевса, и его громовые стрелы поразят тебя!»(с) Миф об Асклепии

«Взял тогда охотник ножницы, и вспорол брюхо спящему волку» (с) Красная Шапочка

«Идет девочка по лесу, собирает цветы, поет песенку, вдруг навстречу ей злющий волк!»(с) Красная Шапочка

«Гретель остановилась и прислушалась. В шуме дождя ей почудились слова. Казалось, деревья предостерегают ее: Убегай скорее, девица, здесь, в лесу, живет убийца!

На мгновение Гретель задумалась, но потом, встряхнув головой, сказала себе: «Не глупи. Дождь не умеет говорить». Ну, конечно же, не умеет. Луна может есть детей, отрезанные пальцы открывают двери, а людям можно приделывать назад отрубленные головы. Но говорящий дождь? Чушь какая-то.

Правильно мыслишь, дорогая Гретель, молодец»(с) Адам Гидвиц

«Видишь, семь висельников, которые обвенчались веревкой и теперь учатся летать?»(с) Братья Гримм.

«Для меня не cуществует ни замок, ни завижкка; что я пожелаю иметь, то уже мое»(с) Гримм

«Пассажиры забыли давно как молиться, и добрый убийца все смотрит наверх. Священник уснул, и ему снова снится большое, бесплатное счастье для всех»(с) Оркестр Че

Часть 1. Разбитое зеркало

Глава 1. Осколки

1

«В своих картинах я хочу быть для себя чужим. Противоречивые чувства меня привлекают. Я хочу рисовать картины, которые я не понимаю», говорил о своих творениях Ганс Питер Адамски. И в этом есть толика правды. Чаще всего, в его картинах ничего невозможно понять.

Хайни Воттермах думал об этом, тщетно стараясь отвлечься от разговора со своим очередным клиентом. Беседа длилась уже слишком долго, чтобы из неформальной перерасти в утомительную. Хайни облизнул губы, выдохнул, прислонил телефон к уху.

– Нет, мы не можем себе позволить такие расходы. В любом случае, процент, который забирает себе организатор аукциона, окажется слишком высоким, чтобы выйти в плюс. Помнишь, как было в Бринкерхофе в начале зимы? Попробуй сбить цену, Эдди, – Хайни Воттермах, расположившись в своем шикарном кожаном кресле, закинул голову, и не отпуская телефона, разглядывал репродукцию Ганса Питера Адамски со звучным названием «Любовь». Давнее приобретение, все еще радовавшее глаз. Картина висела прямо над входом в кабинет, так что его взгляд всегда останавливался на ней, когда Хайни приходилось решать любые вопросы за столом. Обилие красок и неясных тонов, объединенных в единый монолит, всегда помогали сосредоточиться, – Господи, ну почему я должен всегда доносить до тебя банальную истину: купи дешевле, продай дороже. Разница – и есть прямая выручка. Сколько мы уже работам вместе? Да, если они уступят еще десять процентов, тогда можно брать, понимаешь?

Собеседник на другом конце провода выругался. Связь последнее время барахлила, и Хайни не мог понять, что именно сказал Эдди, но был уверен, что это что-то крайне вульгарное и невероятно грубое. Он прижал трубку к груди, отвлекаясь от разговора, и принялся дальше разглядывать цветастое полотно.

– Да, Эдди, я все еще здесь, – сказал он, когда в трубке послышалось долгожданное молчание, – Как только закончишь с покупкой, можешь переслать эту штуку мне. Или завези сам, если хочешь. Думаю, Катрин и Урсула будут рады, если ты явишься на ужин. Посмотрим, что из этого можно вытянуть. Что? Нет, оплата, как обычно.

Истеричный голос Эдди раздражал. Хайни подумал о том, сколько истериков, параноиков и простых скряг повидал его кабинет, и сколько из них сидели в кресле прямо напротив него, излагая свои надуманные проблемы. А уж сколько бесполезного хлама они волокли на оценку прямо в его кабинет – об этом лучше вообще не вспоминать.

