Страница 16 из 242
— А ты мои деньги не считай, — оскалился Володимир. — Сам в дело семейное не желаешь, так что не твоя забота, — злорадно отрезал он. — Как должно всё, да и не обеднеем, — всё же улыбнулся он.
— Вот пойду в мытную управу, — под нос проворчал я. — Вот ужо всё посчитаю, — вызвав искренний смех родителя.
— Ну если уж туда, тогда посчитаешь, претензиев иметь не буду, — заключил он.
И от больницы сей кутила и мот купеческого сословия заехал в центр Полиса, где взял, да и купил мне оговоренный диплицикл, именуемый в мире Олега мотоциклом. Правда, непременно с коляской, настоял он. Приказчик косил на недосмытые в лечильне подтёки крови, но неуместного любопытства не проявлял.
А к завтрему агрегат должны доставить к нашему дому. Я же был несколько ошарашен и не знал, как себя вести. Дело в том, что индивидуальный транспорт в Полисе был бесовски дорог. Правда, выгодно отличась качеством от «одноразового» Мира Олега, то есть, тот же металл транспорта был инновационно, просто фантастически технологичен. Нержавейка, в смысле, мда.
Ну да не суть, дело в том, что подарок был дорог, да и приятен, причём обеим составляющим меня. Правда, опыта вождения «железного коня» не было, хотя в рамках показанного продавцом особо и не надо было. По крайней мере, с коляской и если не гонять, да и визитку «наставника вождения» я под одобрительный взгляд Володимира прихватил.
— Скажи, отец, — решился я в машине на вопрос, уж очень меня «раскачало происходящее». — Я помню мать, после родов. Наверное, перед смертью. Почему она рожала дома?
— Помнишь, — тяжело вздохнул Володимир. — И я помню. Её воля была, не хотела ни в лечильню, ни медиков до себя допускать. Ругались даже, — признал он. — И ведь с вами двумя всё как по маслу, никаких бед и хлопот, я и с Эфихосом и не беспокоился почти, — разоткровенничался он. — А оно вон, сам знаешь, как вышло, — тяжело вздохнул он.
— Прости что напомнил, — повинился я. — Но и узнать должен был, — на что последовал молчаливый кивок.
Да уж, бывает и такое. Хотя, с чего такое неприятие медиков, непонятно. Но, возможно, религия, припомнил я маленькие кумирни олимпийского пантеона. Верующие в Полисах были, но это было дело интимное, никого, кроме родных, не касаемое. Да и немного их, потому как боги не отвечали.
Уже смеркалось, когда мы добрались до дома. К чести домашних, ужин, на который меня столь «удачно» позвала Авдотья, стоял нетронутым, а братья и домоупровительница ожидали в гостиной. Успокоил Володимир присутствующих, что вот прямо сейчас и тут я помирать не собираюсь, с несколько излишними, как по мне, деталями.
Впрочем, воплей «жирный-жирный, аки аэростат пассажирный!» не последовало даже от Эфихоса, так что я решил проявить милосердие и попросил за него у отца. Тот похмурился, но со скрытой ухмылкой, и наказанного амнистировал.
Так что ужинали мы всей семьёй, а я несколько переоценивал отношения. Потому как пусть в быту люди они и не вершина приятственности, но родные и, как показала ситуация форс-мажора, искренне любящие и беспокоящиеся, как на мой взгляд.
И засыпал (с некоторым опасением) в настроении философическом и мечтательном. С рефреном: «что день грядущий мне готовит».