Сороки-убийцы

Они пообедали вместе внизу, потом вышли на улицу. На площади на автобусной остановке собралась небольшая толпа, но у Фрейзера создалось впечатление, что эти люди ждут не автобус. Их явно что-то привлекло. Они оживленно переговаривались. Джеймс не сомневался, что Пюнд захочет подойти и разузнать, в чем дело, но тут на кладбище появилась фигура, идущая в их сторону. Это был викарий, об этом безошибочно говорили священническая рубашка и воротник-ошейник. Он был высоким и тощим, с нечесаными черными волосами. Фрейзер видел, как священник взял прислоненный к воротам велосипед и повел его к дороге. Колеса громко скрипели при каждом обороте.

– Викарий! – воскликнул Пюнд. – В английской деревне это человек, который всех знает.

– Не все ходят в церковь, – возразил Фрейзер.

– Не важно. Священник считает своим долгом знать даже атеистов и агностиков.

Они направились вперед и перехватили викария, прежде чем тот успел уехать. Пюнд представился.

– Ах да! – воскликнул викарий, моргая от яркого солнца. – Это имя мне знакомо, уверен. Сыщик? Разумеется, вы здесь из-за сэра Магнуса Пая. Какое ужасное происшествие! Маленькая община вроде Саксби-на-Эйвоне ни при каких обстоятельствах не готова к подобному событию, и нам будет очень тяжело сжиться с ним. Но прошу меня извинить, я не назвался: Робин Осборн. Я викарий здешней церкви Святого Ботольфа. Впрочем, вы, наверное, и сами это выяснили, учитывая ваше ремесло!

Он рассмеялся, и Пюнду пришло в голову – это пришло в голову даже Фрейзеру, – что священник – человек очень нервный и ему не под силу замолчать. Слова изливались из него в попытке скрыть то, что на самом деле у него на уме.

– Как понимаю, вы неплохо знали сэра Магнуса, – сказал Пюнд.

– Более или менее. Да. К несчастью, мы встречались с ним реже, чем мне хотелось бы. Не очень набожный человек. Он не часто посещал службы. – Осборн запрыгнул на велосипед. – Вы здесь, чтобы расследовать преступление, мистер Пюнд?

Тот ответил, что приехал именно ради этого.

– Я несколько удивлен, что нашей полиции понадобилась помощь со стороны. Это не означает, конечно, что вам здесь не рады. Сегодня утром я уже разговаривал с инспектором Чаббом. Он высказал предположение, что это мог быть взломщик. Грабители. Вам ведь, разумеется, известно, что недавно Пай-Холл обокрали?

– Похоже, Пай-Холлу выпала более чем средняя порция несчастий.

– Вы имеете в виду смерть Мэри Блэкистон? – уточнил Осборн. – Она упокоилась здесь. Я лично вел погребальную службу.

– Сэра Магнуса любили в деревне?

Вопрос застиг викария врасплох, и ему никак не удавалось подобрать верный ответ.

– Были такие, кто завидовал ему. Он обладал значительным богатством. Ну, была еще, конечно, проблема Дингл-Делла. Следует признать, что она вызывала большое недовольство.

– Дингл-Делл?

– Это полоса леса. Он продал ее.

– Фирме «Ларкин Гэдуэлл»? – вмешался Фрейзер.

– Да. Это застройщики, насколько мне известно.

– Мистер Осборн, вас удивит, если я скажу, что прямым следствием намерений сэра Магнуса стала письменная угроза убить его?

– Угроза убить? – Викарий смешался еще сильнее. – Меня бы это очень удивило. Уверен, что никто в округе не мог послать такое. Это очень мирная деревня. Здешний народ не приветствует подобное.

– Тем не менее вы упомянули о большом недовольстве.

– Люди негодовали. Но это не одно и то же, что убить.

– Когда вы в последний раз видели сэра Магнуса?

Робину Осборну не терпелось отправиться в путь. В велосипед он вцепился так, словно это был зверь, рвущийся с привязи. И последний вопрос его оскорбил. Это было видно по его глазам. Его что, в чем-то подозревают?

– Я встречался с ним довольно давно, – ответил он. – Он не смог присутствовать на похоронах Мэри Блэкистон – очень жаль, но сэр Магнус находился в это время на юге Франции. А до этого я сам был в отъезде.

– Где?

