Где я, там смерть

Подобрав с пола лекарства, Кэрол встала и, глубоко вздохнув, постаралась взять себя в руки. Зайдя на кухню, она набрала в стакан воды и вернулась в гостиную. Отдав Даяне таблетки и стакан, Кэрол протянула ей ручку.

— Смотри, я нашла это под комодом. Ты потеряла?

Отставив стакан в сторону, Даяна взяла ручку и стала внимательно разглядывать.

— Нет, это не моя.

Кэрол опустилась в кресло и зажала коленями дрожащие руки.

— Тогда, наверное, кто-то ее потерял, — как можно беспечнее сказала она.

— Наверное, — тихо отозвалась Даяна. — Тим в моей спальне не был, да и вряд ли у него может быть такая дорогая вещица. Остается любовник. Должно быть, он и обронил.

— Любовник, — сама не зная, зачем, повторила Кэрол, и сердце больно заныло у нее в груди. — А с кем ты сейчас встречаешься? Ты мне не рассказывала.

— А! — Даяна пренебрежительно махнула рукой. — Давнишний, я с ним еще до твоей свадьбы… второй, встречаться начала. Вот, до сих пор не отпускает. С квартирой мне помог, сама бы я ее не осилила деньгами.

— Состоятельный? — напряженно улыбнулась Кэрол, внимательно смотря на нее.

— Да, не бедствует, — Даяна закинула пару таблеток в рот и запила водой.

— А почему же замуж за него не выйдешь, раз уже столько лет вместе?

— Он женат, — неожиданно резко ответила Даяна и, порывисто встав, пронзила Кэрол пристальным злобным взглядом. Кэрол решила, что просто задела ее за больное, потому такая и реакция.

— А жена его знает о вашей связи? — ненавязчиво поинтересовалась она.

— Куда ей — дура дурой, дальше своего носа ничего не видит, — с откровенной неприязнью ответила Даяна.

— Понятно, — поколебавшись, Кэрол решилась на откровенность. — Представляешь, у Джека такая же ручка.

Пожав плечами, Даяна небрежно бросила ручку на стол.

— Надо будет вернуть. А может, если не помнит, где потерял, подарю ее Тиму. Ой, голова раскалывается, пойду, полежу, — она направилась в спальню. — Пойдем со мной, поваляемся, поболтаем.

— Я, пожалуй, поеду. Вдруг Тимми вернется, а я еще здесь. Он ведь не хотел со мной встречаться, — не без горечи добавила Кэрол.

— Все-таки обиделась. Понимаю, — Даяна бросила на нее потеплевший сочувствующий взгляд. — Подожди, не уходи. Я сейчас переоденусь и провожу тебя.

— А если Тимми придет…

— Я дала ему ключи, не волнуйся, — Даяна скрылась в спальне.

Глаза Кэрол невольно устремились на серебряную ручку. Поддавшись какому-то дикому безотчетному порыву, она схватила лежащую тут же на столе скрепку и кончиком прочной проволоки нанесла на поверхность ручки тонкую, едва заметную царапину. Потом, выронив и ручку, и скрепку из рук, она выскочила из комнаты.

Даяна проводила ее до такси и, прощаясь, вдруг крепко обняла.

— Я люблю тебя, сестренка. Очень люблю, — с чувством прошептала она и заглянула Кэрол в глаза каким-то страдальческим взглядом.

— И я тебя люблю, — улыбнулась Кэрол. — Поцелуй от меня Тимми.

Сев в такси, она чувствовала, что Даяна провожает ее взглядом. Обернувшись, она увидела, как та вытирает под глазами слезы.

Даяна не развеяла ее сомнения, даже наоборот. Казалось, она делала это специально. Случайностью ли было то, что она послала Кэрол за лекарствами, и что Кэрол нашла эту ручку, или это было подстроено? Могло ли быть так, что Даяна таким образом хотела ей на что-то намекнуть, на что-то, чего не могла сказать в лицо? Но зачем Даяне самой себя разоблачать, в таком случае?

Нет, этого не может быть. Даяна и Джек даже не знакомы. Даяна не могла соблазнить ее мужа. И Джек не мог, он любит ее, Кэрол… а Даяну терпеть не может. К тому же, Даяна сказала, что встречалась с этим мужчиной еще до того, как они с Джеком поженились. Если бы это был Джек, Даяна бы сразу позвонила похвастаться этим. Эта ручка принадлежит другому человеку, а Даяна, узнав, что у Джека такая же, и все еще тая в душе обиду, решила, наверное, помучить ее, заставить усомниться и подозревать Джека в измене. А может, даже поссорить их. Но за все годы их совместной жизни Джек ни разу не дал ей повода усомниться в нем. Ее подозрения нелепы и не поддаются никакой логике. Это все ревность. Джек верен ей. И ей должно быть стыдно за то, что ей даже в голову могло прийти такое безумие, такой бред. Вот бы посмеялся Джек, узнав об этом. И наверняка выразительно покрутил бы пальцем у виска, высказывая о ней свое мнение.

