ПО 3

Я отыскал взглядом и вгляделся в невысокую крепкую фигуру. Широкоплечий, в согнутых руках винтовка, темная меховая куртка перехвачена широким кожаным ремнем с большой пряжкой, а сам он смотрит вперед — на стальную пластину, до которой не дошел шагов девять. Лица не разобрать — оно скрыто намотанным шарфом и лыжными очками. К счастью лица других тоже большей частью невидны из-за шарфов, балаклав и прочего защитного снаряжения. Потому как те лица, что я все же сумел разглядеть, искажены ужасом. Люди умерли почти мгновенно. Именно что почти. Они успели понять, что происходит…

— У них ушло полгода на раскопки. Первые два месяца копали впустую — ничего полезного кроме скрученного ломанного металла. Начались роптания — впустую уходят силы, многие заболели, некоторые от перенапряжения умерли, регулярны нападения хищников, Столп слишком близко и его громкий шепот рвет душу. Ты ведь слышишь силу его гласа?

Я кивнул, соглашаясь — мы приблизились к Столпу всего-то километров на пять-шесть по моим прикидкам, но здесь его «голос» звучал вдвое громче и настойчивей. Шипящий помехами телевизор уже не за стеной в соседней комнате — он уже почти на расстоянии вытянутой руки.

— Панкратов настоял на себе. Весомый был мужик, судя по архивам. И своего добиваться умел. А ведь одиночка по натуре. При этом одиночка опытный, знающий, умеющий рисковать. Ты похож на него, Охотник. Сильно похож. Хотя бы тем, что, если Панкратов не удавалось чего-то добиться от большинства, он начинал добиваться этого в одиночку. Все знали, что отзови Бункер его группу с раскопок, сам Панкратов останется и будет копать дальше.

— Лестное сравнение.

— Уверен? А как по мне Панкратов повинен вот этом всем — Михаил Данилович кивнул на стоящие мерзлые трупы — Хотя не отнять — он герой. И мы все обязаны ему по гроб жизни. Так что ты одновременно смотришь сейчас на спасителя всех нас ныне живущих в убежище и одновременно на губителя всех тех, кто стоит рядом с ним. Все просто — Панкратов своего добился. Настоял, убедил, заставил, подкупил, получил поддержку… и они вышли на этот самый зал со срезанной крышей. Телепортационная камера… с практически целым оборудованием, погребенным под снегом. Представляешь то смятение и ту радость, что охватила исследователей, когда они поняли, что именно попало им в руки? Хотя да… ты уж точно представляешь. Даже завидую.

— Представляю — кивнул я, живо вспомнив все свои ощущения, когда понял, что именно мне удалось открыть…

— И это уже мистика, но именно Панкратов первым заметил биение искры в энергетической колбе. Он откопал ее и первым взял в руки.

Я снова перевел взгляд на невероятно упертого сильного мужика с винтовкой. Вот он герой прошлого. Кряжистый, могучий и просто не умеющий сдаваться.

— На восстановление работоспособности системы ушло полгода. И великая удача была в том, что поломки оказались чисто механическими. Трубопроводы, вылившаяся красная смазка, срезанные и сломанные шестерни… в любом случае повозиться пришлось и здесь огромную роль опять сыграл неугомонный трехжильный… угадаешь?

— Панкратов — с грустным смешком ответил я — Вы ведь не просто так меня с ним постоянно сравниваете, Михаил Данилович? И остальные там за стеклом, включая ушедшего к ним Борисовича, не просто так не вмешиваются в наш разговор?

— Конечно не просто так. Закуривай.

Втянув дым затрещавшей сигареты, я медленно выдохнул и кивнул, давая понять, что готов слушать дальше.

— Панкратов был слишком тороплив. Он физически не умел ждать. И это на девятом десятке лет! Я, честно говоря, даже не понимаю, как он сумел пережить сорок лет одиночного заключения. Хотя в нашей летописи прочитал воспоминания Панкратов, что он каждый день бегал по своему тюремному кресту, наматывая чуть ли не десятки километров. От стены к стене… от кокпита к корме… а иногда устраивал спринты с крутыми поворотами в крылья, к тому же оборудовал себе какие-то висящие кольца под потолком, чтобы передвигаться по ним… Слишком уж он деятельный…

— В наше время это огромный плюс. Современность стремительна как реактивный самолет. И во многих случаях пословица «тише едешь — дальше будешь» уже потеряла свою актуальность.

