Страница 11 из 15
После разговора, я как ненормальная соскочила с кровати и моментально собравшись помчалась домой. Это был первый раз за всё последнее время, когда мне до безумия хотелось оказаться по-настоящему в родном месте. Я знала – меня ждут, меня любят. Я точно была уверена, что мне пора домой. Моя душа рвалась туда что было мочи.
Оказавшись наконец на месте, стало понятно, что папа не в курсе о моём так называемом «втором» доме, и уверен, что я рано ушла из дома. Тем лучше! Не стоит ему знать всех подробностей, по крайней мере сейчас.
– Я так рада тебя видеть! – кинулась я к отцу, едва переступив порог. – Ты в порядке?
Отец приветливо улыбнулся, идя мне на встречу.
– Привет, милая. – сжал он меня в своих крепких отцовских объятиях. – Мне внезапно пришлось навестить наших дальних родственников, по моей линии, с которыми ты ещё не знакома. – объяснялся он. – В спешке, я даже забыл взять с собой телефон, дурная моя голова…
Я вылезла из объятий и серьёзно окинула отца взглядом:
– Я волновалась. Сильно! И что касается телефона, то лучше носи его с собой, договорились?
Он провёл рукой по своей короткой стрижке, видимо не зная, как реагировать на мою строгость.
– Ты сама как? Всё хорошо? – оглянулся он по сторонам, обращая внимание на такой несвойственный нашему дому «легкий» беспорядок и хорошо осевшую пыль.
– Как видишь, – слегка улыбнулась я, разведя руками в стороны. – Вот, пришла домой после ранней прогулки и планирую заняться уборкой. Сегодня. Чуть позже…
Я провела пальцем по поверхности комода на наличие пыли, и поняла, что – да, с уборкой нужно поторопиться.
– Я что-то не нашёл кота. Он что вновь загулял? – заглянул отец за диван в поиски домашнего питомца. – И мисок нет.
Меня вдруг резко, что-то передёрнуло!
– Он мертв! – колюче произнесла я, словно упрекая в этом отца. – Ты ничего не хочешь мне сказать или может рассказать?!
Отец, словно и не удивился только что услышанным словам и моему тону, словно он ждал этих вопросов на прямую.
Он молча взял свою ветровку с дивана и аккуратно повесил её в шкаф. Его движения были спокойными, шаги тихими или же он хотел, чтобы они такими казались. Я насквозь прожигала его своим подозрительным взглядом, желая раскусить эту внезапную наигранность. Раньше, я не видела его таким. Словно нашкодивший котёнок, который делает вид что всё в порядке и понятия не имеет о происходящем вокруг.
– Ему безжалостно оторвали шею, оставив на нашем крыльце! – специально как можно громче произнесла я, шаг за шагом следовав за папой по всему его маршруту.
«Дай же мне реакцию. – мысленно просила я.»
Он тяжело молчал.
– Может, всё-таки тебе есть, что мне рассказать? – настаивала я. – Я вправе знать то, если мне действительно полагается что-то знать.
Отец остановился. Наконец, он осмелился повернуться и посмотреть мне в глаза. На его лице, в глазах, я увидела бурю, состоящую из горя, отчаяния и сожаления. Несвойственная эмоция для моего всегда добродушного, жизнерадостного папочки. Этот наидобрейший мужчина был словно не в своей тарелке, тот отец с которым мне ещё не приходилось встречаться. Стоявший передо мной человек словно потерялся на тропе жизни и не знает, а стоит ли вообще искать дорогу.
Именно в этот момент, я крепко убедилась в своих догадках, которые прежде казались мне безумными и недозволительными! А я ведь нутром чувствовала, что все мои изменения достались мне именно от него. Конечно, из его родни мне никто не знаком и несложно догадаться почему. Есть только он – мой отец. Ни бабушки, ни дедушки я никогда не знала. Естественно! В нашем доме даже фотографий связанных с линией моего отца, никогда не было. Ни то что фотографий, даже разговоров на эту тему никто не заводил!
Мы всё стояли молча. На бледном лице отца всё сильнее и сильнее проступало отчаяние.