Безучастно разглядывая из окна такси проносящиеся мимо улицы Сан-Франциско, Кэрол мечтала поскорее оказаться дома. Она надеялась, что в их с Джеком гнездышке ее оставят все сомнения, все нелепые мысли, которые она никак не могла выкинуть из своей головы. День не казался уже таким радостным и добрым. Встретиться с Тимми так и не удалось, а то, что она о нем теперь знала, угнетало и смущало, потому что она так и не смогла заставить себя представить, что мальчик, которого она знала, и этот человек, о котором рассказывала сегодня Даяна — одно и то же лицо. На смену бурной радости, которой она отреагировала на воскрешение Тимми, пришли жалость и сочувствие. Сердце ее обливалось кровью, когда она начинала представлять все то, через что пришлось пройти Тимми, и маленьким мальчиком, и мужчиной. Война, два ранения, нанесшие какой-то непоправимый вред его здоровью, эти шрамы, которые, наверное, для молодого парня, просто самое настоящие проклятие, лишавшее его полноценной жизни, женской любви…

Кэрол надеялась, что все-таки встретится с ним, хоть когда-нибудь. Только если это случится, она уже будет готова к тому, что это будет не тот ласковый нежный Тимми, которого она так любила, а абсолютно другой человек. Маленький ангелочек все-таки умер тогда, в парке, а может быть, он умирал потом, медленно и мучительно, покидая сердце маленького мальчика и забирая невинный ангельский облик из его изуродованного тела.

Расстроенная и подавленная, Кэрол расплатилась с таксистом и поспешила домой. Почему-то она ощущала себя усталой и вымотанной, хотелось от души поесть, принять душ и упасть в кровать. Именно так она и собиралась поступить. Патрика привезут только вечером, так что она вполне может позволить себе поспать.

Окинув взглядом большой красивый дом, в котором она жила со своей семьей уже пять лет, Кэрол улыбнулась. Этот дом был свадебным подарком ей и Джеку от Куртни. Кэрол уже успела привязаться к этому месту, Джеку дом тоже нравился. Он продал свою квартиру, а домработницу забрал с собой в новый дом. Нора была уже не молодой вдовой, давно работающей у Джека и успевшая прикипеть к нему сердцем. Эта была маленькая и юркая чернокожая женщина, к тому же, она обладала железными нервами и всегда с поразительной невозмутимостью выслушивала упреки, если Джек оставался в ее работе чем-то недоволен. Выслушивала, приносила извинения, исправляла или никогда так больше не делала, беспрекословно подчиняясь хозяину. Но Джек редко бывал ею недоволен, а просто так никогда не придирался. Придраться к работе Норы было трудно. Кэрол сразу с ней поладила. Джек платил Норе высокий и щедрый оклад, тем самым демонстрируя, что ценит ее. Как-то разговорившись с ней, Кэрол узнала, что Нора никогда не болела пневмонией, а когда Джек пришел из госпиталя — и подавно, будучи здоровой и работоспособной. Нора еще очень тогда удивилась, когда Джек вдруг отправил ее в отпуск, да еще в такой момент, когда она ему была просто необходима. Женщина не на шутку перепугалась, подумав, что он решил подыскать ей замену. Заметив, что к нему каждый день стала приходить молодая симпатичная девушка, Нора совсем упала духом, посчитав, что он захотел взять на ее место помоложе и посимпатичнее. Но когда она позвонила Джеку и прямо спросила, нуждается ли он еще в ее услугах или ей стоит начинать поиски другого рабочего места, он рассмеялся и заверил, что никогда не отпустит ее. «Так надо, Нора. Отдыхай пока, я оплачу эти дни, как рабочие. Я позвоню и скажу, когда ты можешь приступить к работе» — сказал он ей тогда.

Кэрол, узнав о бессовестном обмане, лишь улыбнулась, простив Джеку эту маленькую ложь во имя того, чтобы она была рядом. Уже тогда он был к ней неравнодушен, раз так хотел ее присутствия, что обманом заманил в свою квартиру.