Страница 20 из 479
– У Чжи умер, – сказала вошедшая Цзиньлянь, – и ты теперь единственная у меня опора. Во всем на тебя полагаюсь. Не бросай меня как старую головную повязку.
– Ну, что ты зря беспокоишься?
– А вдруг обманешь, тогда как?
– Обману, считай меня вторым У Чжи.
– Ну, хватит болтовней заниматься, – прервала их старуха. – Теперь главное – на рассвете в гроб положить. А что если у следователя подозрение возникнет, а? У них за главного Хэ Девятый. Человек опытный и осторожный. Возьмет да и не даст хоронить.
– А, ерунда! – засмеялся Симэнь. – Я с Хэ сам поговорю. Пусть только попробует против меня пойти!
– Тогда нечего мешкать, сударь, поскорее с ним договаривайтесь, – торопила старуха.
Симэнь Цин оставил старухе серебра на гроб, а сам отправился к Хэ Девятому.
Да,
Если хотите узнать, что сказал Симэнь следователю Хэ и что случилось потом, приходите в другой раз.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
СИМЭНЬ ЦИН ПОДКУПАЕТ ХЭ ДЕВЯТОГО
СТАРАЯ ВАН, ПОЙДЯ ЗА ВИНОМ, ПОПАДАЕТ ПОД ПРОЛИВНОЙ ДОЖДЬ
Безумец, коль цветок полюбишь,
С красоткой горестей хлебнешь –
И самого себя погубишь,
И в дом несчастье принесешь.
Не поноси, что заурядно,
Какой в минутных встречах прок?
Пора придет, и беды грянут –
Коварства сводни Ван итог.
Итак, Симэнь отправился к Хэ Девятому, а мы расскажем теперь о старой Ван. Взяла она серебро и пошла за гробом и похоронными принадлежностями.[140] Она купила благовония, свечи, бумажные жертвенные деньги и все необходимое для погребения и, вернувшись домой, посоветовалась с Цзиньлянь. Та зажгла перед покойником жертвенный светильник. В дом стали заходить соседи, чтобы выразить вдове соболезнование. Цзиньлянь прикрывала лицо и делала вид, будто плачет.
– От чего скончался У Старший? – спрашивали входившие.
– Муж жаловался на сильные боли в сердце, – отвечала вдова. – С каждым днем ему становилось все хуже. Видно было, что не жилец. И вот в третью стражу его не стало. Какое горе!
Цзиньлянь громко завопила. Соседи понимали, что со смертью У Чжи не все ладно, но расспрашивать не осмеливались и только утешали хозяйку:
– Умер, ну что ж теперь поделаешь? А живым жить надобно. Не убивайся так, дорогая! Вон на дворе жара какая стоит!
Цзиньлянь сделала вид, что сердечно благодарит их за участие, и соседи разошлись по домам. Старая Ван тем временем распорядилась, чтобы внесли гроб, и вышла встретить старшего следователя Хэ Девятого. Уже было закуплено все, что потребуется дома и при сожжении останков. Из монастыря Воздаяния пригласили двоих монахов отслужить молебен. Прибыли и помощники следователя Хэ.
Но расскажем о нем. Был вечер, когда он не спеша подходил к Лиловокаменной. На углу улицы ему повстречался Симэнь Цин.
– Куда путь держишь? – спросил Симэнь.
– Да вот У Старший, торговец лепешками, умер. Иду в гроб положить.
– Погоди, поговорить надо, – задержал его Симэнь.
Хэ последовал за Симэнем. Они свернули за угол в небольшой кабачок. Когда оба оказались в небольшой комнате наверху, Симэнь обратился к следователю:
– Прошу занять место гостя!
– Посмеет ли слуга занимать место рядом с вашей милостью, сударь?
– Не стесняйся, присаживайся! Прошу тебя.
После взаимных уговоров они, наконец, сели за стол. Симэнь заказал кувшин хорошего вина. Вскоре на столе появились закуски, фрукты, сладости и подогретое вино. Хэ мучили подозрения. «Симэнь Цин никогда раньше меня не угощал, – думал он, – а тут вдруг вино ставит. Должно быть, неспроста».
Они долго сидели, пили вино. Наконец, Симэнь достал из рукава слиток блестящего как снег серебра и положил его перед Хэ.
– Не побрезгуй скромным подношением. Потом еще отблагодарю.
– Что вы, ваша милость! Смею ли я принять серебро! Ведь я вам не оказывал никаких услуг, – сложив на груди руки, отказывался следователь. – Прикажите, что вам угодно, не посмею ослушаться.
– Не отказывайся, друг. Возьми серебро.
– Только скажите, что вам угодно, – просил Хэ.
– Да ничего особенного. Там ты за труды само собой получишь. Об одном прошу, чтобы при положении в гроб У Старшего все обошлось как надо. Без лишних разговоров… Накрой парчовым покровом, и чтоб дело с концом.
– Я-то думал, что-нибудь особенное, – заверил Симэня следователь, – а то пустяки какие. Да разве я могу за это серебро брать!
– Если не возьмешь, значит не хочешь сделать, что прошу.
