Шанс на любовь

Он осторожно подтолкнул мои коньки, чтобы они стояли ближе друг к другу, при этом крепко держа меня за руки. В этот раз я смогла устоять на коньках.

— Это бесполезно. Я просто не умею кататься, — проворчала я, моментально падая снова. На этот раз он успел удержать меня вовремя, обняв меня за бедра, прижав меня к себе при этом так сильно, что я смогла удержать равновесие на ногах. Я почувствовала, как сердце начало биться быстрее. Я покраснела и отвела взгляд, пока он снова ставил меня на ноги.

— Почему ты покраснела? — спросил он, хмурясь, но выглядел при этом удивленным.

— Я не краснела. Я замёрзла.

Ладно, это не совсем правда, вообще-то я чувствовала себя хорошо, а именно это и было странным.

— Вот так! У тебя получается! — проворковал он, что естественно заставило меня снова потерять равновесие. Я упала на него, истерично смеясь. Ладно, это правда очень весело и не больно.

— Вот видишь, тебе уже весело!

Казалось, прошла вечность, когда каток стал заполняться людьми, а мой желудок заурчал. Я падала все реже и реже, но продолжала держать его руку мертвой хваткой.

— Поужинаешь со мной? — спросил Виктор.

Тепло расплывается по моим щекам вместе с безумной улыбкой. Виктор усмехается:

— Как мило. Ты краснеешь.

— Заткнись, — я смеюсь, в ожидании, когда краснота спадет с моих щек.

— Нет, это мило. Мне нравится.

Мы заезжаем к его дому. Я конечно тоже живу неплохо, но я могу только мечтать о том, чтобы жить в таком доме как у него.

— Сюда, — указывает он, и я еду по направлению к двери. Виктор сжимает губы в тонкую линию и опять смотрит на меня.

— Как видишь входим через дверь, а не как ты в прошлый раз. Чудо, что ты не упала.

На секунду я смотрю на него. Черт, он такой красивый. Я хочу узнать его получше. Я считаю себя как выпускница школы или житель пятидесятых. Может быть, мы могли бы стать парой, и это было бы просто здорово.

Немного сходя с ума, я смотрю на него:

— Я просто хотела знать. Ты ли мальчик которого я знала.

Я похлопала его по плечу и тряхнула головой. Улыбка на моем лице не угасала. Мы болтаем ни о чем, и он дразнит меня все больше. И я отвечаю ему. Это так естественно.

Виктор лезет в карман и достает ключи. Все это время я наблюдаю за ним. Его плечи сильные и мускулистые. Они перетекают в твердый торс с отменной талией. Я думаю о том, чтобы запустить свои пальцы по его животу, чувствуя на их пути тугие мышцы.

Открывая дверь, Виктор смотрит на меня. Он улыбается, будто знает то, о чем я думаю, и говорит:

— После вас.

Я прошла к гостиную, здесь было очень много места. Для одного человека это довольно через чур много. Интересно много ли девушек побывало в этом доме, не считая его постели?

— Что будем кушать? — Спрашивает он стоя в дверях. Я поворачиваюсь к нему.

Полная решимости набить свой желудок вкусной едой, до того как вернусь к напичканному диетической едой холодильнику, я не до конца была уверена рассказать ли мне все проблемы своей семьи. Рассказать ли о дяде и сестре.

Нет, точно не хотела. Я посмотрела на Виктора и сказала:

— Все что у тебя есть. — мило улыбнулась я.

— Отлично. У меня есть цыпленок под апельсиновым соусом. — он перенес тарелки на журнальный столик и направился обратно на кухню за напитками.

Слышу, как он гремит посудой, и решаю не возражать. Я хочу есть. Я уютно устраиваюсь на диване, подтягивая ноги под себя, и сворачиваюсь на подлокотнике дивана. Его запах. Прислоняю лицо к мягкой замше и вдыхаю аромат. Мускусный, мужской. Господи, как же хорошо он пахнет. Если бы диваны были сексуальными, этот был бы моделью с обложки. Прижимаю нос к подлокотнику и глубоко вдыхаю.

Именно в этот момент появляется Виктор с кружками в руке. Он шокировано смотрит на меня с изумленным выражением лица.

— Ты нюхаешь мой диван?

— Нет! — я быстро сажусь, слишком быстро. Он смотрит на меня, будто я сумасшедшая. Возможно, это так и есть, ведь я нюхала диван парня. Мне нужно что-нибудь придумать. Что угодно.

