Страница 52 из 53
Стоит мне задремать, как телефон, растрачивая последний заряд, начинает жужжать. Я хватаю его, но радость обрывается! «Маринка» – извещает он и гаснет. Включив зарядное устройство, я решаюсь перезвонить подруге. Возможно, разговор ни о чём отвлечёт меня от грустных мыслей.
– Марин, ты сидишь? – вместо приветствия выпаливает она.
– Я лежу, – лениво отзываюсь я.
– Это даже лучше! – заключает подруга, голос её звучит взволнованно, – Только представь себе! Звонила Любка. Власть меняется! Ну, что за беспредел? Привыкнешь к одному, приходит другой!
Она продолжает болтать, и телефон, наэлектризованный её голосом, раскаляется в руке.
– Подожди, ты о чём? – кажется, я заплутала в череде вздохов и междометий.
– Ну, я же говорю тебе! У нас новый директор. И кто? Матвейчук! Страшное дело! Представь себе! Я и Матвейчук! В пожизненном тандеме…
– Как? Почему Матвейчук? – я сажусь на постели.
– Да кто их разберёт? Они ведь с нами не советуются!
– А… как же Косарев? – интересуюсь я осторожно.
– Ну, он теперь вообще не у дел! Говорят, уезжает куда-то, – с досадой извещает Маринка.
– Конец моей карьере, – продолжает она, – Это хуже тюрьмы! Носить ему кофе! Да, пожалуй, пора увольняться…
– Марин, я перезвоню! – бросаю я, и оставляю подругу один на один со своим «несчастьем».
Слёз больше нет. Эта новость избавляет меня от обиды. Остается лишь злость! Я вспоминаю его тон… Холодность произнесенных слов не оставляет сомнений в том, что все ложь. И фраза «я тебя люблю», теперь кажется нелепой ошибкой, обманом подсознания. Он не мог сказать такого! Мне померещилось…
«Что происходит?», – недоумеваю я, понимая, что ответ на этот вопрос есть только у одного человека…
Но его телефон молчит! Возможно, в попытке отделаться от меня, он уже сменил номер? И, обозленная, я ношусь из угла в угол, не находя себе места в пределах тесной комнатушки. «Ненавижу! Сволочь! Жестокий, безжалостный ублюдок! За что он решил наказать меня? За что? Ведь я даже не знаю, в чём моя вина!»
Телефон звонит снова. Но эмоции зашкаливают, стоит мне увидеть его номер:
– Катись ко всем чертям! Можешь не звонить мне больше! – выкрикиваю я в трубку. И замолкаю, ожидая услышать «прости», или хотя бы «прощай». Но взамен этому Олег произносит:
– Нам нужно поговорить!
Через полчаса он стоит у подъезда.
Я прыгаю на переднее сидение, перебирая в уме многочисленные вопросы, которые мучили меня накануне: «Ну же, Марина! Скажи что-нибудь! Не молчи!».
– А что… с компанией? – бросаю первое, что приходит на ум.
Олег отвечает не сразу:
– Я должен был обанкротить её. Но не стал.
– Кто он… этот человек? – спрашиваю я тихо. Возможно, на сей раз, он соизволит объясниться?
– Неважно кто он, важно, кто я, – отвечает Олег и шумно выдыхает. – Я столько времени был у него на крючке! Шел на риск, подставлялся, надеялся, что однажды всё кончится.
– Зачем? – спрашиваю я шепотом.
Он сжимает ладонями руль, облизывает губы:
– Я был обязан ему. Своей жизнью, свободой.
Он не смотрит на меня, но, начав говорить, как будто избавляется от оков, извлекая наружу всё то, что так долго было скрыто от посторонних глаз.
– Много лет назад, когда я был таким же пацаном, как твой Марат, я сбил человека… Насмерть! Мне светила тюрьма. А он… Он отмазал меня, без труда. Сейчас я понимаю, что ему это ничего не стоило. А я заплатил сполна! Променял одну тюрьму на другую.
Я прикусываю язык. И, хотя его признание пробирает до костей, заставляю себя промолчать. «Не об этом… Сейчас не об этом!».
– А откуда он вообще взялся? – говорю я тихо, стараясь направить разговор в нужное русло, не спугнуть его внезапную, и такую долгожданную откровенность.
– Я уже не помню, – пожимает плечами Олег, – Тогда я остался один. Все отвернулись от меня! Жена слиняла в Америку, забрала сына. Отец сказал, что не станет помогать…
– У тебя есть сын? – уточняю я, боясь, что ослышалась.
– Да, – грустная улыбка касается напряженных губ, – Но он не общается со мной. Впрочем, как и я со своим отцом. Вероятно, это у нас семейное!
Олег замолкает, погруженный в свои размышления. И вдруг произносит:
– Я думал, что неуязвим. Но я ошибся! Ты – моё слабое место, моя ахиллесова пята! – в этом признании нет злости, и голос его звучит спокойно.
Он не упрекает меня, но вина, невидимым грузом ложится на плечи. Меня бьёт дрожь! Я открываю рот, в желании оправдаться. Слишком нереально, слишком неправдоподобно звучат его слова. И я не могу представить себе, что последует дальше.
Возможно, всё это – лишь предисловие к разлуке? Вот сейчас он прогонит меня и уедет навсегда! Возможно, я и, правда, виновата? Хотя бы в том, что позволила себе думать иначе…
– Прости меня! – я шмыгаю носом и смотрю в пол, старательно смаргивая настырные слезы, когда его ладонь, захватив мою, сжимает, нервно и торопливо.
– Нет! – выдыхает он, – Ты не знаешь! Ты нужна мне! Я понял это, лишь потеряв тебя.
Он подносит к губам мою руку, и я шумно всхлипываю, затихая под его ласковым взглядом.
– Ты меня не потерял!
– Но мог бы! – твердо возражает Олег, – Мне страшно даже представить, что бы случилось, рискни я отказаться!
– А что? Что ты сделал? – спрашиваю я, боясь услышать ответ. Узнать, чем он пожертвовал, чтобы вернуть меня.
Он прикрывает глаза:
– Я отдал ему «Альянс», и «Полиграф» в придачу.
– Как? – шепчу я удивленно, – И что теперь будет?
«Так вот о чем говорила Маринка», – картина в моей голове, наконец, проясняется.
– Не знаю, это уже не мое дело, – равнодушно бросает Олег, но голос выдает всю глубину его сожаления.