– Родная моя, прости меня. Пожалуйста, прости. – наконец вымолвил он, с трудом подбирая слова. – Я жил надеждой, что этого момента никогда не наступит… Всю свою жизнь я сознательно избегал того, что сейчас происходит с тобой. Я понимаю, что и тысячи извинений не хватит, но всё уже вышло так как вышло…
Я осознавала и в тоже время нет. Было сложно поверить, да и не хотелось…
– Так почему ты молчал, раз знал, что со мной происходит? – возмутилась я. – Почему?
– Доченька, я собирался всё рассказать тебе и твоей маме, но её столь внезапный уход… совсем спутал моё сознание. Я до последнего надеялся, что, вдруг, тебя всё же не коснётся это чёртово превращение… Катись оно пропадом!
Отчаянно качая головой, он потёр переносицу, словно собирался с мыслями, а затем продолжил:
– Твои волосы. Я догадался по волосам. Они изменились, стали гуще, волнистее, темнее… Мне такое ох как знакомо! Поэтому, это первое, что меня насторожило. А затем…, твои глаза – твой карий пигмент стал высветляться… И всё стало для меня прозрачно. Как бы я не хотел отрицать, внешние признаки были на лицо.
Он говорил так, словно все изменения сотворил именно он. Но меня заинтересовало другое:
– Так мама ничего не знала?
– Нет. – уверено ответил он. – Я тщательно оберегал её от проклятия своего рода, а вот тебя, милая, не смог… – произнёс он, прикрыв рукой свои намокшие глаза. – Я никогда не хотел, чтобы мои дети страдали из-за меня…
Он присел на диван, а затем обмяк на своём месте.
Чувствуя, как мои ноги отказываются держать тело, я присела рядом. Остывшая эко кожа нашего белого диванчика приятно холодила мне ноги, и я усерднее вжалась в его спинку, чтобы моей спине тоже стало немного прохладнее.
Желание узнать наконец правду лишь усиливалось. Я ещё никогда не была так близка к разгадке, что от предвкушения у меня закружилась голова и усилился пульс.
– Я имею право знать. Расскажи мне. – произнесла я словно задыхаясь, от невыносимого ожидания.
Отец закрыл глаза.
– Ты не можешь оставить меня в неведении!
– Мой дедушка, Патрик, – произнёс отец, не открывая глаз, – был вторым ребёнком в семье Гренгуаров. Гренгуары, давно поселились в этих землях, ещё тогда, когда здесь главенствовали лишь непроходимые леса и лесные болота. Конечно, не те леса, которые остались на данный момент. По всюду были разбросаны деревушки, кипела жизнь. В отличии от своей старшей сестры, Изабеллы, мой дед родился уже от полностью сформировавшегося отца-волка и матери-человека. Том и Мэри Гренгуар – его родители, очень переживали за своего новорождённого малыша, вдруг он родиться не человеком или человеком, но, к примеру с волчьей головой или хвостом, или ещё с каким-либо дефектом… Сомнениям не было конца. Изо дня в день, они с опаской осматривали ребёнка, ища хоть малейшие отклонения. Но на радость родителям, мальчик рос обычным человеческим ребёнком, который ничем не отличался от своей десятилетней сестры. Он был обычным…
Отец приостановился. Он открыл глаза, посмотрев в пустоту.
– Так шли года… – продолжил он, по-прежнему изучая пустоту.
Я внимательно слушала и следила за каждым его еле заметным движением.
– Некогда босоногий мальчишка, страстно любивший ходить на охоту со своим отцом, превратился в прекрасного юношу, который вскоре покинул родительское гнездо, вступив на тропу ранней взрослой жизни. Если честно, мне мало что известно о Патрике, – с грусть произнёс отец. – Я не знаю, где он бывал, где жил, когда отправился смотреть мир. Об этом мне никто не рассказывал, но знаю, что он женился на девушке, которую звали – Карина. Они прожили долгую жизнь, полагаю в любви и согласии… Так вот, у Патрика и Карины было трое детей, все погодки. Было двое сыновей и дочь. Дочку звали – Хлоя, она была вторым ребёнком в семье. Когда Хлое исполнилось семнадцать лет, вот тут-то и всплыло проклятие рода Гренгуаров. Оказалось, что лишь девочки наследуют волчью сущность. Хлоя по наследству стала оборотнем. Наполовину человеком, на половину волчицей. Естественно, для Хлоиных бабушки с дедушкой, это был удар. Это было наказание свыше. Они так радовались, что судьба их миловала, а тут оказалось всё совсем иначе.