Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 5 из 11



В Викторианскую эпоху правила гигиены соблюдали не только, чтобы избежать неприятных запахов, но и чтобы оставаться здоровыми в целом. А в изучении здоровья человека происходили, пожалуй, величайшие перемены за всю историю.

Основные идеи микробной теории уже какое-то время были на слуху, но окончательно ее признали, когда в начале 1860-х годов Луи Пастер продемонстрировал, что процесс разложения вызывают присутствующие в воздухе живые организмы. Он провел простой эксперимент, поместив один образец на воздух, а другой в вакуум. Образец в вакууме не разлагался, пока в сосуд не впустили воздух. После этого не осталось никаких сомнений в том, что разложение вызывают крошечные организмы, видимые только под микроскопом. Процессы разложения и гниения не возникали самопроизвольно, как считали раньше, – они были результатом деятельности живых существ. И этих живых существ можно было уничтожить, в идеале, с помощью средства, способного убивать микробов, не принося вреда человеку. Нужными свойствами обладала карболовая кислота. Это открытие тоже принадлежит Пастеру.

Постепенно люди проникались новыми идеями, и появлялось все больше данных о новых микроорганизмах. Пожалуй, самым известным исследованием стала работа Джона Сноу, одного из основателей Лондонского эпидемиологического общества, который определил, из-за чего вспыхнула холера в 1854 году. Сноу заметил, что все случаи заболевания связаны с одной водяной колонкой на Брод-стрит в Сохо – она была заражена холерой. То, что с колонки вовремя сняли рукоять насоса, несомненно, спасло сотни человеческих жизней.

Теория миазмов гласила, что причиной любых болезней служит дурной воздух, однако то, каким образом болезнь проявляет себя в организме, зависит от самого человека, а не от источника инфекции. Считалось, что один и тот же самый миазм мог вызвать у кого-то болезнь легких, а у кого-то – расстройство желудка, в зависимости от телосложения и условий жизни. Только в 1879 году немецкий врач Роберт Кох смог доказать, что за определенные заболевания отвечают определенные виды бактерий. К 1884 году были выделены бактерии, вызывающие брюшной тиф, проказу, дифтерию, туберкулез, холеру, дизентерию, гонорею и столбняк. Это был действительно большой прорыв в науке, оказавший огромное влияние на процесс изучения и лечения заболеваний. С точки зрения гигиены это меняло все – и в то же время ничего.

Если микробы были повсюду – в воздухе, в воде и на всех поверхностях, – соблюдение правил гигиены приобретало особое значение. Сохранение идеальной чистоты считалось одним из лучших способов защитить свою семью от болезней. Но если раньше вы старались избавиться от источников дурных миазмов, то теперь вы избавлялись от микробов. Все гигиенические процедуры оставались по-прежнему нужными и полезными. Микробная теория отнюдь не оспаривала старые представления о чистоте – она точно так же говорила о необходимости мыть туалеты, регулярно опорожнять выгребные ямы, подметать полы, стирать одежду, драить кухню, мыть посуду и т. д. Уборка была важна для сохранения здоровья, какой бы теории вы ни придерживались. То же касалось и чистоты в общественных местах: от микробов и миазмов избавлялись с одинаковым успехом, если городские власти заботились о вывозе мусора и регулярной уборке улиц, и преследовали тех, кто сваливал отходы на улицу. Личная гигиена тоже играла одинаково важную роль как в микробной, так и в миазматической теории. Чистое тело не испускало дурного запаха и не превращалось в рассадник микробов.

Если Ханна Каллуик по-прежнему мылась утром в раковине на кухне, то после того, как распространилась и была принята микробная теория, она больше не беспокоилась, что горячая вода может открыть поры. Кроме того, теперь женщина старалась не просто мыть руки, но и дезинфицировать их. Одним из самых популярных дезинфицирующих средств считалась карболовая кислота. Ее продавали в аптеках в виде жидкости и порошка, а также смешивали с мылом, она давала новый вид чистоты – не тот, при котором предметы становились чистыми с виду и приятно пахли. Резкий запах карболовой кислоты стал ассоциироваться с чистотой в новом, стерильном смысле этого слова. Прислуга, от которой пахло карболовым мылом, вызывала у хозяйки больше доверия и имела намного больше шансов получить работу. (В наши дни продается дегтярное мыло – оно похоже на карболовое, и, если вы хотите ближе познакомиться с викторианскими стандартами чистоты, можете воспользоваться им, хотя сегодня активным ингредиентом мыла стало масло чайного дерева. Впрочем, производители заботятся о том, чтобы мыло по-прежнему пахло карболовой кислотой, которая даже сейчас ассоциируется со стерильностью и безопасностью.)

