Страница 7 из 12
– Лучше бы ты этого не говорила, – недовольно проворчал Глеб. – Однажды точно не выдержу, съезжу ему по роже.
– И кому сделаешь лучше? – Настя задрожала и прижалась к нему. – Вот Гуньков обрадуется, когда у тебя начнется насыщенная, но недолгая жизнь: арест, трибунал, расстрел. И никакой майор Малахов с капитаном Фокиным тебя из беды не вытащат.
Расстаться было сложно, но он не мог оставаться в этой «усыпальнице». После полуночи он поднялся, потеснив спящую женщину, и выбрался из землянки. Курил, наблюдая, как в ночном воздухе переливаются огни фонарей, слушал канонаду. Немцы ночами обычно предпочитали спать, но сейчас работали круглосуточно, сокращая личный состав окруженной армии. Спокойствие вокруг деревни Разборово было хрупким, могло разбиться в любую минуту. Докурив, Шубин пробрался в блиндаж, кивнув постовому Лыкову, и боком протиснулся к своему топчану. Блиндаж ходил ходуном от дружного храпа. Но засыпали и не в таких условиях. Впрочем, этой ночью Шубин не мог уснуть, ворочался, пихал Серегу Ляха, норовившего прижать его к стене. После каждой вылазки в немецкий тыл свободных мест становилось больше, но все равно было тесно. Он лежал, таращился в земляной потолок и вспоминал минувшее…
Тактическая группа Катукова свою задачу под Москвой выполнила – отогнала фашиста на запад. Наступление продолжалось. В первой декаде февраля Шубина и выживших бойцов из взвода включили в ряды 290-го полка 113-й стрелковой дивизии, входящей в состав 33-й армии генерал-лейтенанта Ефремова.
В начале войны генерал командовал 29-й армией, она вела тяжелые бои на могилевском направлении. Армия сковала крупные немецкие силы и задержала их продвижение к Днепру. В августе генерала назначили командующим войсками Центрального фронта. В сентябре – заместителем командующего Брянским фронтом. Он возглавил 10-ю армию, а в октябре стал командующим 33-й армией. С конца ноября армия сражалась на реке Нара. Когда фельдмаршал Бок предпринял очередную попытку фронтального прорыва к Москве и смял позиции одной из стрелковых дивизий, Ефремов действовал грамотно и решительно. Наро-Фоминский прорыв создал угрозу для Москвы. Сводная группа Ефремова встала неодолимой стеной, в течение нескольких дней разгромила противника и отбросила его с занимаемых позиций. Положение на реке Нара было восстановлено. 33-я армия полностью освободила Наро-Фоминск, в начале января – Боровск, еще через две недели – Верею. Армия была измотана, нуждалась в отдыхе и в пополнении.
На это и рассчитывало ее командование. Поэтому полной неожиданностью стал приказ Жукова наступать на Вязьму. Не только Ефремов – все войска Западного фронта перешли в наступление. Но в этом состоял главный просчет командования. Приказ Сталина наступать на всех фронтах не был подкреплен ресурсами и привел к потере инициативы и неоправданным жертвам. Поначалу наступление развивалось неплохо, 33-я армия подошла вплотную к Вязьме и устремилась в глубокий прорыв. Но плацдарм не расширили, толком его не обороняли. Командование требовало идти вперед, не снижая темпа. 33-я армия вырвалась вперед, когда противник фланговыми ударами перерезал коммуникации, и армия фактически оказалась в западне. Наступление заглохло, войска перешли к обороне. Немецкие контрудары следовали один за другим. Ефремов предпринял несколько попыток вырваться из котла, но они провалились. Войска подвергались непрестанным ударам с земли и воздуха. 43-я армия, наступавшая рядом, пыталась пробить коридор к группировке Ефремова, но и эти попытки завершились неудачей. Армия гибла в вяземских лесах, людей становилось меньше…
Но пока наступление развивалось по плану, произошло знаменательное событие – партизанской группе полковника Моисеевского удалось прорваться к наступающим частям. Все эти месяцы командир погибшей в октябре дивизии вел успешные партизанские действия, крупно нервировал врага, уничтожал тыловую структуру и коммуникации. Отряд несколько раз менял дислокацию, уходя от карательных облав, обрастал людьми и техникой и в итоге превратился в серьезную силу. К войскам примкнули больше тысячи партизан – бывшие красноармейцы и местные жители.
