Страница 1 из 3
"Крот - это фамилия",- такой была первая фраза, прозвучавшая, когда он начал новую жизнь. Миновав туман беспамятства, его глаза увидели серый брезент полевого госпиталя, койки с ранеными и низенького-низенького фельдшера, заполнявшего карточку.
Четыре дня назад Крот и ещё трое отступали за деревню по меже через неспелое кукурузное поле. Канонада только началась и им ничего почитай не грозило, но левая нога вдруг зацепилась за какую-то ямку, он полетел кубарем, успел почувствовать, как по лицу дохнуло пламенем, а затем весь мир опрокинулся и погас.
Спустя две минуты после возвращения к свету и воздуху Крот узнал, что сегодня утром подписано перемирие, так что долечиваться он будет уже дома, а что касается армии, то увольняться можно хоть сейчас - перенёсший контузию считался к службе непригодным.
В родном городе Крот долго-долго смотрел в реку, пока, наконец, не понял, что вторая его война, настоящая, ещё только-только начинается.
Противником в ней стали Копатели, и в борьбе с ними Крот был не один. Эти загадочные создания озаботили тогда все четыре стороны света: про них спорили на лавочках, писали в газетах и даже посвящали программы по телевизору. Рассекреченные сведенья затопили умы - оказывается, ещё за год до конца войны в полях и на обочинах стали появляться вырытые неизвестно кем и как ямы, достигавшие метра в диаметре и уходившие в глубину едва ли не до верхних Тоннелей.
Гипотез возникло уйма, причём самые здравые исходили из того, что копают наверняка изнутри, но всерьёз их исследовать было, разумеется, невозможно и все найденные ямы попросту бетонировали, наспех измерив и заложив снизу железным листом. Даже военные не решались их расковыривать - в конце концов, кто знает, что можно ждать от пусть даже и необитаемого подземного лабиринта, где время течёт в обратную сторону.
Имелись свои соображения и у Крота. С памятью, правда, было не очень - одни куски потерялись, многие перепутались - но в одном он был уверен: копали изнутри, копали намеренно и был один случай, когда почти что на его глазах один человек из такой вот ямы вылез. Крот не очень, правда, помнил, что это был за человек, куда этот человек потом делся и даже когда он всё это видел - до войны, во время или может быть после?.. Однако как не посмотри, это было вторжением, а раз это и вправду вторжение, (он был почти уверен), то ситуация весьма серьёзна: ведь, так или иначе, армия, пришедшая из Тоннелей, будет вооружена оружием будущего. Завоевав наш мир, они могут преспокойненько им править сколь угодно долго, неуклонно возвращаясь домой с каждым шагом секундной стрелки.
Даже в самом начале было ясно, что одиночке в этом деле места нет. Каждый раз, когда он добирался до ямы, бетон уже засыхал, а местные жители безбоязненно ходили мимо, громыхая вёдрами и делясь впечатлением об увиденной боевой технике - "фуфло, вот на войне было на что посмотреть!". Зная, как это бывает, он предположил, что должно быть какое-то отдельно подразделение с приписанной бетономешалкой, которое оперативно выезжает на место и тихо делает свою работу. Оказалось - и вправду есть; более того, существует целый специальный отряд, который и ведает всеми злокозненными Копателями. Устроиться туда удалось водителем, подправив предварительно нехорошие записи в карточке и всячески напирая на большой опыт службы. Теперь был шанс хорошенько приглядеться и уяснить, что тут к чему.