Лицо Виктора сияет, и он смеется. Он делает несколько шагов вперед и садится со мной рядом. На какой-то момент, мне хочется разобрать сэндвич и спрятаться за ломтиком хлеба. То, как Виктор смотрит, заставляет мое лицо заливаться краской. Меня поймали за нюханьем. Боже, не могу придумать, что может быть хуже. Наверное, он думает, что я сбежала из психушки.

Мы слишком долго молчим, что заставляет меня нервничать.

— Ты знаешь, что у тебя очень красивый смех?

У меня был гогочущий смех, совсем не женственный, но если он посчитал его красивым, я не стала спорить. Я смущенно пожала плечами, впрочем, как и всегда, когда он говорил мне случайные комплименты.

Проигнорировав его комплимент, я взяла еще один кусок курицы и застонала:

— Боже, как же хорошо!

— Да?

— Классно!

— Тебе нравится?

— О, да!

— Насколько классно?

— Думаю это самое лучшее, что у меня когда-либо было.

— Настолько?

— О Боже, да!

Цыпленок был таким нежным, а апельсиновый соус был идеальным, в меру сладким и в меру острым.

— Ммм.

— Правильно. Возьми его.

Я сидела с закрытыми глазами и смаковала свой ужин, но, открыв их, увидела как Виктор трясется от беззвучного смеха, я мысленно воспроизвела то, что мы только что говорили друг другу.

Состроив рожицу, я свободной рукой схватила диванную подушку и запустила в него.

— Очень смешно.

Теперь Виктор смеялся во весь голос, но ему удалось увернуться от подушки и удержать в руке тарелку.

— Ты очень легко повелась.

— Какая же ты сволочь. — Я пихнула ногой его бедро. — Это полный отстой, — высказала я свое мнение. — Убейте меня, убейте меня, — простонала я, с пылающими от смущения щеками.

Уголки его губ слегка приподнялись:

— Это было очень эротично. А почему у тебя такие выпученные голодные глаза? Ты что, плохо ешь?

— Сижу на дурацкой диете, — призналась я.

Я почувствовала, как Виктор сразу напрягся.

— На черта?

— Чтобы помучить себя. Я — настоящий мазохист.

— Ты в прекрасной форме. Тебе необязательно.

— Ох, — подурачилась я, — ты мне льстишь!

Я чуть повернулась к нему, уже готовая дать ответ.

— Я должна буду всегда делать вид, что счастлива, а притворяться счастливой гораздо утомительнее, чем изображать грусть. Если мне не удастся изобразить страдание на лице, меня никто не сможет в этом обвинить. Я сама по себе, одна. У меня много увлечений, я много что умею за свою короткую жизнь. Этому меня учили. Но я не счастливая. У меня нет друзей, нет семьи.

Виктор сидел и смотрел на меня со слегка выпученными глазами, так и не сделав глотка из поднесенного ко рту стакана с соком. Наконец, он заговорил:

— Теперь у тебя есть я. Кто твоя семья, тебя же удочерили.

— Не задавай вопросов, ответы на которые не захочешь услышать.

Вздохнув от разочарования, я покачала перед его лицом полупустым бокалом.

— Если угостишь меня немного соком, то может быть я и расскажу.

Усмехнувшись, он поднялся с места.

— Я скоро вернусь.

=9=

Виктория

— Вика, проснись, — знакомый голос раздался тихим шепотом у меня над ухом.

Я резко приподнялась, затуманенное состояние после сна моментально прошло.

Виктор опираясь о кровать, возвышался над мной с обеспокоенным выражением лица. Какого черта меня разбудили посреди ночи?

Нахмурившись, я приподнялась на локте и недовольно пробормотала: — Что такое?

— Ты проснулась, — сказал он немного отсутствующее. — Ты, наконец-то, проснулась! — повторил он немного громче и обнял меня, насколько это позволяли обстоятельства.

— Я уснула? — Спросила я Виктора, пока он задумчиво за мной наблюдал. — Как долго я спала?

— Уже утро. Ты так крепко спала, я не мог тебя разбудить.

— Который час?

— Семь утра.

Это объясняет, почему я чувствую себя так, будто у меня песок в глазах. Я моргнула еще пару раз и запустила руку в свои волосы. Секундочку, я что уснула у Виктора дома? Почему гостиная стала больше? Я огляделась вокруг еще раз, затем поняла, что диван, был частью раздвижной системы, которую кто-то открыл, пока я спала, делая гостиную более просторной.