Страница 8 из 19
– Я тоже не могла бы поверить, если бы не пережила это сама.
– Что было дальше? Спустя годы вы отыскали сына?
– Нет, – она покачала головой. – Муж убедил меня, что с ним сына ждало блестящее будущее, и я была слишком забита и напугана, чтобы усомниться в этом…
– Но неужели полиция ничего не сделала? Ведь они видели ваши травмы!
– Нет, он подкупил всех их. А ещё, позаботился и о том, чтобы ни одна газета не взяла меня на работу, и я вынуждена была скитаться из приюта в приют, искать любую работу, чтобы не умереть с голода. Из-за травм я не могла пойти работать горничной в отель или делать другую тяжёлую работу: всё тело болело, постоянно кружилась голова, а на престижные должности меня не брали.
– Каков подлец! – воскликнула я
– Я вернулась в свою деревню, в родительский дом. Через пару лет стала жить с новым мужем. Он был спокойным и трудолюбивым. Детей у нас больше не было, – по её щекам текли беззвучные слёзы, и она смахнула их рукой.
– Мадам Кюри, – я подсела к ней и обняла. – Простите меня, что заставила вас вспомнить всё это. Это было так жестоко по отношению к вам, чем я могу искупить вину? Если хотите, то мы постараемся найти вашего сына и всё ему расскажем. Знаете, – хитро улыбнулась я, – у меня есть талант убеждения.
– Нет, не нужно – она замахала руками. – Я знаю, что у него всё хорошо, но он не должен знать, что я жива. Он же ненавидит меня за то, что я ушла. Отец наверняка говорил обо мне всякие гадости.
– Ну что вы, он должен всё узнать, ведь вы ушли не по своей воле и вашей вины в этом…
Она не дала мне договорить, положив морщинистую руку на плечо:
– Я струсила и не сражалась за него, и значит, его отец был прав: я плохая мать и недостойна того, чтобы снова обнять своего сына. Как бы печально это ни было…
– Нет, вы неправы! – возразила я.
– Это моё решение, Ваше Высочество, и я прошу, чтобы вы уважали его, – она заглянула мне в глаза и добавила с нажимом: – А я буду уважать ваше желание скрывать беременность.
Мне ничего не оставалось, как покорно склонить голову и согласиться. Хотя на душе скребли кошки, и я дала себе обещание непременно узнать об этом случае подробнее через Мигизи и попытаться выяснить, кто был её мужем в прошлом.
– Мам! – К дому, где мы сидели с мадам Кюри, подбежала Жо-жо. – В смысле, Ваше Высочество.
Хосе следовал за ней.
– Идём, – улыбнулась я, – я поняла, что для тебя сложны регалии.
– Нет, мам, – она присела рядом, – просто когда хочу скорее рассказать, то вырывается само собой.
– Мадам Кюри, это моя дочка Жозефина.
– Здравствуйте, – кивнула Жо-жо женщине.
– Здравствуйте, Ваше Высочество, – улыбнулась мадам Кюри.
– Слушаем тебя, – я провела рукой по чёрным волосам дочки, поправляя их.
– Наша команда победила!
– А мы за кого болели? – переспросила я. – За дядюшку твоего?
– Нет, – она помотала головой, – за п… за другую команду.
Ещё издали послышались восторженные голоса мальчишек, и я заметила, как толпа приближалась к нам. Впереди всех шёл Луи, улыбаясь своей белоснежной улыбкой.
– Мадам Кюри, – оглянулась я, – вы не попали на праздник, но, кажется, праздник движется к нам.
– Похоже на то, – кивнула она.
– Кажется, вас можно поздравить? – я обратилась к Луи, когда он подошёл к дому, возле которого мы сидели.
– Вы не видели? – усмехнулся он.
– Не питаю тёплых чувств к этой игре, – пожала плечами я. – Но победителю положен приз, и я предлагаю вашему капитану попить чай с двумя принцессами и обворожительной мадам, – подмигнула мадам Кюри.
– Это слишком много, – его брови взметнулись вверх, – но не откажусь.
– Мадам Кюри, – я обратилась к женщине, – это наш новый математик, он здесь всего два месяца, но, похоже, успел завоевать все сердца.
– Не все, – ответил муж, – одно осталось.
– Вы про Мигизи?
– Нет, – рассмеялся Луи, – мне его сердце абсолютно ни к чему.
– Я принесу новый чай, – встала я, – этот совсем остыл.
– Я помогу, – пошёл за мной муж.
