Страница 56 из 62
Мысли у меня откровенно были невесёлые. Не знаю, откуда в посёлке взялся этот загадочный мор, но теперь вроде становилось ясно: людей и животных отсюда успели эвакуировать, этим и объясняется его пустота. Странно, конечно, что нас не предупредили… Ну, наверное, забыли в суматохе, всякое бывает.
— У вас ведь есть противогаз? — поинтересовался он.
— Есть, а вам зачем?
— Дайте его мне… пожалуйста.
— Думаете, что он вас спасёт от заразы? — хмыкнул я.
— Дайте.
— Нет проблем. Берите.
Он напялил себе на лицо противогаз и сразу стал похож на слона из старого анекдота про сына военного: «папа, покажи слоника!»
Я не больно-то верил в возможности этого средства защиты, но раз человек чувствует себя морально легче, пусть потаскает. Повезёт — проживёт парой минут дольше.
— А ты не рано себя хоронишь? — завозился в голове шоггот.
— Что, есть варианты? — с надеждой спросил я.
— Насчёт вариантов не знаю, но я тут провёл что-то вроде диагностики твоего тела и…
— И…
— И ты здоров как бык! — обрадовал меня шоггот.
— То есть во мне сейчас не ползают всякие злобные вирусы?
— В тебе много всякого ползает, но в такого же как этот бедолага ты не превратишься, — успокоил Кузя.
— Уверен?
— Даже не сомневайся.
Тут только до меня дошёл весь кайф фразы «жить стало лучше, жить стало веселей». Я словно заново родился.
— А он как? — Я посмотрел на инженера.
— Ну, забраться в него я не могу, но по внешним признакам, мужик хоть и напуган до усрачки, помирать не собирается. Если только с испуга коньки отдаст.
— Но что здесь произошло?
— Я знаю не больше твоего.
— Если мы не инфицированные, можно возвращаться. Пусть нас действительно осмотрят врачи.
— Ох, бл…! — вдруг заорал Иван Терентьевич, разом забыв про хорошее воспитание и манеры.
Я проследил направление его взгляда, а он смотрел на умершего, и мне тоже захотелось выматериться.
Вместо обрубка тела образовалась тёмная лужица цвета нефти. Мертвец растаял словно снеговик весной.
Хорошее настроение как ветром сдуло. Похоже не было никакой эвакуации. Мы не увидели никого, потому что неведомая зараза очень быстро разлагала трупы.
Я вспомнил недописанную фразу про маму, которая мыла раму… Бедная девочка! Надеюсь, ты умирала не так мучительно больно, как этот мужчина в ангаре.
К горлу подступил неприятный комок, меня вырвало.
Рядом пристроился Иван Терентьевич, его тоже тошнило.
Когда желудок опустел, стало чуток легче, но только в физическом плане. На душе появилась невыносимая тяжесть.
Не первая виденная мной смерть, далеко не первая, но всё же…
— Выйдем отсюда на воздух, — сказал я.
— Пожалуй, вы правы, — согласился инженер.
Мы выбрались из амбара, немного постояли, переводя дух. Вид у обоих был неважнецкий.
— Слушай, как ты думаешь — остальные тоже…? — высказал мою мысль Иван Терентьевич.
Я вздохнул.
— Похоже на то.
— Господи, что ж тут такое творится! Жили себе люди, жили, никого не трогали, растили детей… И вдруг п…ц! Какая-то хрень и всё, кранты! Был человек и осталось от него одна жижа. Так быть не должно! Просто не должно!
Он впадал в истерику. Чтобы прекратить её, я врезал ему наотмашь по щеке.
Иван Терентьевич вскинулся.
— Ты… Вы с ума сошли?
— Это вы сейчас с ума сойдёте, если не прекратите истерить!
Внезапно его глаза побелели, и он с выставленными руками бросился на меня.