Железная дочь

– Я не влюблена в Эша, – сказала я ей, скрестив руки на груди. – Ты что, не видела, он со мной разговаривал, как с грязью. Эш бессердечный и высокомерный придурок. Видеть его больше не хочу.

– Врешь! – парировала фука. – Врушка, врушка человек! Я видела, как ты смотрела на него, когда он вошел. Знаю я этот взгляд. Ты втюрилась! – Тяосин хмыкнула, качая ушком взад и вперед, и я смущенно поежилась. Она усмехнулась, обнажив зубы. – Но ты не виновата. Эш любит проделывать такое с людьми. Все глупые смертные влюбляются в него по уши с первого взгляда. Знаешь, сколько сердец он уже разбил?

Я совсем упала духом. Мне казалось, я особенная. Я думала, что небезразлична Эшу, хотя бы немного. Теперь стало понятно, что, вероятно, я лишь одна из многих глупых простушек, бездумно и слепо влюбившихся в него.

Тяосин зевнула и откинулась на мои подушки.

– Я говорю тебе это, чтобы ты не тратила зря время в погоне за невозможным, – промурлыкала она, сощурившись. – Кроме того, Эш уже влюблен, причем очень давно. Так и не смог ее забыть.

– Ариэлла, – прошептала я.

Тяосин удивилась.

– Он рассказывал тебе о ней? Ха! Что ж, тогда ты знаешь, что Эш никогда не влюбится в простую полукровку, ведь Ариэлла была самой красивой во всем Зимнем Дворе. Он бы никогда не предал ее память, даже если бы закон того не требовал. Ты ведь знаешь про закон, да?

Ни о каком законе я не знала и знать не хотела. У меня возникло ощущение, что фука хотела, чтобы я сообщила подробности, но идти у нее на поводу я не собиралась. Однако, очевидно, Тяосин все равно решила рассказать, и, фыркнув, продолжила:

– Ты Лето, – пренебрежительно сказала она, – мы Зима. По закону фейри из двух разных Дворов нельзя быть вместе. Не то чтобы у нас было много случаев, Летние фейри иногда влюбляются в Зимних, и наоборот. Но всегда возникают всевозможные проблемы – Лето и Зима не должны быть вместе. Если о них узнают, то правители обычно требуют, чтобы они немедленно отказались от своей любви. А если влюбленные не отказываются, то их навсегда изгоняют в человеческий мир, где они могут продолжать свои кощунственные отношения подальше от Дворов… Если, конечно, их не казнят на месте. Так что, как ты понимаешь, – завершила она, пристально глядя на меня, – Эш никогда не предаст свою королеву и Двор ради человека. Лучше забудь о нем. Найди себе глупого человеческого мальчика в мире смертных, если Мэб когда-нибудь тебя отпустит.

К тому времени, как она завершила свою тираду, я чувствовала себя такой несчастной, что готова была разрыдаться. Желчь обжигала горло, глаза распухли от слез. Мне нужно было убраться отсюда, подальше от жестокой правды Тяосин, пока я окончательно не развалилась на куски.

Закусив губу, чтобы сдержать слезы, я развернулась, выбежала из комнаты и побежала по коридорам Неблагого дворца.

Я едва не споткнулась о гоблина, который зашипел на меня и заскрежетал светящимися в темноте острыми клыками. Бормоча извинения, я поспешила прочь. По коридору навстречу плыла высокая женщина в призрачно-белом платье с красными и опухшими глазами, и я нырнула в другой коридор, дабы избежать ее.

Надо выбраться отсюда. На улицу, на чистый холодный воздух, побыть в одиночестве хотя бы пару минут, пока я не сошла с ума. Темные коридоры и переполненные холлы вызывали у меня клаустрофобию. Как-то раз Тяосин показывала мне выход. Огромные двойные двери: на одной вырезанные узоры напоминали смеющееся лицо, на другой – лицо, скрюченное в жутком рычании. С тех пор я искала их сама, но так и не нашла. Я подозревала, что Мэб наложила на двери заклинание, чтобы спрятать их от меня, или, возможно, они сами прятались – двери в Фейрилэнде так иногда делали. Это приводило меня в ярость: я видела из окна своей комнаты сверкающий заснеженный город, но никак не могла туда попасть.

