Страница 7 из 9
- ОЙ, НЕТ...- выдохнул служитель. Его затрясло,- ОЙ, НЕТ, НЕТ, ТОЛЬКО НЕ ЭТО...
- Заткни его!- бросил мне хозяин и побежал прочь, куда-то в темноту, гулко тупая сапогами. Синий уже просто визжал, всё громче и громче, словно израненная гиена и я просто обхватил его за горло и сильно-сильно дёрнул, так, что он подавился собственным криком и теперь только храпел и охал, стукая ногами. Я поставил фонарь на пол, ослабил захват и тщательно зажал ему рот. Так мы и стояли, долго-долго, прислушиваясь к шагам Хозяина - но они были то дальше, то ближе, отражались от стен многократным эхом. А вот шелеста сороконожки было уже не расслышать.
Я почему-то вспомнил столичные библиотеки, частные, занимавшие одну, а то и, как наша, целых две комнаты. Такая же уйма книг и среди них больше двух третьих - ненужные. Никогда бы не подумал, что ненужных книг может стать ещё больше.
Потом Хозяин, наконец, появился, какой-то сумрачный и ссутуленный. Молча взял фонарь и пошёл прочь по проходу. Я - за ним. Служитель сел на пол и стал откашливаться, сипя и проклиная.
- А что с сороконожкой?- спросил я уже на улице.
Но он больше не удостаивал меня ответами.
А потом настала Ночь Призыва. Не помню, на что она приходилось - но календарь, по которому она вычислялась, был явно не наш.
Бак бурлил и дёргался, между тоненькими синими трубочками проскакивали искорки, а вот Клетка пока молчала, пустая и грозная, словно пасть тигра. Хозяин облачился в парадное одеяние и встал перед ней. Его обязанности закончились; оставалось только командовать.
- Кровь,- скомандовал он. Я взял церемониальный нож, и надрезал кожу на своей правой ладони. Ранка набухла и заплакала тоненькой красной струйкой. Я сглотнул, опустился на колени и просунув руку в Клетку.
- Не смотри.
Я закусил губу и отвернулся. Голова закружилось, мир поплыл, но каким-то чудом я удержал равновесие.
- Жди.
Я услышал, как упала капля. Рана вспыхнула горячей болью... и в тот же миг прохладный сквознячок облизал мою ладонь. А откуда сквознячок в закрытой клетке? Тогда я не задумался, нет, мне не отдавали приказа задумываться. Но теперь, конечно же, знаю.
Высокая скосила глаза - вежливо и почти незаметно. Нет, обе руки были на месте, живые и настоящие.
- Когда я вынул руку, меня трясло, как листок ураганом. И какие разноцветные полосы... везде... повсюду... словно мир решил рассыпаться на краски.
- Встань.
Я встал. Из Клетки веяло холодом, земля моталась, ускользая из-под ног, и всё-таки я встал.
- Деревянный бочонок. Быстрее!
Шаркая, пошёл я к бочонку. Он оказался довольно лёгким, в обычные дни я бы его и одной рукой взял. А внутри были глаза, самые разные - бычьи, кошачьи, собачьи и наверняка человеческие.
Нет ничего страшнее вырванного глаза! Отрубленная голова умирает сразу, без ушей человек живёт и даже что-то слышит, без языка он просто находит другой способ речи, а без глаз жизнь заканчивается. Жить продолжаешь. Но жизнь заканчивается. Я так и не знаю, где он взял и, к счастью, не узнаю никогда.
- В Бак!
Я высыпал их. Словно жемчужины, которые высыпают обратно в море. Разноцветные, большие и маленькие... окровавленные, полураздавленные жемчужины. Они булькали, всхлипывали и пропадали, оставляя слабый красноватый след.
- Механизм - в Клетку!
Механизм стоял на Баке. Хитрая комбинация из винтов и шестерёнок, похожая на здоровенного механического паука, разве что без ножек. Я бережно взял её в ладони и почувствовал, что внутри что-то стучит... что-то стучит, как маленькое сердце.
- В Клетку! Быстрее!
Я сделал шаг - пол качнулся и пошёл под углом, словно загибаясь, изгибаясь, сворачиваясь. Второй шаг - из Бака запахло оглушительной, тошнотворной сладостью, третий...
Пальцы, куда бегут мои пальцы....
Механизм падает. Медленно и угрюмо, словно булыжник, опускается на безукоризненные квадратики пола, всхрапывает и замирает, выставив вверх крошечный валик. Здоровенное зубчатое колёсико врывается из гнезда, выпрыгивает на пол и катится катится катится, перестукивая крошечными зубчиками, прямо в Клетку...
И тут у меня в голове бахнула молния. Это Хозяин врезал мне - с размаху, щедро, как рядовому.
Ноги сложились, словно лестница и я полетел к Баку, на пол, в багровый туман, который полз неизвестно ... Стукнулся кобчиком, на какой-то миг забыл, как дышать и ещё одна молния, синяя, уже изнутри, я понял, что падаю... Но тут Хозяин врезал мне ногой наотмашь и всё прошло, только туман дрожал и горячая струя текла на подбородок.
А Хозяин был уже другим. Не та глыба, за которую можно убивать и быть убитым, не тут чудовищно мудрый и знающий, не тот, кого слушаешься, даже не помышляя о выгоде. Теперь это был заурядный старик, с вытаращенными глазами и торчащими пучками седых волос, дряхлый и полубезумный, шипящей от злобы и перепуганный от кожи до косточек.
- Я убью тебя,- прошипел он - слюна летела на пол и шипела в тумане,- Я убью тебя, идиот, мерзавец - когда всё закончится. Я тебя убью.
А потом бросился на пол, схватил Механизм, что-то проверил, щёлкнул, подкрутил, бережно отставил его трясущимися руками и быстро-быстро, словно громадная белая ящерица, пополз к Клетке. Колёсико лежало там, в глубине, я мог его видеть - крошечный кружок в углу, словно мелкая серебряная монетка, давно изъятая из обращения и почерневшая до самой сердцевины. Хозяин (а не такой он был и громадный, в Клетку помещался целиком) схватил его цепкой белой лапой и сжал, стиснул, как стискивают зубы во время порки.