Во время описываемых событий произошла встреча с Лидой Разиной. Шубин месяцами о ней грезил, всячески проигрывал в голове этот волнительный момент. Ранее поступали весточки, что Лида жива, но в последние месяцы радиосвязи не было, приходили только сведения, что отряд существует и борется. И вот случилась эта долгожданная встреча…
Она сильно изменилась, похудела, глаза запали. Но остались привлекательность, какая-то беззащитная интеллигентность, скромность, застенчивость. Краска прилила к щекам Глеба, руки затряслись. А Лида, наоборот, побледнела, вымученно улыбнулась. Они обнялись, но эти объятия напоминали дружеские. Шубин поцеловал ее в щеку, потом в уголок губ – Лида позволила это сделать, но напряглась, съежилась, посмотрела на него большими умоляющими глазами. Он почувствовал, что происходит что-то не то. Но ведь и с ним, если вдуматься, тоже что-то не то! Они разговаривали дежурными фразами, мол, «ты как?», «я очень соскучился», «да и я скучала». В груди щемило, накатила глухая печаль. Оба испытывали неловкость. Наконец Лида призналась, сгорая от стыда, что она беременна, уже на втором месяце – так получилось, она не хотела. Вернее, поначалу не хотела, а когда узнала… В общем, все запутанно, сложно, да еще эта проклятая война. У нее теперь другой мужчина – так судьба распорядилась. «Неужто полковник Моисеевский?» – кисло улыбнулся Глеб. Лида замотала головой – нет, это было бы слишком. У Александра Гавриловича семья, дети, хотя поначалу он действительно оказывал ей знаки внимания. Отец ребенка – заместитель начштаба партизанского отряда по разведке. Упорный парень, завоевал ее сердце, да и с фашистами сражается отважно.
Этот экземпляр подглядывал за ними, сильно нервничая. Про Шубина он, разумеется, был в курсе. Не сказать, что прежний избранник Лиды ему понравился, но желания кинуться в драку не возникло. Эти двое волновались, как дети!
Снова зазвучали дежурные слова: прости, никто не виноват, жизнь так повернулась, не забывай писать, еще встретимся. Боль сквозила в ее глазах. Она ушла. Долго пятилась, потом повернулась, побежала. Глеб смотрел ей вслед и, что странно, не чувствовал большого потрясения. Чувствовал только печаль, растерянность и немного удивления: почему в этой жизни так быстро все кончается?
Позднее он видел эту парочку – Лида была бледна, вяло улыбалась, а бравый разведчик-партизан активно заговаривал ей зубы, держал ее за руку, обнимал за плечо.
Такое ощущение, что Настя Томилина тоже подглядывала. Знала, куда побежал лейтенант, и сходила с ума, заламывала руки. Но когда он вернулся, ничего не сказала. В ее глазах не было торжества, она вела себя скромно. Лишь потом тихонько подошла, обняла и прошептала на ухо: «Сам решай, как жить будешь, не хочу вмешиваться».
В глубине души остались осадок, грустные воспоминания и досадное чувство, что по его чувствам потоптались.
Аэродром уничтожили, но положение оставалось тяжелым. Остатки армии окопались в лесах восточнее Вязьмы, кольцо окружения сужалось. 43-я армия прекратила попытки прорваться к окруженцам, все чаще возникало горькое чувство, что армию бросили на произвол судьбы. В частях и подразделениях осталось не больше трети личного состава, кончались боеприпасы и провиант. Постоянная перегруппировка сил ни к чему не приводила, до полного краха оставалось недолго.
Шубина вызвал комполка. Майор Малахов сидел на табурете, окутывал себя горьким табачным дымом и печально разглядывал обмусоленную карту.
– Пойдешь на восток, лейтенант, – нужно разведать местность. Комдив Миронов приказал прорываться, у нас двое суток на раскачку. Возможно, что одни сутки, но хотелось бы больше. Приказ исходит от армейского командования, а оно действует на основании директив штаба Западного фронта. Понимаю, что попыток было уже много, но их не следует прекращать… Ты присаживайся, не стой столбом, здесь все свои… Вот здесь, на юго-востоке, 43-я армия застыла и не движется. Она понесла в предыдущих боях большие потери. Между нами немцы заполонили все так густо, что мышь не проскочит. А вот здесь 50-я армия. – Карандаш майора нарисовал дугу, сместившись на северо-восток. – Имеются сведения, что генерал-лейтенант Болдин Иван Васильевич скоро двинет свои части, чтобы прорубить к нам коридор. Когда это произойдет, неизвестно, каждый день на счету. Прорываться решено вот здесь, между деревнями Рыковка и Бутырино. В населенных пунктах стоят усиленные гарнизоны, там на много верст протянулись укрепленные позиции. Минные поля, орудия, танки. Вот здесь – Мышковский бор. Следует разведать дорогу вдоль его южной опушки. Если пройдем эти шесть верст, сможем ударить с тыла по 18-му мотопехотному полку вермахта и оттянуть его силы. В это время основная часть дивизии пробьется через кольцо. Вот здесь, восточнее, мы займем оборону и создадим условия для выхода из окружения всех остальных частей. Но это в теории, при идеальном раскладе, а что подкинет жизнь, мы не знаем… Хотя можем предположить. Атаковать в лоб Рыковку – самоубийство, а ведь именно это предлагал армейский штаб. Положим массу людей, а сможем ли захватить плацдарм, один Бог ведает. Данную идею, к счастью, уже не продвигают, но могут к ней вернуться. В общем, спеши, Шубин! Нужно выявить место, где можно прорваться быстро и без серьезных потерь. Пока таким местом видится проселок вдоль Мышковского бора.