– В отпуске. С женой. – Пюнд выжидал подробностей, и Осборн не замедлил заполнить паузу: – Мы провели вместе неделю в Девоншире. Вообще-то, она меня уже давно ждет, так что, с вашего позволения…

Кисло улыбнувшись, викарий проехал между ними, шестерни велосипеда отчаянно скрипели.

– Я бы сказал, что он по какой-то причине нервничает, – вполголоса заметил Фрейзер.

– Да, Джеймс. Определенно, это человек, которому есть что скрывать.

По мере того как сыщик и его помощник шли к машине, Робин Осборн изо всех сил гнал велосипед по направлению к дому. Он понимал, что не был до конца честен: пусть не солгал, но утаил часть правды. Но хотя бы утверждение, что Генриетта давно ждет его, соответствовало истине.

– Где тебя носило? – спросила она, когда муж занял место на кухне. Она поставила на стол перед ним собственной выпечки открытый пирог и салат с фасолью.

– Э… просто был в деревне. – Осборн вознес немую молитву. – Я встретил того сыщика, – продолжил он, едва успев произнести «аминь». – Аттикуса Пюнда.

– А кто это такой?

– Ты наверняка о нем слышала. Он настоящая знаменитость. Частный детектив. Помнишь ту школу в Мальборо? Там был учитель, которого убили во время спектакля? Пюнд расследовал это дело.

– Но зачем нам нужен частный детектив? Я думала, что это был грабитель.

– Похоже, полиция могла допустить ошибку. – Осборн помедлил. – Сыщик полагает, что дело может быть как-то связано с Деллом.

– С Деллом?

– Так он думает.

Они ели молча. Никому еда не доставила особого удовольствия. Потом Генриетта неожиданно нарушила молчание.

– Куда ты ходил вчера ночью, Робин? – спросила она.

– Что?

– Ты знаешь, о чем я. Сэр Магнус был убит.

– Ей-богу, я-то тут при чем? – Осборн отложил нож и вилку и выпил глоток воды. – Я почувствовал гнев, – пояснил он. – Это один из смертных грехов. И были в моем сердце помыслы… которым там не место. Я разозлился из-за новостей, но это меня не оправдывает. Мне требовалось побыть одному, поэтому я отправился в церковь.

– Но тебя не было так долго.

– Для меня это оказалось нелегко, Генриетта. Понадобилось время.

Поначалу она не хотела говорить, потом передумала.

– Робин, я так за тебя волновалась. Ходила искать тебя. По правде говоря, я столкнулась с Брентом, и тот сказал, что видел, как кто-то пробирается к Пай-Холлу…

– На что ты намекаешь, Хен? Неужели ты думаешь, что я пошел в Пай-Холл и убил сэра Магнуса? Отрубил ему голову мечом? Ты это хочешь сказать?

– Нет, конечно нет. Просто ты был так зол.

– Это просто смешно. Я даже близко не подходил к усадьбе. И ничего не видел.

Было еще кое-что, о чем Генриетте хотелось сказать. О кровавом пятне на рукаве мужа. Она видела его собственными глазами. На следующее утро она взяла рубашку и прокипятила ее с отбеливателем. Теперь рубашка висела на веревке и сушилась на солнышке. Генриетте хотелось знать, чья это кровь и как она попала на одежду. Но она не осмелилась. Она не могла обвинить его. Такой поступок был немыслимым.

С остатком обеда они покончили в молчании.

Джонни Уайтхед сидел в отреставрированном капитанском кресле с изогнутой спинкой и вращающимся сиденьем и тоже размышлял насчет убийства. По правде говоря, он тем утром только этим и занимался, пока, как слон в посудной лавке, топал среди своего фарфора, бесцельно переставляя предметы и не выпуская сигареты изо рта. Когда он свалил и разбил прелестную суповую тарелку работы мейсенских мастеров, которая, хоть и будучи со сколом, была выставлена за девять шиллингов и шесть пенсов, Джемма Уайтхед потеряла наконец терпение.

– Что с тобой случилось? – осведомилась она. – Ты сегодня как медведь после зимней спячки. И это уже четвертая сигарета. Почему бы тебе не пойти на улицу, глотнуть свежего воздуха?

– Не хочу я выходить, – буркнул Джонни.

– Что стряслось?

Джонни затушил окурок в пепельнице от «Ройял Далтон» в форме коровы, оцененной в шесть шиллингов.