Я услышала за спиной стук и, обернувшись, увидела в коридоре группу красных колпачков с обезумевшими желтыми глазами, сияющими от голода и желания. Они меня еще не заметили, но если увидят… Я одна, без защиты, далеко от моей безопасной комнаты, а красные колпачки всегда голодны. Страх охватил мое сердце. Я свернула за угол…

Вот они! Прямо напротив ледяного вестибюля. Двойные двери с вырезанными на них лицами: насмехающимися и в то же время угрожающими. Теперь, наконец обнаружив их, я замешкалась. Смогу ли я вернуться, когда выйду? За пределами дворца был запутанный и пугающий город Зимних фейри. Если не получится вернуться, то замерзну насмерть или и того хуже.

Послышались возбужденные возгласы. Красные колпачки меня увидели.

Я поспешила к выходу, стараясь не поскользнуться, ибо, как оказалось, пол был вымощен из разноцветного льда. Тонкий, как карандаш, дворецкий в черном костюме бесстрастно наблюдал за мной, когда я подошла к нему; его длинные седые волосы ниспадали ему на плечи. Огромные круглые глаза, похожие на блестящие зеркала, смотрели на меня, не мигая. Не обращая на него внимания, я вцепилась в дверь, на которой было вытесано смеющееся лицо, и потянула на себя, но она не двинулась с места.

– Выходите на улицу, мисс Чейз? – спросил дворецкий, склонив гладкую яйцеобразную голову.

– Ненадолго! – резко ответила я, пытаясь осилить дверь, которая, к моей ярости, начала смеяться надо мной. Кричать и прыгать я не стала, ибо видала и куда более странные вещи, но это вывело меня из себя. – Скоро вернусь, обещаю! – Я слышала издевательские смешки красных колпачков, сливавшиеся со смехом двери, и пнула ее ногой. – Черт, да откройся же ты, тупица!

Дворецкий вздохнул.

– Не на ту дверь нападаете, мисс Чейз. – Он протянул руку и распахнул рычавшую дверь, которая хмуро смотрела на меня, скрипя на петлях. – Прошу, будьте там осторожны, – строго наказал дворецкий. – Ее Величество будет очень недовольна, если вы… эм-м-м, сбежите. Уверен, вы не станете этого делать. Ее защита не позволяет вам замерзнуть или быть съеденной.

В вестибюль ворвался поток холодного воздуха. Снаружи было темно и холодно. Оглянувшись на красных колпачков, которые смотрели на меня из тени коридора с радостными клыкастыми ухмылками, я вздрогнула и шагнула в снег.

На улице стоял такой мороз, что я едва не забежала обратно. Дыхание повисло в воздухе, ледяной ветер обжигал обнаженную кожу. Передо мной раскинулся нетронутый замерзший сад: деревья, цветы, статуи и фонтаны, покрытые прозрачнейшим льдом. Из земли то тут, то там торчали огромные зазубренные кристаллы, некоторые из них были выше меня. На краю фонтана сидела группа фейри в блестящих белых одеяниях, их длинные лазурного цвета волосы ниспадали до пояса. Ногти на кончиках пальцев мерцали в полумраке синим цветом.

Я направилась в противоположную сторону: ботинки скрипели на снегу, оставляя глубокие следы. Раньше я бы задалась вопросом, как может под землей идти снег, но давно смирилась с тем, что в Фейриленде бесполезно искать в чем-то смысл. Я понятия не имела, куда шла, но двигаться было лучше, чем стоять на месте.

– Куда это ты намылилась, полукровка?

Вокруг меня взвился снежный вихрь, жаля лицо и залепляя глаза. Когда снегопад стих, я оказалась в окружении четверых фейри, только что сидевших у фонтана. Высокие, элегантные и красивые, с бледной кожей и мерцающими синими волосами, с пухлыми бледными губами, искривленными в издевательских ухмылках, они теснили меня, как стая волков.

– Да, Сноуберри, ты была права, – сказала одна из них, наморщив нос, будто учуяв мерзкий запах. – От нее и правда несет дохлой тушей Летней свиньи. Не понимаю, как Мэб терпит ее.

Сжав кулаки, я старалась сохранять хладнокровие. Как же все это не вовремя.

«Боже, я будто снова оказалась в старших классах! Неужели это никогда не кончится? Ради всего святого, они же древние фейри, а ведут себя, как заносчивые чирлидерши из школьной команды».

Самая высокая, гибкая фейри с ядовито-зелеными тонкими прядями в лазурных волосах посмотрела на меня холодными голубыми глазами и подошла вплотную. Я не двинулась с места, и она посмотрела на меня пристально, сощурившись. Всего год назад я бы мягко улыбнулась, кивнула и согласилась бы со всем, что они скажут, лишь бы оставили в покое. Но теперь все было иначе. Я видала тварей и пострашнее, чем эти девушки, намного.