Страница 5 из 9
Чтоб смыть все прикосновения жадных лап, чужое вонючее дыхание, чужие похотливые хрипы, въевшиеся в её тело.
Она запрокинула голову, и яркие звёзды, заполнившие ночное небо, вдруг расплылись у неё перед глазами.
Гэйла выбралась на берег и обтёрла воду ладонями. Повертела в руках штаны и рубашку Реми и кое-как надела их на мокрое тело, потуже затягивая верёвочные завязки на поясе. Его одежда болталась на ней мешком, но это было даже хорошо - скрадывались все изгибы её и без того хрупкого тела.
Она приблизилась к костру, в невыразимом смущении комкая в руках платье и сорочку. Конечно же, Реми сейчас будет смеяться, он же всегда смеётся.
Но он не стал смеяться. Повернулся к ней от весело трещавшего костра и одобрительно её оглядел. Присел на корточки и аккуратно обрезал ножом сперва штанины, а потом рукава её одежды так, чтоб они лишь прикрывали тонкие запястья и щиколотки Гэйлы. Выпрямился и спросил, указывая на тряпьё в её руках:
- Это твоё платье? Оставишь его на всякий случай?
- Нет! - выдохнула Гэйла, и тогда Реми кивком головы указал ей на костёр.
- Тогда сожги его! Сожги дотла! - Глаза его яростно сверкнули, и голос зазвенел: - Чтоб оно сгорело, как вся твоя предыдущая жизнь!
И, завороженно поглядев в эти яркие глаза, она повернулась и швырнула мерзкое тряпьё, пропахшее её страхом, стыдом и болью, прямо в огонь.
Слёзы заструились по её лицу, тоже капая в костёр, и Гэйла жмурилась, но не отходила, чтоб почти нестерпимый жар высушил их.
Реми бережно потянул её за плечи, побуждая отступить назад.
- Я сказал - пусть сгорит твоё прошлое, но не ты, малютка! - проговорил он с прежней весёлостью. - Знаешь, а мужская одежда тебе к лицу. Вот только одна закавыка... - В его руке снова сверкнул нож. - Волосы. Твои волосы. Присядь-ка.
Потоптавшись на месте, Гэйла повиновалась. Ей очень хотелось отдернуть голову, когда Реми запустил пальцы в её рассыпавшиеся по плечам кудри, но она сдержалась.
Нож со скрипом отсекал прядь за прядью, которые тоже летели в костёр. Гэйла почувствовала, как её голове стало легко и холодно.
- Семинолы верят, что в волосах живёт память, - произнёс Реми за её спиной. - Повернись-ка.
Она повернулась, встретившись с ним взглядом. А он поднял брови и потешно вытянул губы трубочкой:
- Да из тебя отменный пацан получился! Я буду звать тебя Гэйл.
Подхваченная его радостью, она кивнула и неуверенно заулыбалась. И выпалила, проводя ладонью по коротеньким кудряшкам:
- Зеркальце бы...
- Ты теперь парень, а парни в зеркало не пялятся, - назидательно промолвил Реми. - Разве что когда бреются. Но тебе это неско-оро понадобится... - Он опять расхохотался, а потом уже серьёзно добавил: - Я тебя научу, что такое быть парнем. Это не так-то легко, знаешь ли... - Он помедлил, испытующе глянув на неё. - Если ты теперь парень, я буду обращаться с тобой, как с парнем. Если поддам, то за дело, и не обижайся, я предупредил.
Гэйла возмущённо округлила глаза:
- Вот ещё!
- Говорю же - за дело. Если будешь ерепениться без причины и доставать меня, - пояснил Реми, прищурившись. В глазах его плясали чертенята. И он ловко увернулся, когда Гэйла, задыхаясь от гнева, запустила в него хворостиной, приготовленной для костра.
Ночью он уступил ей плащ, а сам завернулся в лошадиную попону и лёг напротив, сразу провалившись в сон. Сквозь ресницы она глядела на россыпь золотых тлеющих углей и на его безмятежное, как у ребёнка, лицо.
Боже Всевышний, ведь она запросто могла бы прирезать его во сне, забрать коня и остатки денег, а он наверняка об этом даже не подумал!
Ну да, сама она доверилась ему безраздельно, но как было не довериться такому вот... простофиле?
Едва проснувшись, она так и выпалила, раздражённо и громко, приглаживая ладонью вставшие дыбом вихры:
- Я могла бы вытащить у тебя нож и сто раз зарезать тебя, дуралей, пока ты дрых, будто беспечный петух в курятнике!