Страница 5 из 24
Сегодня почти весь день читала, немного пошатались по дому, попали в гостиную, или как ее Лимка назвала «залу». На стене, с обеих сторон от камина, висели два портрета.
Мужчина, довольно молодой, плотной комплекции, с небольшой темной бородой стоял у письменного стола, положив руку за борт полы богато расшитого камзола. Ещё бы треуголку и чистый Бонапарт! Так полагаю, это и есть тот самый папенька.
На втором портрете была изображена молодая, худенькая женщина с задумчивыми глазами, сидевшая в кресле и державшая на руках маленького ребенка непонятного пока пола, дитю было около года. Женщина была очень похожа на ту девушку, что я теперь вижу в зеркале каждый день.
Значит, это мать Маринеллы. Как — то не слишком она походит на почтенную купчиху. Мои сомнения тут же подтвердила и Лимка.
— А правду тетка Малка говорила, что маменька ваша из благородных была. Нешто купчихи такие бывают? Они же справные, в теле.
Не хотелось мне ничего говорить, хоть это и мать Маринеллы, но почему — то все равно задели слова Лимки.
— Замолчи, Лимка! Пойдем в мою комнату!
Я была несколько резка, но потом, остыв, поняла, что напрасно обидела девчонку. Это пока все ещё идёт борьба в моей голове между реальностью и неверием в нее. Лимка не виновата. Надо как — то примириться с ней.
— Лим, ты говорила, что на кухне сегодня булочки пекут? Может, сходишь, принесешь нам чаю да булочек с медом у тетки Малки возьмёшь? Чаю попьем.
Лимка, простая душа, охотно сорвалась привычным маршрутом на кухню. Пока Лимка бегала, я стояла у окна, разглядывая вид за окном. А за окном был сад с голыми ещё деревьями, виднелись пустые пока клумбы, немного сбоку виднелся край пруда, поблескивавшего свинцово — серой водой. Солнце было скрыто за плотным слоем облаков, так что было и не угадать, какого оно цвета. Хотя, судя по окружающему миру, оно должно быть нашего земного типа. Каких — то необычных расцветок ни в людях, ни в окружающем меня месте я не заметила. Хотелось выйти на улицу, но пока я побаивалась, сил ещё было маловато.
Вскоре принеслась и Лимка с подносом. Она уже привыкла, что я всегда усаживаю ее перекусить со мною вместе и уже не отнекивалась смущенно. Тем более, мымра Зелина больше ко мне не заглядывала, что, впрочем, не вызывало у меня ни малейшей печали.
— Лима, ты вроде говорила, что ты из какого — то поместья? Расскажи, где это, как вы там живёте?
Не так мне это и было интересно, но надо же чем — то мозги занять, читать устала, пусть Лимка потрещит, ей в радость.
— Ага, лэрина Маринелла, я ж из Белой долины, это поместье так называется, далеко отсюда — страсть! Я с вашим батюшкой цельных два дня ехала. Мамка моя говорила, что при старом бароне поместье было богатым, а потом барон умер, а сын его не сильно — то хотел в поместье жить, да и не умел ничего по хозяйству — то. Старый барон цельный день по двору да по полям ездил, все сам проверял. А молодой барон управляющего поставил, а тот скрадывал много, а потом и вовсе сбежал с деньгами хозяйскими. Искал его молодой хозяин, да где ж его найдешь так и сбег. А тут налоги королевские платить надо, а денег нет. Вот и обнищало поместье. А уж недавно ваш папенька и купил его. Ну и меня к вам меня приставил.
— И ты все это откуда знаешь?
— Так мамка говорила, она в поместье в доме над служанками главной была.
— А отец у тебя?
— Так он у барона конюшней заведовал.
— И что, умерли родители?
— Да Боги с вами, лэрина, пошто померли? Там они, в поместье.
— Скучаешь по дому?
— В городе, конечно, интересно. Богато, тут ярмарки, почитай, каждую неделю есть. Но дома хорошо. У нас теплее, чем тут, скоро трава покажется, сады цвесть будут, поля сеять будут, мамка там.
— Лим, а чем поместье занимается, ну что там делают, с чего живут?
