Страница 17 из 39
Дверь в комнату открылась, и Олег вошёл в комнату. Тем временем по моим щекам уже вовсю текли солёные дорожки слёз.
— И как давно у тебя это с ней? — перешла я в наступление, не выпуская его мобильный из рук и жаждущая знать правду.
— Ты о чём? — казалось, искренне не понимал муж.
Продемонстрировав ему находку, я еще раз повторила вопрос, но голо уже срывался на истерику.
— Успокойся, я понятия не имею, кто это написал. У меня нет никого, кроме тебя, — попытался обнять меня супруг.
— Руки убери! — прорычала я и отскочила, как ошпаренная. — То есть, хочешь сказать, что тебе просто так пишут «Зая»!?
— Я же тебе сказал, что я не знаю, кто это.
— Врешь! — я не верила, просто не могла поверить, этого не может быть, только не со мной!
Закрывшись в ванной, моё тело сотрясали рыдания, я никак не могла взять себя в руки, судорожно соображая, что мне делать дальше. Муж стучит в дверь и пытается поговорить со мной, что-то объясняет. Я села на пол и закрыла уши руками. Не желаю ничего слышать! А сама-то хороша! Изменила мужу, а сама требую верности! Противно! Но почему же так больно! Сердце медленно разбивается на миллионы осколков, раня при этом душу.
22
За дверью была абсолютная тишина, от которой звенело в ушах. Странно, но никто меня не искал и не стучал в дверь ванной. Успокоившись, я приоткрыла двери и высунула голову, чтобы убедиться, что никого нет. Осторожно ступая я исследовала территорию, боясь встретиться мужем. Не готова его видеть, жутко злюсь, обида застилает глаза и не позволяет трезво мыслить. Спускаясь по лестнице, меня вдруг осенило и я застыла на месте! Я знаю, что я буду делать! Решение пришло внезапно само. Терять мне больше нечего.
Забыв о своём положении, я побежала вниз, пропуская ступеньки и врезалась в кого-то в конце лестницы. От неожиданности отшатнулась назад и поняв, что сейчас приземлюсь на ступеньки и будет очень больно, интуитивно зажмурила глаза. Но крепкие мужские руки удержали меня, и я наконец-то распахнула глаза и посмотрела на спасителя, которого сама чуть не снесла.
Серые глаза выдавали грусть разбитого сердца и казалось смотрели мне прямо в душу. Под его взглядом я невольно съежилась и посмотрела на его руки, которыми он до сих пор держал меня за предплечья. Проследив за моим взглядом, Сергей одёрнул руки, как будто ошпарился. Пока он гостил у моих родителей мы с ним ни разу не оставались наедине и не перекинулись даже парой слов. Он всегда молчал и лишь наблюдал, тем самым заставляя всё больше чувствовать себя виноватой. И сейчас он ни проронил ни слова. Нам всё равно рано или поздно придётся поговорить, тем-более при обстоятельствах, которые совсем скоро объединят нас в команду.
На небе расплывались ярко-красные языки пламени в том месте, где не так давно солнце легло в колыбель. Прохлада окутало тело и прибавила уверенности в своих действиях. Я не сразу отыскала отца. Он что-то тихо обсуждал мамой на садовых качелях, держа её за руку и обняв за плечи. Всё-таки повезло мне вырасти в полной семье, несмотря на то, что родители большую часть своего времени отдавали работе. Папа маму всегда любил, засыпал подарками, никогда не повышал на неё голос и каким-то чудом направлял в нужное русло её темперамент. Тем лучше, что они вдвоём. То, что я сейчас скажу, они должны знать оба.
Я поднесла руки к пылающим щекам, чтобы убедиться, не видно ли следы моих рыданий, но тут же успокоилась, вечер уже накрыл землю плотным одеялом и моего лица они не увидят. Я решительнее двинулась к родителям.
— Папа. Мама. Я согласна руководить фирмой в Сочи. Но у меня есть одно условие, — отчеканила я. Папа напрягся, явно не ожидав от меня такой прыти и подошёл ко мне вплотную, пытаясь рассмотреть мои эмоции, понять, что же мной движет. Я искренне порадовалась, что слабый свет фонарей остался за моей спиной и избавил меня от ненужных мне сейчас оправданий за свой внешний вид.
— Говори, — не иначе как, приказал отец.
