Игнашка и Верлиока

– Семён Камышов, – продолжил парень. – Может, слыхал. И прадед, и дед, и отец у меня ведьмаки. И я скоро стану.

– Не, не слыхал, – ответил Игнашка.

– Пётр Зубов, – насупившись, сказал чёрненький мальчишка и протянул крохотную ладошку, однако руку пожал крепко.

– Да какой ещё Пётр? Петька Зуб и всё, – захохотал Камыш, а Пётр злобно стрельнул в его сторону чёрными блестящими глазами.

– Большой Мот, – сипло произнёс третий мальчишка. На фоне Камыша большим он казался разве что в ширину. Через кушак свесился обтянутый рубахой живот. – Матвей Большаков.

Игнашка протянул руку, и Большой Мот вяло её пожал.

На всех мальчишках были одинаковые серые рубашки без пуговиц, чёрные штаны и пёстрые кушаки. И никакой обуви.

– А теперь живо спать, сорванцы, – скомандовал из-за печи дед Герман. – До обеда валяться не рассчитывайте.

Мальчики попытались возмутиться, но старик на них цыкнул, и все поплелись к дальней стене.

Игнашка молча поднялся за ними по деревянной лестнице, ведущей к проёму в потолке, и очутился в менее просторной комнате без потолка. Стены заканчивались на уровне Игнашкиного роста и переходили в крышу. Вдоль стен стояли четыре деревянные кровати. Возле каждой – сундук размером с тумбочку.

– Твоё место, Игнашка, – сказал Камыш, указывая на ближайшую к лестнице кровать.

На сундуке возле кровати лежала серая рубашка, чёрные штаны и красный с пёстрым узором кушак.

Игнашка заметил, как трое новых друзей сняли кушаки и привязали к спинкам кроватей.

– Так надо, – сказал Большой Мот, увидев Игнашкино замешательство, – привязывай, если не хочешь, чтобы твоя душа ночью выбралась из тела и пошла творить злые дела.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «