Шиари выбирает первой

Духи, я действительно всерьез думаю о том, чтобы сюда перебраться?

— Ты не мог бы подождать в коридоре?

Кадет рассмеялся:

— Ты что, стесняешься?

И это тоже.

— Бриан, живее. Сам же сказал — нет времени!

Негромко фыркнув, парень скрылся за дверью. Бросив на пол сумку, я с наслаждением повела затекшими плечами и позвала одними губами:

— Эшвар, ты тут?

Ответом мне было молчание. Может, фамильяр решил, что не желает становиться свидетелем моего фиаско, и отправился восвояси? Вряд ли. Он же у меня любопытнее джара. Дома просто не высидит. Скорее всего, затаился и наблюдает.

— Ладно, потом поговорим.

Не теряя времени, начала раздеваться. Мы с Рифом одного роста, а потому и штаны, и рукава чужого мундира оказались действительно короткими. И если штанины я спрятала в сапоги, то на подстреленные рукава решила просто не обращать внимания.

Главное, чтобы и преподаватели не обращали, а то опять накажут.

— Ну что, готов? — В проеме приоткрытой двери показалась золотокудрая голова кадета.

— Пойдем.

Я бегло осмотрела себя в зеркале — иллюзия была на месте, хоть, признаться, я бы с удовольствием ее сбросила. Все-таки это очень выматывает — носить чужую личину. Не будь мы с Рифом близнецами, одной плотью и кровью, и я бы точно не справилась.

Очередной забег по Кальдероку закончился возле двустворчатых дверей, из-за которых доносился приятный баритон, явно принадлежавший преподавателю по стихийной магии.

— Джары, опоздали. Дермонт будет недоволен, — прошипел Бриан и, постучав, первый шагнул в классную комнату. — Разрешите войти, шейр!

Пожелав себе удачи, я последовала за кадетом и почувствовала на себе пристальный взгляд молодого темноволосого мужчины.

— Разрешаю, — неожиданно спокойно ответил тот, продолжая меня оглядывать.

Духи, неужели что-то не так с моей маскировкой?!

Наверное, прошла вечность, прежде чем он перевел взгляд с меня на Бриана.

— Только больше не опаздывайте, Торнвил. Вас, Ноэро, это тоже касается. Я не люблю наказывать, но когда кадеты сами настаивают…

— Не будем! — в один голос заверили мы и, отдав военному честь, заняли места за последним столом.

А этот Дермонт, кажется, неплохой. Удивительно, что такой молодой, точно не больше тридцати, а уже преподает в Кальдероке.

— Ну что ж, продолжим, — когда мы расселись, проговорил шейр. — Сначала повторим теорию, а после перерыва пойдем на полигон пытаться призывать огонь. — Он немного помедлил, после чего с усмешкой добавил: — Уверен, будет весело.

Призывать огонь… Я возбужденно сглотнула и стала с жадностью ловить каждое слово военного.

То, что для отряда было пройденным материалом, для меня звучало впервые. Дермонт бегло объяснял азы, выводя на доске магические формулы. В теории все звучало просто: концентрация, точно произнесенные слова призыва и верно выведенный чаровой узор равнялись сгустку пламени, который должен был появиться меж сведенных воедино рук стихийника.

Все это профессор продемонстрировал нам наглядно, и, если честно, я не заметила, чтобы он сильно напрягался. Пальцы военного плавно скользили по воздуху, голос звучал уверенно и спокойно, и в целом он выглядел таким расслабленным, словно просто жестикулировал, а не призывал пламя — самую опасную и сокрушительную стихию. Я даже моргнуть не успела, как меж ладоней военного ярко полыхнул огонь.

Духи, это…

Это потрясающее!

Я с восторгом наблюдала за действиями молодого профессора и не сразу сообразила, что машинально повторяю за ним, нашептывая заветные слова и пытаясь вывести в воздухе нужный узор. Спасибо Бриан остановил.

— Ты что? Не здесь! Хочешь сжечь к джарам классную комнату?

— Извини, — опомнилась я и поспешила спрятать руки под стол.

— Опытные огневики призывают стихию в считанные мгновения, — разводя руки и позволяя сфере набухнуть, сказал Дермонт. — В бою важна не только сила, но и скорость. Чем ты быстрее и ловчее, тем больше у тебя шансов встретить новый день. — Хлопок, и огонь погас, оставив после себя лишь дымный завиток.

