Страница 2 из 8
Этот банальный отрывок из деловой переписки могли составить на прошлой неделе, но на самом деле он был написан незадолго до Рождества Христова: отрывок начертан на папирусе в Египте римского периода. Вообразите: уже тогда цветы выращивали на полях, заказывали большими партиями и отсылали тысячами в расчете, что те успеют к празднеству или пиру. Современный поставщик роз с сочувствием отнесется к необходимости срезать розы раньше срока. Должно быть, неизвестный древний торговец, как и сегодняшние цветоводы, беспокоился, что слишком плотные бутоны не раскроются в вазе и покупатель останется недоволен.
Цветочная торговля была весьма развита в Риме, со всеми налоговыми, бухгалтерскими и логистическими проблемами, которые свойственны любой коммерческой отрасли. Римляне знали, как заставить цветы распуститься раньше срока, обдавая их паром или горячей водой. Они строили теплицы со стенами из тонких листов слюды и использовали тележки с колесами, чтобы перевозить растения из тени на солнце и обратно. Как только началось искусственное разведение цветов, появились и его критики, считавшие торговлю растениями, выращенными не в сезон при помощи технологий, противоестественной. Даже мне странно видеть подсолнухи в канун Рождества, когда лето давно прошло, и я в этом не одинока. Римский драматург и философ Луций Анней Сенека писал в I веке нашей эры: «А разве не живут вопреки природе те, что хотят роз среди зимы, кто с помощью горячей воды ловко создает подложное тепло и в стужу выращивает лилию, весенний цветок?»[4]
В торговле срезанными цветами «натуральное» и «неиспорченное» вечно борется с массовым и коммерческим. Людям нравится, что летние цветы можно купить в феврале (фактически так возник целый праздник), но в то же время они опасаются фальшивок. Жалобы викторианского писателя Чарльза Мэнби Смита, датированные 1853 годом, актуальны по сей день. Он купил цветы у лондонского разносчика, и через пару дней они завяли, как он считает, из-за «слишком большой дозы стимулирующего раствора». Главная проблема цветочного бизнеса заключается в том, что его продукт ненадежен, а постоянных покупателей не существует. Хотя цветы в Лондоне продолжали пользоваться спросом, Смит предостерегал: «Торговля распустившимися цветами – одна из самых непредсказуемых и опасных спекуляций, которой занимаются мелкие уличные торговцы».
Почему нам кажется, что нас обманули, когда ученый выводит лилию с неосыпающейся пыльцой, а цветовод заставляет тюльпаны расцветать в декабре? Разве имеет значение, почему букет роз очутился в супермаркете свежим, хоть и проехал без воды полмира? Если букет красных роз и розовых хризантем, заказанный на телеграфе ко Дню святого Валентина, ничем не отличается от тысяч таких же, рассылаемых по всей стране, становится ли послание менее значимым?
И да, и нет. Нет сомнений, что в XX веке цветы полностью преобразились. Об этом позаботились новые технологии разведения, современные теплицы и всемирная транспортная система. Благодаря им круглый год можно покупать дешево совершенно фантастические цветы. Вместе с тем современные цветы чего-то лишились. Они стали предсказуемыми, надежными и утратили привязку к сезону. Многие из них потеряли свой аромат, и я задаюсь вопросом, сохранились ли в них подлинность, сила и страсть. Люди хотят, чтобы цветы были идеальными, но в то же время продолжали оставаться уникальными и необычными. Цветы должны быть откровением, переживанием, единственным в своем роде. С каждым годом становится все сложнее отыскать что-то подобное.
Утро, проведенное на цветочном рынке Сан-Франциско, сменилось утром в цветочном районе Лос-Анджелеса. В итоге я отправилась странствовать по миру, пытаясь понять, откуда берутся все эти прекрасные цветы. Я посещала ларьки Манхэттена и поднималась на борт «цветочных рейсов» в Майами. Наблюдала, как на аукционе в Голландии за одно утро распродают миллионы цветов. Я сидела в подсобке флориста в День святого Валентина и слушала телефонные заказы людей, полные любви и отчаянья.
Можно сказать, что сегодня цветы больше ездят по миру, чем люди, которые их покупают. Допустим, вы живете в Лас-Вегасе. Бывали ли вы в Боготе, Майами и Сан-Франциско? А купленные вами цветы были. Или вы из штата Мэн. До того как попасть на свадьбу вашей дочери, цветы могли побывать в Кении, Голландии и на Манхэттене. Они летают на более вместительных самолетах. О них говорит огромное количество людей: цветоводы, инспекторы, торговые агенты, брокеры, дальнобойщики, акционеры, оптовые торговцы, закупщики, бухгалтеры, розничные торговцы. Причем на языках, на которых вы вряд ли даже знаете, как поздороваться.
И даже на этом рассказ о цветах не заканчивается. Их создают в лабораториях, разводят в пробирках, выращивают фабричным способом, срезают машинами, пакуют в коробки, продают на аукционах и отправляют через океаны и континенты. Мысли обо всей этой торговой системе скорее разожгли мою страсть к цветам, чем погасили ее. Вообразите двести пятьдесят тысяч квадратных метров теплиц в одном месте. Аукцион, где продают девятнадцать миллионов цветов и где люди одним взмахом руки приобретают больше роз, чем каждый из нас покупает за всю свою жизнь. Сорок миллиардов долларов, каждый год меняющих руки, – и все ради цветов. Мысль об этом завораживает.
Вскоре мне стало ясно, что легкость перемещения цветов по всему миру имеет свои последствия. Например, сто лет назад в Штатах выращивали бо́льшую часть цветов, которые там же и продавали. Сейчас почти три четверти составляет импорт, в основном из Латинской Америки. В результате изменились сами цветы. Сорта стали отбирать в первую очередь по устойчивости к перевозкам, а не по каким-то другим качествам вроде изящества или аромата. Приобретя способность дольше стоять в вазе, цветы потеряли свой запах. Они прилетают в декабре из Эквадора или Голландии, чтобы оказаться на вашем столе, уже утратив своеобразие.
Происходящие глобальные перемены коснулись и людей: калифорнийские фермеры были вынуждены оставить семейный бизнес и переключиться на работу с импортом, флористы на центральных улицах города стали продавать копеечные цветы за наличные, а не составлять изысканные дорогие букеты. Каждый год, перед Днем святого Валентина, ряд газет разражается так называемыми «историями о розах на крови», живописующими ужасы эксплуатации и отравленные реки, стоящие за каждой латиноамериканской или африканской розой. В этих историях есть доля правды. В Эквадоре я видела, как женщины макают длинноствольные розы бутоном вниз в бочки с фунгицидом, – это на долгие месяцы отвратило меня от покупки роз.
Возможно, неромантично называть цветы товаром или продукцией промышленного производства, но они являются и тем, и другим. Растения недолговечны и непрактичны, однако они вызывают эмоции, и в Америке в год приобретают около четырех миллиардов цветов. Американцы покупают больше цветов, чем биг маков. Цветы – это большой бизнес. Ошеломляющий, зачаровывающий и прекрасный.
Невозможно рассказать о каждом цветке, появившемся на мировом рынке. Однако существует ряд героев, истории которых в некотором роде олицетворяют этот поиск совершенства. Джон Мэйсон со своей голубой розой. Лесли Вудриф с лилией Star Gazer («Звездочет»). Лейн Де Ври, владелец одного из самых крупных хозяйств по выращиванию срезанных цветов в Соединенных Штатах. Роберто Невадо из Эквадора, социально ответственный производитель роз. В конечном счете я поняла, что все они хотят одного: вырастить идеальный цветок – тот самый, без которого мы не сможем обойтись.
Я не флорист, не селекционер и не фермер. Я садовод и страстный любитель цветов. Чем больше времени я провожу в сфере цветочной торговли, тем чаще думаю, что ожидаю от цветов слишком много. Кто мы такие, чтобы взять символ совершенства, чистоты и любви и попытаться улучшить его, сделав максимально пригодным для рынка?
В четвертом акте шекспировского «Короля Иоанна» граф Солсбери отговаривает короля от повторной коронации, называя ее «напрасным трудом, излишеством пустым»[5]:
4
Цит. по: Луций Анней Сенека. Нравственные письма к Луцилию. Письмо CXXII / пер. и прим. С. А. Ошерова М.: Наука, 1977.
5
Цит. по: Шекспир У. Король Иоанн / пер. Н. Рыковой // Шекспир У. Полное собрание сочинений: в 8 т. / под общ. ред. А. Смирнова и А. Аникста. М.: Искусство, 1958.