Страница 10 из 18
- Беслан Алиевич... Одну песню... только одну... никого уже нет... а пацаны зато отстроятся...
Пацаны, - оба не старше семнадцати, - вытаращились на него так же молитвенно.
Сдаваясь, он махнул рукой:
- Чёрт с вами, давай одну!
Расплываясь в улыбке, она метнулась к микрофону.
- ...Волчий вой, да лай собак,
Крепко, до боли сжатый кулак,
Птицей стучится в жилах кровь,
Вера да надежда, любовь.
"За" голосуют тысячи рук,
И высок наш флаг,
Синее небо, да солнца круг,
Всё на месте, да что-то не так.
В небе над нами горит звезда,
Некому, кроме неё, нам помочь,
В тёмную-тёмную-тёмную ночь...
Душу она вынимала, эта женщина. Вынимала и ставила обратно - уже другую.
Он закрыл глаза.
А когда открыл, когда закончилась песня, когда Татка привычным жестом отправила на стойку микрофон, Тимурханов таким же привычным жестом нашарил сбоку под пиджаком кобуру.
Охранники Султана стояли почти вплотную к сцене и таращились на Татку. И Султан тоже был здесь. И тоже не спускал с неё прищуренного острого взгляда.
- Начальник пресс-службы? - протянул он медленно, нараспев. - Хороша у тебя пресс-служба, Бес!
- Хороша, - согласился Тимурханов невозмутимо, крепко беря свою пресс-службу за локоть и лихорадочно вспоминая, во сколько сегодня рейс на Москву. Он запихает Татку в самолёт, даже если придётся её связать. Но сперва надо выбраться с проклятого стадиона.
- Про меня вот только нехорошо пишет. Но поёт... как надо, - почему-то запнувшись, продолжал Султан. - У меня на дне рожденья споёт? Я заплачу. Много. Вот за эту песню, что она сейчас пела. Ты же знаешь, я не скупой. Ты вот ей сколько платишь?
Тимурханов отдал Татьяне должное, - она низко опустила голову и молчала, как глухонемая.
- Я бы такой женщине чистым золотом платил, - Султан тяжело усмехнулся. - Так сколько хочешь за свою песню, пресс-служба?
- Да нисколько! - Татка всё-таки вскинула взгляд, и Тимурханов сжал зубы. - Я песнями не торгую. Не на базаре.
Сзади послышались ещё шаги, Тимурханов скосил глаза и облегченно перевёл дыхание - Малхаз, Алихан и трое новых ребят.
- Значит, не споёшь? - разочарованно протянул Султан. - Зря... Не пожалела бы.
Он надменно кивнул Тимурханову и двинулся вместе с охраной к своему кортежу.
Тимурханов провожал их глазами, пока не заурчали автомобильные моторы, и только потом повернулся к Татьяне, бледной, как молоко. Качнувшись к нему, она пробормотала:
- Простите, Беслан Алиевич, подставила я ва-ас...
- Ш-ш, - прошептал он в пушистую макушку, уткнувшуюся в его пиджак. - Всё обойдётся... Сейчас в Москву полетим... альбом твой запишем...
Она так и подскочила, захлопала мокрыми ресницами.
- Класс! - заорал Алихан.
- Всё, что ни случается, к лучшему - знаешь такую поговорку? - подмигнул Тимурханов, вымученно улыбаясь.
"В небе над нами горит звезда,
Некому, кроме неё, нам помочь
В тёмную-тёмную-тёмную ночь..."
* * *
- Я тебе запрещаю, поняла?! - гаркнул Тимурханов в трубку мобильника, которая, казалось, раскалилась, а вибрировала - так уж точно. - Только попробуй туда сунуться!
- И что будет, если сунусь? - Он прямо-таки видел, как раздуваются её тонкие ноздри. - Уволите, что ли?
Он скрипнул зубами - баба взяла столько воли, сколько он собственноручно ей дал.
Но поездка в это село, которое ещё не остыло после побоища, там учинённого, когда всё вокруг было наводнено и теми, и этими...
Малхаз нетерпеливо посигналил.
- Еду! - бросил Тимурханов через плечо, и в трубку: - Значит, так, Татьяна Игнатьевна!
- Внемлю, затаив дыхание! - процедила она.
- Очень хорошо! - Он невесть отчего вдруг развеселился. - Предупреждаю в последний раз: попробуйте только сделать по-своему, а не по-моему... уволить - не уволю! Сниму ремень и выдеру так, что вы потом неделю будете работать стоя! Понятно?
Вместо ответа он услышал тишину, а потом: "Аппарат вызываемого абонента не отвечает"... Он ещё раз набрал номер - "...или временно недоступен".
Уже садясь в машину, Тимурханов позвонил Алихану:
- Где Татка?
- Раскокала телефон... - пробурчал тот. - Об стену. Всмятку.