Страница 22 из 479
– Выпейте, мамаша, подогретого винца, – предложила Цзиньлянь.
Старуха осушила залпом три чарки.
– Пойду на кухню сушиться.
Ван удалилась на кухню, просушила одежду, приготовила курицу и гуся, сварила рису. Нарубила и нарезала все как полагается, разложила кушанья на тарелки, фрукты на подносы и понесла в комнату. Когда она поставила на стол подогретое вино, Симэнь и Цзиньлянь снова наполнили чарки и стали наслаждаться яствами. Прижавшись друг к другу, они пили из одной чарки. Симэнь вдруг заметил висевшую на стене лютню.
– Слыхал, ты хорошо играешь, – сказал он. – Сыграй мне что-нибудь, а я под музыку выпью.
– Я в детстве немного училась, – Цзиньлянь улыбнулась. – Так что не смейтесь, если нескладно получится.
Симэнь снял со стены лютню и посадил Цзиньлянь к себе на колени, наблюдая, как изящно она распрямила свои нежные яшмовые пальчики, едва коснулась застывших струн, не спеша заиграла и запела на южный напев «Две головки»:
Пение привело Симэня в восторг. Он обнял Цзиньлянь за нежно-белую шею и поцеловал.
– Какая ты, оказывается, умница! – хвалил он Цзиньлянь. – Немало встречал я певиц с кривых террас, но ни одна не играла и не пела так прекрасно, как ты.
– Вы так меня выделяете, сударь! – засмеялась Цзиньлянь. – Ради вас я готова исполнить все, что только пожелаете. А вы не бросите меня потом, а?
– Как можно тебя забыть?! – Симэнь погладил ее благоухающие ланиты.
Они смеялись и резвились. Вдоволь насладившись «игрою тучки и дождя», Симэнь снял вышитую туфельку с ножки Цзиньлянь, вылил в нее чарку вина и осушил туфельку-кубок.
– Не шутите, сударь. Смотрите, какие у меня маленькие ножки.
Немного погодя они захмелели, заперли дверь и, сняв одежды, легли, продолжая забавы.
Старая Ван заперла ворота и, пройдя на кухню к Инъэр, принялась что-то жевать.
А в комнате порхали феникс с подругой, резвились, точно рыбки в воде. И в любви Цзиньлянь была куда искуснее любой певички. Как только ни услаждала она Симэня! И он копье уверенно метал. Они переживали ту удивительную пору молодости, когда женщина чарует красотой, а мужчина покоряет доблестью и мощью.
Вот и стихи об этой паре. Они гласят:
В тот день Симэнь пробыл с Цзиньлянь до самого вечера. Перед тем как уйти, он оставил ей на расходы несколько лянов мелкого серебра. Как ни старалась она удержать его, он все-таки приладил глазную повязку и оставил любовницу. Цзиньлянь опустила занавеску, заперла ворота, выпила еще чарочку со старой Ван, потом удалилась и старуха.
Да,
Если хотите узнать, что случилось потом, приходите в другой раз.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
ТЕТУШКА СЮЭ СВАТАЕТ МЭН ЮЙЛОУ
ЗОЛОВКА ЯН В СЕРДЦАХ БРАНИТ ДЯДЮ ЧЖАНА ЧЕТВЕРТОГО
Я сваха. Я искусна и хитра.
Я хлопочу с утра и до утра.
Коль надо, я уговорю жениться –
Хоть бобыля, хоть юную девицу.
Коль повезет – задарят серебром
И угостят за свадебным столом.
Увы, не каждый мне сулит везенье –
Удача здесь, там ждут лишь огорченья.
Так вот. Однажды тетушка Сюэ, которая поставляла домашним Симэнь Цина головные украшения из перьев зимородка, подхватила корзину и отправилась искать самого хозяина. Не найдя его, она обратилась к слуге Дайаню:
– Где ж хозяин?
– Батюшка[152] в лавке, с дядей Фу Вторым счета подводят, – ответил слуга.
Надобно сказать, что, открыв лавку лекарственных трав, Симэнь нанял приказчиком некоего Фу Мина, носившего также имя Цзысинь. Он был вторым среди братьев, потому и звали его обычно дядей Фу Вторым.
Тетушка Сюэ направилась прямо к лавке. Отдернув занавеску, она увидала Симэня с приказчиком, кивнула хозяину головой, и тот торопливо вышел. В укромном месте тетушка отвесила ему поклон, и он спросил, в чем дело.
– Пришла с вами насчет женитьбы поговорить, сударь, – начала Сюэ. – Если по душе придется, будет вам по гроб третьей женой. Я только что от старшей госпожи. Купила она у меня цветов, посидели, чайку попили. Только сказать ей не решилась. Вот и поспешила к вам, сударь. Да вы ее знаете. Первая жена торговца холстом Яна. За Южными воротами живет. Солидным состоянием владеет. У нее пара двуспальных нанкинских кроватей, наряды на всякое время года, а расшитыми платьями сундуков пять битком набито. А еще жемчужные браслеты да кольца, диадемы из драгоценных камней, золотые и серебряные запястья… Всего не перечесть. Только чистого серебра тысяча с лишним лянов, кусков триста лучшего полотна. Но случилась беда. Уехал муж по торговым делам да и умер на стороне. Уж больше года вдовой живет. Детей у нее нет, остался, правда, брат покойного мужа, но ему лет десять, не больше. Молодая, цветущая, чего ей, спрашивается, вдовой сидеть?! Да и тетка не прочь ее выдать. Ей не больше двадцати пяти, стройна и мила, а приоденется – прямо красавица писаная. Кокетлива, игрива и умна. А какая хозяйка и рукодельница! Ну, конечно, играет в двойную шестерку и в шашки. Не стану таить: фамилия ее Мэн, третья в семье. Живет в Вонючем переулке. А как на лютне играет! Стоит вам, сударь, хоть разок на нее взглянуть, и стрела любви угодит прямо в сердце. Подумайте, сударь, какое вам подваливает счастье – и богатое приданое и добрая жена!
Приятно стало Симэню, когда он услыхал, что она играет на лютне.
– Когда же можно будет с ней повидаться? – спросил он.
– Я так полагаю: свидание, сударь, – это пустяки. Дело в том, что у них тетка – всему голова. Есть, правда, еще дядя Чжан Четвертый. Только он как орех-дичок – одна скорлупа, а нутро пустое. Тетка ее была замужем за Сунем-Кривошеим, который жил в доме почтенного Сюя, с улицы Дражайшей половины на северной окраине. Сунь умер, и она, должно быть, лет сорок, как вдовой живет, бездетна. Племянник ее и кормил. Нынче уж поздно, а завтра я к вам загляну, сударь. Идти надо прямо к тетке. Просить, говорят, так Чжан Ляна, кланяться, так Хань Синю.[153] Старуха деньги любит и доподлинно знает, что у невестки есть чем поживиться. А за кого выдать, ей все равно. Лишь бы ей деньжат перепало. Так что вам, сударь, я бы посоветовала на серебро не скупиться. Потом у вас и лучшего атласа в избытке. Прихватите кусок атласу, подарочки кое-какие и пойдем навестим старуху, все обговорим. Вы ее враз покорите. А как она порешит, так и будет. Никто не посмеет ей перечить.
151
Красная свеча – символ свадьбы, супружеского соединения.
152
Члены семьи, слуги, певички часто зовут Симэня «де», что значит «родитель», «батюшка», то есть «хозяин-батюшка».
153
Речь идет о могущественных сановниках древнего Китая (III–II вв. до н. э.) – первом министре Чжан Ляне и полководце Хань Сине.