— Ой, так там все есть. И поля садят, и зерно, и овощи всякие, сад раньше большой был, я маленькая ходила туда с ребятишками другими, мы падалицу собирали, потом сушили, зимой так вкусно, мамка взвару наварит с яблок разных да груш или слив, мы из него все — все кусочки вытащим и съедим. Только захирел наш сад. Ещё раньше коров много держали, а сейчас мало совсем осталось.
Ещё мед гнали, пасека с медогонкой есть, да только старый пасечник помер, а сыновей у него не было, а дочка замуж в другое село ушла. А, река у нас ещё есть, мужики там рыбу ловят, здоровая рыба такая, потом ее солят и тоже в город продают.
Лимка от своего рассказа загрустила. Странно, поместье должно быть прибыльным, что же его так запустили? А папенька что, купил и все? Тоже не хочет вкладывать деньги в него?
Какие — то мысли, ещё не определившиеся, бродили в голове. Я вспомнила свой холдинг, как начинала с грядок у халупы и с одной коровы. Как не умела ни доить, ни огородничать, как плакала тихонько первое время, когда болели руки от лопнувших мозолей. И какая гордость охватила меня, когда стало получаться, когда пошла первая прибыль. Сумела бы я в этом мире справиться с подобной задачей? Что бы я делала в первую очередь?
Пока эти мысли тихо бродили в моей голове, я задремала. И приснился мне сон. Странный был сон, было в нем что — то от Тургенева и от «Унесённых ветром» — стоящий среди зелёного лужайки дом с белыми колоннами, широкой открытой верандой вокруг первого этажа, крыльцо, на котором стоит девушка в светлом платье, в лёгкой шляпке с лентами. А с подъездной аллеи к ней быстро идёт Он. Его лица я не вижу, но знаю, что девушка очень его ждёт и ей так хорошо…
Проснулась я резко и ещё какое — то время лежала под впечатлением. Как будто посмотрела исторический фильм, но почему — то осталось ощущение реальности увиденного. Шум за окном окончательно прогнал остатки сна. Я встала с постели и подошла к окну. У крыльца стояла дорожная карета, из нее как раз вышел тот самый мужчина, что был на портрете. Папенька приехали.
Глава пятая
С самого утра я ожидала вызова к папеньке, но его все не было. Наверное, хотел показать, что сердит на меня. Ну и ладушки, займу себя чем — нибудь полезным. Вчерашний разговор с Лимкой принес понимание, что в местном сельском хозяйстве и переработке сельхозпродукции я пока не понимаю, информация нужна. Пойду, прогуляюсь до библиотеки, может, там что найду.
Ещё один надёжный источник информации, кроме книг — это базар. Там все можно увидеть своими глазами — и ассортимент, и спрос, и сбыт, и ценообразование. То есть курс маркетинга в прикладном исполнении.
До библиотеки добралась благополучно, отдохнула от забега на спринтерскую дистанцию и двинулась в дальний угол библиотеки, там видела нечто на подобную тему. Пока вытаскивала несколько книг, ухитрилась, раззява, уронить одну, да так неудачно, что она наполовину влетела под шкаф, и достать ее можно было, только отодвинув угол шкафа в сторону. Пока я всем своим худосочным тельцем висела на этом шкафу, пытаясь сдвинуть его чуть в сторону, книжка как — то выдвинулась сама из — под шкафа, и он, освободившись от помехи, плавно сдвинулся в сторону. Ну и я с ним, за компанию. А за шкафом оказалась дверь, которая теперь чуть приоткрылась, и оттуда послышались голоса.
Думаете, я стыдливо закрыла уши ладонями и ушла? Ну как же, три раза! Никуда я не ушла, наоборот, принялась весьма интенсивно подслушивать, даже чуть пошире приоткрыв дверь, надеясь, что она не заскрипит. Мне необходима информация и я ее добуду.
Голоса были мужскими, разговаривали двое. По всем признакам, там находился кабинет хозяина дома, в своей новой ипостаси я ещё там не бывала, поэтому могу предположить, что разговаривает хозяин кабинета, то есть папенька и какое — то доверенное лицо. Разговор начался, видимо, давно, и теперь я пыталась понять, что там и к чему.