– Эдди, послушай, не все старье, что ты находишь на барахолке и на сайтах – раритет. Чаще всего, это экспонаты мусорных свалок и подлинники помойных куч. Нет, это не всегда стоит денег. И не все хотят это купить по твоей цене.

Трубка разразилась визгливыми проклятиями, и Хайни поморщился, словно кто-то царапнул по зубному нерву ржавой проволокой. Одна из главных проблем антиквара – это его сумасшедшие клиенты, считающие, что могут получить состояние из воздуха. Он покачал головой, снова бросил взгляд на картину, затем на настольные часы Hermle, словно прикидывая, сколько времени занял этот утомительный разговор. Судя по ощущениям – не меньше получаса, но на деле оказалось всего десять минут. Хайни огорченно вздохнул.

– Постарайся успеть до четырех. У меня встреча в центре города вечером. Нет-нет, если постараешься, мы все успеем.

Телефон, прижатый к уху, настырно завибрировал. Хайни бросил быстрый взгляд на экран, нахмурился.

– У меня вторая линия, Эдди. Я наберу тебя позже.

Не дожидаясь ответа от своего собеседника, он переключил звонок, уставившись взглядом в богатую резную раму яркого полотна Адамски, наклоняя голову то вправо, то влево, чтобы оценить игру света на стекле.

– Слушаю. Да, доброго дня. Нет-нет, я ждал вашего звонка, – сейчас он говорил открыто и честно. Хайни не мог найти покоя уже четыре часа кряду, меряя шагами кабинет, рассматривая музейные брошюрки и давая плоские, абсолютно бесполезные советы коллекционерам за полезное вознаграждение, – Да, можете говорить свободно, я никуда не спешу.

Хайни отвлекся от созерцания картины, перевел взгляд на заваленный бумагами стол, бесцельно перебрал документы, выкладывая из них неровные стопки.

– Что-то удалось найти, я надеюсь? Может, что-то связанное с бывшими хозяевами?

Собеседник отвечал ровным холодным тоном, словно кто-то запустил интерактивную запись на старом магнитофоне. Хайни не любил настолько безэмоциональные беседы – он всегда чувствовал себя преступником на допросе, и подсознательно хотел поскорее закончить разговор. Сухие факты, изложенные в течение пары минут, давали новую пищу для размышлений.

Он перегнулся через крышку стола, повернулся так, чтобы свет из окна падал точно из-за правого плеча и поднял в руки первый бумажный лист из папки, придавленной пресс-папье.

– «Marmornest», – прочитал он отчетливо в трубку, – Поместье «Мраморное гнездо». Вам удалось уточнить что-либо о его хозяевах?

Холодный тон собеседника прозвучал утвердительно. Хайни попытался перевернуть титульный лист свободной рукой.

– Вы были внутри?

Голос в трубке ответил отрицательно. Последовали короткие объяснения, и Хайни медленно кивнул головой.

– Думаю, мэрия не будет против этого небольшого расследования. Сколько времени это может занять?

Несколько минут Хайни слушал мерный голос своего собеседника, разглядывая картину над дверью, после чего поджал губы, вытянув из папки следующий лист. Цветной снимок, распечатанный на обычной белой бумаге. Край фотографии был смазан, и чуть ближе к правой стороне расплывалось огромное кофейное пятно.

– Вы думаете, в том, что говорят о «Мраморном гнезде», есть хоть немного правды? Хм. Нет, я тоже не слишком верю в такие россказни. Просто последнее время, только и разговоров что об этом месте. Слышал, что там хотят открыть музей или что-то вроде того. Старое здание сносят.

Голос собеседника зазвучал чуть теплее, и Хайни стало легче на душе от мысли, что его собеседник живой человек из плоти и крови, а не железный механизм.

– Когда вы сможете связаться с ними? Я перевел на ваш счет часть оговоренной суммы, но если нужно…

Человек на том конце провода ответил отрицательно. Говорил он короткими заготовленными фразами, выделяя непроизносимые буквы в словах, и изредка растягивая гласные.