Позаботившись о чистоте и благоухании тела, многие переходили к гигиене зубов. Зубные щетки по форме очень напоминали те, к которым привыкли мы, только с костяными или деревянными ручками, а щетинки, как правило, были из конского волоса или волоса пони. То, что мы называем зубной пастой, тогда носило название «зубной эликсир». Многие готовили его дома, а самым простым средством для чистки зубов была щепотка обычной сажи или соли. Вместе с тем в продаже имелись зубные эликсиры промышленного производства. Большинство зубных эликсиров, как домашних, так и купленных у аптекаря или фармацевта, представляли собой просто ароматизированные и иногда подкрашенные абразивы – по сути, полирующие средства. Я привожу три рецепта, заимствованные из первых выпусков The Englishwoman’s Domestic Magazine:

Камфарный зубной эликсир. Обработанный мел – 450 г, камфара – 1,8 или 3,6 г. Камфару, смоченную небольшим количеством винного спирта (spirit of wine), как следует растереть, а затем тщательно перемешать с мелом.



Мирровый зубной эликсир. Порошок из каракатицы – 450 г, порошок из мирры – 57 г.

Американский зубной порошок. Коралл, кость каракатицы, драконья кровь – каждого по 14,5 г, жженые квасцы и красный сандал – каждого по 7,2 г, корень фиалки – 14,5 г, гвоздика и корица – каждой по 0,9 г, роза розовая – 14,5 г. Все истолочь в порошок и смешать.

Рис. 5. Реклама зубной пасты, 1897 г.

The Times, 1897.

Толченый мел и кость каракатицы мягко отшлифовывали поверхность зубов. Эти два ингредиента встречались в средствах для чистки зубов чаще всего. За ними следовали сажа и древесный уголь, не менее эффективные, но выглядевшие далеко не так привлекательно. Камфара (полученная из дерева семейства лавровых), мирра и жженые квасцы (природный минерал, который используют для очистки воды, закрепления красителей и в качестве дезодоранта) придают средствам лекарственный вкус. Он надолго задерживался во рту, а камфара и квасцы, кроме того, обладали слабым антибактериальным действием. Американский зубной порошок, вероятно, был очень ярко окрашенным продуктом. Толченый коралл, драконья кровь и розовая роза служили красителями, а в сочетании со специями должны были придавать порошку приятный вкус и ароматизировать дыхание.

Ингредиенты для этих рецептов можно было без труда купить у любого аптекаря или фармацевта. Все вещества издавна были хорошо известны большинству людей. Мел представлял собой обычный меловой камень, истолченный в тонкий порошок – его нередко использовали для чистки раковин и ванн, и он до сих пор служит абразивной основой многих хорошо известных чистящих средств для кухни и ванной. Толченую кость каракатицы получали, растирая в порошок твердые внутренние раковины каракатиц, выброшенные волнами на берег. Сегодня в Британии кость каракатицы больше известна как пищевая добавка для подкормки волнистых попугайчиков. Порошок из кости каракатицы тоньше и нежнее, чем толченый мел. Примерно такой же мягкостью отличается толченый древесный уголь, при этом у него есть еще одно преимущество – он обладает дезодорирующими свойствами и освежает дыхание. Однако мой личный фаворит – сажа, и я с готовностью могу порекомендовать ее в качестве альтернативы современным зубным пастам, хоть цвет ее и пугает. Сажа – самый мягкий абразив, она помогает удалять зубной налет и зубной камень, не повреждая зубы и не раздражая десны. Она безвредна, даже если проглотить немного, и, разумеется, она без труда смывается водой.