– А вы спросили у мадам Кюри разрешение зайти в дом?
– Мадам Кюри, – посмотрел он на женщину.
– Идите-идите, – она махнула рукой.
– Луи, не сто́ит привлекать к нам внимание, – тихо сказала я, заходя в дом.
– Я только решил помочь, нехорошо, если вы будете нам прислуживать.
– Хорошо, если так, – кивнула я, ставя чайник на плиту. – Спасибо, что согласился на этот матч. Все были в восторге.
– Я тоже полюбил детей, – улыбнулся муж. – Как вспомню, что по моей вине всего этого могло не быть…
– Оставь прошлое в прошлом, – перебила его я. – Главное, что ты признал ошибку и стараешься исправиться.
– Ты простила меня?
– Не совсем.
– А что мне сделать, чтобы приблизить этот день?
– Достанешь стаканы? Они на верхней полке.
– Здесь? – Он подошёл сзади, прислонился грудью к моей спине и протянул руку наверх, что-то перебирая в шкафчике. Его щека коснулась моих волос.
– Луи Бланшар, – оттолкнула его я, – отойдите!
– Я опять это делаю, – вздохнул он, проведя руками по своему лицу, словно умылся воздухом. – Извините. Это моя проблема, моя слабость… И я должен справиться.
– Луи, зачем ты хочешь остаться со мной наедине? Что хочешь сказать или доказать?
– Ничего, – отрезал он, – я ничего не хочу. Случайно выходит.
– Хорошо, – кивнула я, – тогда подайте мне чашки из соседнего шкафчика, а сами берите кипяток.
– Ваше Высочество, – встретила меня в дверях учительница биологии, – вы у нас?
– Мадам Кюри попросила заварить чай, – спокойно ответила я, обходя девушку.
– Месье Бланшар! – удивилась она, – и вы тут.
– Я решил помочь с кипятком, Кити, – сухо ответил он.
– Кити? – пробурчала себе под нос я. – А он зря времени не теряет!
– Вашество, – воскликнул Мигизи, – что так долго?
– Помог бы! Вместо того чтоб ворчать, – рассмеялась я.
– И блондин тут, – буркнул индеец.
– Мигизи! – я строго посмотрела на друга.
– В смысле, месье Бланшар, – язвительно повторил он.
– Как вы его назвали? – встряла мадам Кюри.
– Блондин, – улыбнулся Луи, проведя по волосам, – мы с месье Чероки познакомились двадцать лет назад в университете, и с тех пор он души во мне не чает. Так ведь, индеец?
– Т-ш-ш, – остановила я его, улыбаясь и изумляясь самоиронии, – какой пример вы подаёте?
– Как его зовут? – шёпотом переспросила мадам Кюри у Кити.
– Месье Бланшар, – тихо ответила та.
– А зовут как? Имя?
– Луи, Луи Бланшар, – добавила Кити.
Я заметила, как забегали глаза женщины по лицу моего мужа, и как, глубоко вздохнув, мадам Кюри прижала руку к сердцу, как бы подавляя боль.
– Мадам Кюри, вам плохо? – Я подсела к ней. – Где лежат ваши лекарства?
– Нет, нет, – отмахнулась она, вставая, – …показалось.
– Что показалось? – я помогла ей подняться.
– Приступ астмы… Показалось, что приступ астмы сейчас начнётся, – мотала она головой. – Я устала, хочу прилечь. Извините меня.
– А с вами, юная принцесса, – обратился Луи к Жо-жо, чем отвлёк моё внимание от мадам Кюри, – когда займёмся математикой?
– Только не сегодня! – взмолилась дочь.
Луи важно посмотрел на часы, потом на солнце.
– Через час самое благоприятное время, – улыбнулся он.
– Мам?
– Не смотри на меня, – я покачала головой, – ты сама напросилась.
– У вас дома позанимаемся? – неуверенно спросил меня Луи.
– Сегодня школа в вашем полном распоряжении, – парировала я.
Пока Жо-жо занималась с Луи, я, Мигизи и мадам Триаль обсуждали накопившиеся проблемы. Особенно всех волновал вопрос с предстоящим Рождественским балом, ведь у нас не было помещения, где зимой могли все разместиться, да ещё и танцевать.
– Мы успеваем вернуть займ месье Крюссолю? – спросила я Мигизи, когда он провожал меня к школе.
Уже смеркалось, и в здании горел свет только в одном окне: там, где занимались Луи и Жозефина.