Висевшая в штабе (куда, случалось, не возвращались целые месяцы напролёт) карта с чёрными точечками найденных дыр напоминала шкуру обезумевшего леопарда. Не было даже малейшего намёка на то, что их привлекают судоходные реки или плодородные почвы; скорее, они просто плодились, наподобие бактерий в питательном бульоне. Уже на месте, возле ещё нетронутых дыр, Крот замети, что для спуска они крутоваты и если грохнешься, то и костей не соберёшь. А вот наружу выбираться попроще, только что скоб на стене не хватает. Возможно, у пришельцев на ногах были "кошки", или они сами по себе когтисты, словно кошки и такой откос для них не преграда. Чтобы спрыгнуть вниз, разумеется, не могло быть и речи - первыми обступали яму часовые, нервные и всё ещё перепуганные, сжимавшие автоматы так, что пальцы белели, и даже листы сверху клали, сталкивая вниз и утрамбовывая специальным длинным шестом. Когда заливали почему-то казалось, что отдельные белые капли ухитряются-таки просочиться и падают вниз, где беззвучно ревут невидимые временные водовороты, там смешиваются, запутываются, приходят в противоречие сами с собой трижды циркулируют из вещества в антивещество и обратно, причём не по прямой, а по произвольному изогнутому лабиринту и всё это для того, чтобы под давлением чуждой теперь гравитацией взлетать вверх и ударять, словно дождинки, по железу, так и не успев даже застыть.
Ещё одна особенность: ямы были практически одинаковы, независимо от того, где они были выкопаны. Из этого делали вывод, что копают их отнюдь не голыми руками: там, внизу есть для этого некая изощрённо-хитрая машина, которая кромсает, роет и одновременно прячет все отходы куда-нибудь в прошлое, нагромождая, должно быть, из них целые новые континенты: ведь ни одной горки на поверхности так ни разу и не обнаружили. Ямы вообще были малозаметны, эдакие чёрные дырочки, пулевые ранения в рассыпчатом теле земли и смотрелись настолько обыденно, что просто чудо, что в них никто не провалился и не нагадил. Или, может, всё-таки нагадил? - ведь никогда не знаешь, на чью голову предстоит рухнуть дерьму, запущенному вдаль по извилистой ленте времени. Вдруг какой-нибудь хозяйственный чувачок всё-таки скроет свою ямку под деревянным гробиком сортира и много-много дней будет пользоваться бесплатно-бездонной канализацией, отравляя жизнь и предкам и потомкам?
От бед дней завтрашних мысли перетекали к делам насущным, личным и сегодняшним. Да, Крот был теперь рядом с ямами, буквально трогал их руками, закрывал и запечатывал, как мог... и всё же к таинственному Копателю не приблизился ни на шаг. Главный злоумышленник всё так же проскальзывал между пальцами, скрываясь в бесконечных Туннелях и почти наверняка хохотал оттуда над тщетной вознёй горемычных наземных жителей. Да, этому не навредишь, сколько ни бетонируй. Парень был головастый, работал чётко, а о его скорости говорить было просто бессмысленно: скорость как расстояние за единицу времени было ничем для существа, которое хватало горстями и плавало по нему, словно рыба по игрушечному замку в аквариуме. А с уничтожением скорости уничтожилось и расстояние; Крот, случалось, чувствовал себя весьма неуютно от мысли, что Копателя, возможно, не придётся даже преследовать. Кто знает - вдруг и после победы с ним придётся долго-долго воевать, побеждая в каждой стычке, и не потому, что враг слишком живуч, а просто чтобы довести до конца изогнутую петлю времени?
Все эти безумные гипотезы Кроту, конечно, не принадлежали. Он их просто впитывал: ведь чего только не услышишь в долгих ночных переездах по местности, название которой склеено из трёх языков и незнакомо даже тем, кто её населяет? Почти все в группе, даже те, кто просто раствор заливал, ощущали себя сопричастными тайнам природы и гипотез возникало как раз сколько, сколько бывает, когда ни одну из них не собираются применять на практике. Там же он узнал о Доме земли - судя по описанием, это было что-то вроде института, но без студентов, просто небольшое строеньице, доверху забитое специалистами в белых халатах и могучими счётными машинами, занимавшими по пять-шесть комнат. Целыми днями жевали они поступавшие данные, получая весьма неопределённые результаты. Формально, их бригада тоже была туда приписана, но давным-давно забыла дорогу к этому загадочному домику, ограничиваясь развнедельным бесцветным отчётом, из которого нельзя было узнать ничего нового. Те считали, эти бетонировали, с одним и тем же нулевым и тщетным результатом; вот и выходило, что работая в одном поле, они в упор не замечали друг друга.