— Там — потеряла. А здесь эта пословица актуальна как никогда! — жестко отрубил старик и отбросил окурок в зло огрызнувшийся секундным шипением снег — Здесь нельзя торопиться! Нельзя широко шагать вперед! Почему? Вот почему! — его уже побелевшая на морозе ладонь указала на ледяную групповую скульптуру — Их погубил Панкратов! Как только оборудование заработало, он, пользуясь своей репутацией фартового и умелого авантюриста, наобещал с три короба, сбил с панталыку кучу вроде бы здравых умов и выбил разрешение на прыжок!

— Прыжок…

— Так мы называем это для краткости. Фантастика и все дела…

— И он выбрал самый дальний прыжок! Глупец! Прости, Панкратов, если слышишь сейчас с того света — но ты поступил глупо! Да и сам ты это давно понял…

— Дальний? — я как всегда первым делом поинтересовался самым интересным.

— Тут все просто — там три кармана для перфокарт. Плюс всмятку сплющенная штуковина сильно похожая на гибрид печатной машинки с хронометром. Ей мы пользоваться не смогли, но вот те три щели для перфокарт — Милена называла их слотами быстрого набора как на телефоне.

— Есть такое — кивнул я, хотя подтверждения и не требовалось — А она сама, кстати, почему с нами…

— Ей это не надо.

— Неинтересно уже? Бывала здесь?

— Бывала. Но суть в другом, Охотник. Сегодня ей сюда не надо — как и большинству из Замка.

— Ясно. Прямо перфокарта? В смысле — карточка с дырками?

— Стальная пластина со сложным резным узором. Таким сложным, что глаза сломаешь, попытавшись разобраться в завитках. Размером со взрослую ладонь, тонкая, из здешнего крепчайшего металла. И ни следа ржавчины.

— Круто… но старомодно. Хотя с таким запасом прочность долговечность на века…

— Там же на консоли есть щель для «ползунка». Берешься за него, двигаешь вверх. И поочередно под каждым из этих «слотов» зажигается по зеленому огоньку — если он занят картой — а за стеклянным окошком рядом с щелью ползунка заполняется красным светящаяся полоса, что отмечает количество задействованной энергии. Считай, что ты как бы открываешь кран с водой, постепенно увеличивая напор.

— Понял.

— Панкратов поднял ползунок до упора! Только при этом положении загорается огонек под третьим слотом. У нас есть видеозапись того дня. Того страшного часа. Я воспроизведу для тебя запись по возвращении, если любишь смотреть фантастические ужасы. На видео отчетливо видно, как плотная группа исследователей из двух совместно работавших Бункеров дружно шагает к центру зала и… вдруг резко замирают, а еще через пару секунд они уже мертвы! Камера стояла примерно там на шесте в отдалении… но даже она не выдержала таких температур. Они… они даже не умерли, Охотник. Они просто замерли! РАЗ! И отряд трупов застыл! РАЗ! И за консолью еще два трупа держатся за рычаги! Проклятье!

— Как? — это был единственный на текущий момент довольно неопределенный вопрос, но старик меня понял и коротко ткнул в небо:

— В тот проклятый день вечный туман ненадолго разошелся и очевидцы видели как в черном небе зажглось восемь ярких звезд. Если отбросить всю мистику…

— Орбитальные спутники — кивнул я — Возможно что-то пониже… Но в любом случае всегда находящееся над Столпом и обладающее чем-то вроде луча…

— Как уверенно и без малейшей паузы ты подтверждаешь и делаешь выводы…

— Когда я убил Ахава Гарпунера — мерзлого ходока, слугу Столпа — надо мной тоже зажглось восемь ярких звезд. Тогда же, за миг до удара морозом, взбунтовался на секунду Столп.

— Да — хрипло подтвердил собеседник — Все верно. Согласно нашим наблюдением у Столпа не так много марионеток и ему не нравится терять свои… средства к возможному освобождению. Значит недавный всплеск его активности случился из-за тебя… что ж — можешь собой гордиться, Охотник, ведь сегодняшнюю поездку можно сказать оплатил нам ты.