Хэ Девятый давно побаивался коварного Симэня, который всю управу в своих руках держал, и взял серебряный слиток. Они выпили еще, и Симэнь кликнул полового:
– Подсчитай! Завтра в лавку за деньгами приходи.
Они спустились вниз и вышли из кабачка.
– Смотри, друг, никому не болтай, потом еще награжу, – предупредил следователя Симэнь и удалился.
«Почему он дал мне целых десять лянов? – раздумывал Хэ. – Только за то, чтобы я разрешил положить У Чжи в гроб? Нет, тут что-то не все ладно». У ворот дома У Чжи он встретил своих заждавшихся помощников и старуху Ван.
– От чего умер У Старший? – спросил он помощников.
– Жена говорит, от сердечной боли, – отвечали те.
Следователь отдернул занавеску и вошел в дом.
– Что-то вы поздновато пожаловали, господин Хэ? – спросила старуха. Мы вас прямо заждались. И геомант[141] давно пришел.
– Все дела. Вот и задержался.
Следователь заметил вышедшую к нему Цзиньлянь, одетую в грубое платье бледного цвета, с белой бумагой[142] в волосах. Она притворилась плачущей.
– Не расстраивайтесь, сударыня, – успокаивал ее Хэ, – душа вашего супруга возносится на небеса.
– Не выразить словами моего горя, – вытирая слезы, проговорила Цзиньлянь. – У мужа болело сердце, и вот в несколько дней его не стало. Какой удар!
Следователь оглядел Цзиньлянь и подумал: «Раньше я только слышал про жену У Чжи… Вот, оказывается, какую красавицу он себе взял! Не зря Симэнь Цин десять лянов отвалил!» Когда он подошел к покойнику, геомант уже совершил над усопшим таинства. Хэ снял покров, откинул с лица лоскут белого шелка и, сосредоточившись, стал внимательно всепронзающим взглядом осматривать покойника – его почерневшие ногти, темно-синие губы, пожелтевшее лицо и выпученные глаза. Ему сразу стало ясно, что У Чжи отравлен.
– У него что-то и лицо посинело, и губы закушены… И кровь изо рта… – недоуменно говорили подручные следователя.
– Будет глупости болтать! – оборвал их Хэ. – Вон солнце так и палит. Как тут тленом не тронуться?
И подручные по наущению старой Ван поспешно положили покойника в гроб и навсегда забили гвоздями. Старуха передала следователю связку медяков и попросила разделить их между обоими помощниками.
– Когда вынос? – спросил Хэ.
– Госпожа хотела бы на третий день совершить сожжение за городской стеной, – ответила Ван.
Подручные удалились. В этот вечер Цзиньлянь устроила угощение с вином. На другой день четверо буддийских монахов читали заупокойные молитвы, а рано утром, в пятую стражу третьего дня состоялся вынос. Гроб подняли подручные следователя. Проводить У Чжи вышли кое-кто из соседей. Одетую в траур Цзиньлянь несли в паланкине. Всю дорогу она притворно оплакивала кормильца. На пустыре сожжения усопших гроб с останками У Чжи предали огню, а пепел бросили в пруд. За панихиду и поминки расплачивался Симэнь Цин.
139
В экземпляре романа, обнаруженном в Японии осенью 1962 г. в коллекции Мори Наритака (так называемый «Экземпляр Мори») конец главы предстает в сравнении с положенным в основу данного издания, так называемым, «пекинским экземпляром» в несколько сокращенном виде. Отклонения в стиле в последнем говорят, вероятнее всего, о более раннем его происхождении, ибо он остался как бы в «сыром», незавершенном виде, тогда как «экземпляр Мори», по-видимому, уже подвергся в данном случае стилистической правке и был доведен до принятой в романе концовки. В «экземпляре Мори» конец выглядит следующим образом:
– У Чжи умер, – сказала вошедшая Цзиньлянь, – и ты теперь единственная у меня опора.
– Ну, зачем ты так говоришь?
– Теперь главное – следователь Хэ Девятый, – прервала их старуха. – Человек он опытный и осторожный. Будут подозрения, и хоронить не даст.
– А, ерунда! – засмеялся Симэнь. – Я с ним сам поговорю. Пусть только попробует против меня пойти!
– Тогда нечего мешкать, сударь, идите и договаривайтесь.
Да, Змея среди бамбуков скрыта,
И жалом хвост осы грозит –
Но это все не так страшит,
Как сердце женщин ядовито.
Если хотите узнать, что случилось потом, приходите в другой раз.
(перевод выполнен по факсимиле конца данной главы, помещенному в журнале «Дайан», 1963, N 5, стр. 34–35.)
140
Под похоронными принадлежностями здесь имеются в виду бумажные повозки, кони, паланкины, фигурки людей, макеты домиков, а также специальные бумажные деньги. Все это сжигалось перед захоронением покойника в надежде, что потом, в ином мире, пригодится ему.
141
Поскольку китайцы верили в то, что души покойников могут насылать беду или даровать счастье, то перед похоронами обычно приглашались особые гадатели – геоманты, выбиравшие наиболее благоприятное время и место похорон.
142
Белый цвет – цвет траура в Китае.