Чемпионат

   Граната в рукомойнике. Хватаю и бегу на кухню, а положение там отчаянное - в дверь летит мясо.

   ...На кухне порезвились Тысяча Безумных Мясников. Руки, черепа и кости, а в углу, ныкаясь за котлами, отчаянно отбивается Лаег. Напротив - выше, справа, сверху от меня - прыгает его противник: та самая девочка в желтых...

   В игре она аккурат как в жизни. Мне нехорошо.

   (Самоподобные симы - дурной тон. Сразу разрушает игру)

   Девушка танцует в полёте. Ловкий разворот и выстрел в совсем другую сторону. В окно...

   Секунда - и вот уже звенит, разлетаясь, тоненькая полоска стекла, открывая проход, неестественно-геометрически-правильный для этого живого мира. А где-то в мозгу точь-в-точь так же осыпается застарелая иллюзия.

   Про Броневик знали не мы одни. Хуже того - мы не знали всех, кто про него знает.

   Девочка подпрыгивает, стреляет - и исчезает на Тропе. Лаег следом. За ним - я.

   Тропа отрисована так хорошо, что я чуть было не свернул и не ломанулся наперерез, дворами. Алик с паттернами особо не мучался - просто щёлкнул на цифровой фотик окрестности, а потом растянул по двум сплошным стенам внешней текстурой - и всё равно смотрелось потрясно. Реальная Тропа, реальные дома, реальные деревья - даже мелькнувший за поворотом Лаег показался вдруг совсем реальным, несимовым. Я пробежал стройку (дёрнулась под ногой досточка), выпрыгнул к клубу и увидел жёлтые сапожки прямо над лестницей. Ракета брызнула выше, а девочка вывернулась, нырнула и исчезла внизу, ответив гранатой.

   Подождите, он и клуб нарисовал? Додумать не успеваю - граната рвётся возле мусорных контейнеров, а Лаег, забыв осторожность, несётся вниз, сметая залпом дверь. Пыль, опилки, песок - и всё же я успеваю разлядеть в точь-точь-в-точь-как нижней комнатке: его силуэт, индикатор на ракетнице (перезарядка полторы секунды), стрейф влево к нужной дверке - и лобовая, максимальная ракета, стопятипроцентный урон (броню не брали, есть в кабине), мясо, кости, голова, ракетница в воздухе... пыль, кровь... в носу, на губах...

   ...шестое чувство выдёргивает из транса, орёт в оба уха, что запахов в играх нет, и горячей пыли в играх нет, и грохота такого в играх нет, а взорвалось не там, а ЗДЕСЬ, ЗДЕСЬ, У ТЕБЯ ЗА СПИНОЙ!!!

   Срываю шлем, оборачиваюсь - снова вижу жёлтые сапожки. Девушку возле входа. А ещё индивидуальную переносную ракетницу "Шмель", от которой и пошла ракетница в "Фаерхоге".

   - Я пришла забрать выигрыш,- говорят губы,- Извините, что так. Здесь многие знают, что ЕЩЁ можно делать на "Рэйнбоу" девятого поколения.

   (рука поднимает серебряный контейнер, другая держит кнопку выстрела)

   - В другой раз вы обязательно победите. Прощайте.

   Шаги по лестнице. Все сидят молча. А потом...

   На самом деле, компьютерные клубы после войны были самое то. Серые подвалы со столами и машинами позволяли часами, днями и неделями убивать унылое время - и, как итог, потиху откачали с улиц всю потенциальную шпану. А значит, почти исчезла подростковая преступность.

   Почти, но не совсем.

   Традиция крепко сидит в человеке.

   Оружие было у многих. Помню пистолеты, баллончики, ножи и полудубинки, какие прячут под майкой. Кто-то ломал стул и хватал ножку, кто-то драл шнур и скручивал в лассо...

   И хлынули наверх, мимо выбывших из игры секундантов.

   (перезарядка полторы секунды).

   Вторая ракета (уже наверху), хлопки выстрелов, стрёкот очередей. Две наши новые знакомые - чёрная и рыжая - палят из автоматов почём зря, прикрываясь Броневичком. Ракетница летит прочь, жёлтые сапожки гремят по броне и исчезают в кабине.

   - Всем пока!- орёт в амбразуру. Две напарницы тоже уже там - одна задраивает люк, а вторая пристроилась к правой амбразуре и вставляет новый магазин. Рука дёргает рычаг, мотор ревёт....

   Но это в игре Броневичок может ездить. Наш же, реальный, ещё со времён Перемирия стоит не на колёсах - а на шести

   стандартных

   белых

   строительных

   кирпичах.

   Этого в их планах не было.

   Чего удивляться - другой район.

   Жизнь по играм изучают...

   Эх!

   Что с ними дальше - не знаю. На штурм смотреть не стал.

   Спустился вниз, мимо развороченной двери, в ту злополучную прихожую, увидел листовку конкурса. Вдохнул кирпичную пыль, посмотрел на изрытые трещинами стены, потолок, пол. Здесь, на тихом дне океана безумия, была кровь, склизкие кусочки внутренностей, фрагменты руки, ступня, даже обугленный череп, улетевший под столы - а вот лучшего моего друга не было нигде. Ни вверху, в толпе, ни внизу, в кровавых ошмётках от прямого попадания - нигде теперь не было Лаега. Не было, не было, не было... А к тому времени, как кончится следствие, не будет уже и меня.