— Я еду с девочками завтра же. Всё вопросы, касающиеся моего местоположения, я решаю сама. Рейс в 9.40.
Папа открыл рот и хотел было что-то сказать, но опередив его, я добавила: — И вы оба сейчас и потом не задаёте мне никаких вопросов. От слова «вообще», — и я перевела взгляд на маму, у которой распахнутые глаза казались больше в два раза от такой наглости с моей стороны, но она лишь молча кивнула.
Папа вздохнул и притянул меня к себе за плечи. Я не помню, когда он меня обнимал в последний раз. И обнимал ли вообще. Мне всегда не хватало родительской любви, может как раз поэтому я и не умею дарить любовь. Чаще веду себя как ёжик, защищаясь острыми иголками и не могу принять ласку и заботу, чувствуя вину. Но сейчас, уткнувшись папе носом в плечо, руки повисли как плети вдоль тела, и я почувствовала себя совсем маленькой девочкой. Папа отстранил меня от себя и посмотрел в глаза, насколько это было возможно в темноте:
— Иди собирайся, я закажу билеты. Девочки уже спят. Скажу ребятам, чтобы собирались. Олег уехал, его срочно вызвали на работу.
Я молча развернулась, слишком резко вырвавшись из папиных рук и пошла в дом. Вообще-то я не спрашивала про мужа! Как же! Вызвали его на работу почти ночью! Ну-ну, знаю я его работу! Я с таким трудом подавила слёзы и истерику, но вот они снова закололи глаза и грозятся вырваться наружу нескончаемым потоком. Живот скрутило и уже знакомое чувство тошноты заполнило собой весь разум. Я успела добежать в ванную комнату и спазмы сковали тело. Обессиленно присев на край ванны, я вдруг поняла, что сегодня я удостоила себя только завтраком.
Уже через минуту я уплетала за обе щёки бутерброд, закусывая мясом, приготовленным не так давно на костре, солёным огурцом и запивая сладким компотом из свежих ягод. Просматривая новости соцсетей, я уже заканчивала свой поздний ужин, который был еще и обедом, как на экране высветилось новое сообщение. «Жду на тот же номер еще 200.000. У тебя есть время до 10 утра. Иначе ты знаешь, что будет» — написал абонент, который держал меня в страхе последние два месяца. Теперь мне уже совершенно всё равно узнает Олег или нет. И вдруг пришло осознание, что этот шантаж не кончился бы никогда. Вадим появлялся бы снова и снова и просил суммы, в конечном итоге правда всё равно была бы раскрыта.
«Да пошёл ты» — быстро написала я и нажала «отправить».
23
Полёт оказался целым испытанием в моём положении, меня постоянно мутило, я слопала целый ворох мини-конфеток в надежде хоть как-то облегчить своё состояние. Но тщетно. В душе завидовала Олесе, мало того, что она наотрез отказалась ехать на поезде, не побоявшись полёта на последнем месяце беременности, так и чувствовала себя распрекрасно, развлекая моих девочек на пару с Сергеем. А они подружились.
Я откинулась на спинку кресла, пытаясь подавить очередной приступ и тут бортпроводник сообщил, что мы приземляемся. Ура! Несколько перепадов давления, скрежет шасси о посадочную полосу, торможение и вауля! Пассажиры захлопали в ладоши пилоту и облегченно вздохнули. Да, определенно, есть некое волнение, никогда не знаешь, что будет наверняка.
Несмотря на то, что я имела в виду полёт, я на мгновение призадумалась. Действительно, никогда не предугадаешь, что может преподнести судьба. Вот казалось бы всё у меня хорошо……было, и тут я уже нахожусь в Сочи, беременная, с двумя детьми и совершенно далёкая от дела, которому предстоит посвятить всё своё время. А оно и к лучшему, может, хоть перестану себя жалеть. В конце концов, я ведь сама виновата во всём. Преподнесла мужа другой бабе на блюдечке с голубой каёмочкой, с деньгами, бизнесом, ухоженного и теперь не обремененного бестолковой женой.
И вдруг стало безумно больно от понимания, что у меня под носом был замечательный, нет, самый лучший мужчина на свете, который ни разу меня не оскорбил, заваливал подарками и только он мог доставить мне удовольствие в постели, а я гонялась за призраком из прошлого, да еще теперь и надёжно оставивший след на будущее.