— Боюсь, это не про меня, — шепнул Торнвил и с тоскливым вздохом посмотрел на свои руки. — Сейчас опять на полигоне буду позориться.

«Сначала я», — усмехнулась про себя.

Бриан хотя бы знал теорию — на это у него было полтора месяца, а я за какой-то несчастный час ничего толком не запомнила. И вот профессор уже стирает с доски формулы, приказывая:

— Через десять минут жду вас внизу. Не опаздывайте. Не портьте ни мне, ни себе настроение напрасным промедлением.

— Пойдем, — совсем скиснув, пробормотал Бриан.

Было видно, парень волнуется перед практическим занятием, а я… Я ног под собой от страха не чувствовала.

Стихийной магией обладали все маги-универсалы. В той или иной мере. Кто-то лучше ладил с огнем, кому-то было проще подчинить воздух, подружиться с землей или укротить воду. В чем я была сильна? Сложно сказать. За свою недолгую жизнь я неплохо развила иллюзорный дар, в остальном же мало что понимала. Не хватало знаний, не было наставников. И сейчас я со смешанным чувством страха и предвкушения спускалась в подземелье. Полумрак, сырость и прохлада, заточенный под закопченным стеклом светильников огонь — все это создавало обстановку более чем зловещую, добавляя волнения и вызывая дрожь во всем теле.

— А помнишь Вирда со второго курса? — спросил Бриан, почему-то шепотом.

Я неуверенно кивнула, потому что ни с каким Вирдом знакома не была, а кадет с готовностью продолжил:

— Им уже третий день занимаются животворцы. Кто-то из старшекурсников, тренируясь метать сферы, сделал его живой мишенью. Говорят, полностью ожоги залечить не удастся — останутся шрамы.

Я даже запнулась от такой сплетни, и только благодаря Бриану, в рукав которого успела вцепиться, не покатилась с лестницы.

Это вообще нормально? Что у них здесь за варварские порядки?!

— Надеюсь, живодеров наказали?

Торнвил чуть слышно фыркнул:

— Как бы не так! Вирд молчит, будто ему язык отрезали. Боится. Я совсем не удивлюсь, если над ним поиздевались те же уроды, что и…

Окончание фразы потонуло в нетерпеливом окрике Дермонта:

— Шевелите ногами! Ведете себя, как шейлы на прогулке в парке!

Замечание относилось ко всему отряду. Еще в классе я заметила среди первокурсников Нейла и Ронана, а вот Лоунарда на занятии не было. Не пришел он и на полигон. Спрашивать, куда подевался, поостереглась. Лишние вопросы — лишний риск быть раскрытой.

Прежде чем войти в зал, нас провели в тесную комнатушку, где каждому кадету выдали толстые перчатки и огнеупорную маску, полностью скрывавшую лицо. Мундиры велели повесить на крюки, мрачно торчащие из щербатых стен и один за другим выходить на полигон.

Чувствуя, как леденеют ладони, от страха и холода, я одной из последних зашла в зал и почувствовала, что дрожь усиливается.

Полигон впечатлял. Просторный, если не сказать огромный зал под высокими каменными сводами. Пламя над древками факелов здесь светило неестественно ярко, отчего каждый кадет был как на ладони. Хорошо, на мне была маска, иначе бы все увидели, как сильно мне страшно. Глядя на обожженные пламенем мишени, массивное оружие на стенах и странные, совершенно непонятные приспособления, я успела сто раз пожалеть, что все это затеяла.

И вот надо было Эскорну именно сейчас, когда он так нужен, уехать из Леонсии!

Втянул нас с Рифом в неприятности и смылся.

Мысленно отругав генерала, пристроилась позади кадетов и стала с волнением ждать приказов Дермонта.

— Вызывать буду по двое, — удостоверившись, что весь отряд готов к подвигам (или к позорному фиаско — не буду показывать на себя пальцем), сказал военный. — Концентрируемся, призываем стихию, после чего отпускаем ее, заставляя огонь погаснуть. Все, как я учил. Ничего сложного. Не разочаруйте меня.

Зря он это сказал.

После его слов стало совсем тоскливо. Вот сейчас как разочарую Дермонта, как опозорю Рифа. Вряд ли брат скажет мне спасибо, когда вернется.