Невольница судьбы

— Видимо кровь прилила к голове во время поездки, — отметил он, озадаченно растягивая слова. — Пару дней отлежитесь здесь. Вам полегчает. Да и лицо примет прежний вид.

Я поняла, что выгляжу неважно. Впрочем, не трудно было и догадаться. Он подошёл и ощупал нос. Потом провёл ладонью по моему лицу, и я ощутила тепло и приятное покалывание. Даже показалось, что из-под его руки посыпались искры. Нос болеть перестал. Неужели применил магию? О, нет, это не может быть правдой! Магии не существует! Но как бы там ни было, мне стало заметно лучше.

Встретившись с презрительным огнём его глаз, поняла, что он меня ненавидит. Его слова подтвердили это:

— Как только придёте в себя, я продам вас на невольничьем рынке. Красотки с белой кожей и золотыми волосами огромная редкость. Так что недостатка в поклонниках у вас не будет.

Он гадко рассмеялся, а у меня спина похолодела от страха. Значит, он хочет последовать совету Арсэта и сбагрить меня в качестве шлюхи? О, черт! Этого надо избежать любым путём. Напрочь позабыв о версии с шоу и розыгрышем зрителей, я неосознанно вжилась в роль.

— Что плохого я сделала вам, что вы хотите моей погибели? — спросила дрожащим голосом и чуть не заплакала от жалости к себе. Надо держаться. Я сильная. Меня не сломить!

Но смелость улетучилась моментально, когда Сэтман больно ухватил меня за волосы на затылке. Он силой приблизил моё лицо к своему и, глядя в глаза, прошипел:

— То, что ты родилась, уже плохо. Поэтому я не успокоюсь, пока не увижу тебя мёртвой.

Дыхание у меня сбилось, и я тихо застонала. Было больно оттого, что он держал меня за волосы, но ещё больнее от понимания, что должно произойти со мной.

— Я не виновна в смерти вашей сестры, — промямлила я, стараясь не разреветься. — Мне очень жаль, что так получилось.

Его глаза замерли, как и дыхание.

— Мне кажется, что ты знала, что задумал Рэгли, и не помешала ему, — взревел он так громко, что мне показалось, рухнут стены замка. — А сама, небось, и рада, что тебе не пришлось испытать того, что перенесла Ланди.

— Нет, не рада, — испуганно завопила я, страшась, что он прибьёт меня прямо в этом затхлом подземелье. — Я не знала о его затеях. Мне об этом стало известно потом, когда Ланди погибла!

— И даже после того, как узнала, собиралась выйти замуж за насильника и убийцу?

— Нет, — отчаянно затрясла головой, но он сильнее сжал мои волосы и оттянул голову назад.

— Тогда как объяснить, что ты пришла к нему в дом с его стражниками?

— Они силой привели меня! — выкрикнула я, и только потом включила мозг, чтобы тот переварил то, что ляпнул мой язык.

Сэтман замер, но хватку не ослабил.

— Мне всё равно, что у вас произошло, но за его деяния придётся ответить тебе.

— Но ты же его убил! — незаметно для себя мы оба перешли на «ты». — Так кому собраешься мстить? Его трупу? Причём тут я? Отпусти меня!

Он раздосадовано отпихнул меня, и я упала на солому. Что у них за идиотские привычки пихаться? То его стражник, то он сам.

Ни сказав больше ни слова, Гирфилд воткнул факел в держатель, закреплённый на стене, и вышел. Опять я осталась одна. Огляделась. Небольшая темница без намёков на окна или двери кроме входной. Бежать отсюда невозможно. Хотя, стоит попробовать уговорить стражника. Мда… Идея настолько бредовая, что стало противно. Уговоришь такого, как же! Он не хуже преданного пса виляет хвостом и преданно смотрит в глаза хозяину.

Как же быть? Убедить Сэтмана в своей невиновности? Но он и слушать не хочет об этом. Да и кого здесь убеждать, когда кроме мышей слушателей не найдёшь. С этими мыслями наедине пришлось сидеть долго. Утешительными они не стали. Наоборот, мне уже чудилось, что меня волокут на невольничий рынок, а тысяча похотливых мужских рук лапают моё обнажённое тело.

От подобной мысли мне поплохело. Ужас! Неужели ничего нельзя изменить? Надо попробовать поговорить с леди Гирфилд — матерью Сэтмана. Она всегда была добра к слугам. Может, и мне перепадёт от её милости? Вдруг распорядится отпустить? На крайний случай стоит увидеться с сэром Гирфилдом — отцом семейства. Хоть он и передал власть старшему сыну, но всё же с его мнением обязаны считаться! Надеюсь, что хоть он пожалеет меня.

Мысль о свободе вдохновляла и пугала одновременно. Если меня отпустят, я даже не представляла, что мне делать одной в мире, где правит жестокость и похоть? Члены правящих семей знают тайны магии, подвластной только им. Простолюдины лишены этого дара. Как выжить без магии? Даже если я выберусь, то куда идти? Меня никто не приютит без денег и родословной. Вляпалась я конкретно, только знать бы, что теперь делать.

Бурчание в животе намекнуло на голод. Не мешало бы слопать что-то. А то кроме того бутерброда, который успела заточить во время фильма, ничего и не ела. Интересно, мои тюремщики догадаются о том, что я — живой человек со своими потребностями? Мне бы поесть, умыться, да и в туалет уже хочется.

Решительно стиснув зубы, я подошла к двери и заколошматила в неё ладонью.

— Чего тебе? — раздалось по ту сторону свободы.

— Есть хочу и в туалет.

— Перебьёшься, — злобно хмыкнул охранник.

— Я-то перебьюсь, но хозяин тебе все рёбра переломает, если ты меня голодом заморишь, — пошла я ва-банк, так как терять было нечего.

— Ишь ты, как распоясалась, — услышала я, но потом звук отдаляющихся шагов порадовал. Значит, пошёл к Сэтману! Ура!

Я налегла на дверь. Эх, зря думала, что её забыли закрыть. Наивная, как первоклассница. Ну ладно, попробовать же можно было! Потоптавшись, пошла на солому. Чего стоять у порога? Ближе к свободе от этого не станешь. Надо было одеяло попросить. Холодно у них тут.

Вскоре раздались шаги, и открылась дверь. Ожидая увидеть Сэтмана, я от неожиданности ойкнула, когда вошёл Арсэт. Его ещё не хватало! С ним вообще говорить о помиловании не стоит. Он намного жёстче брата. Порой мне казалось, что они и не братья вовсе. Сэтман более человечный, этот же рождён для того, чтобы вечно ввязываться в какие-то склоки. Противный тип. Невзлюбила его с первой серии. А сейчас мне предстояло невзлюбить его с первого диалога.

— Мне сказали, что ты голодна, — его голос прозвучал насмешливо, будто голод — преступление.

— Да, — отозвалась я и встала, чтобы не дать ему возможности смотреть на меня сверху вниз. Впрочем, зря старалась. Он на полголовы выше меня. Да ещё и гордость за себя любимого его возвышала так, что сама себе я показалась мелковатой.

— Пошли, — внезапно выдал он и кивнул в сторону двери.

От неожиданности чуть было не переспросила, не пошутил ли он. Впрочем, и так видно — не пошутил: сам пошёл вперёд, а я поплелась следом. В затылок мне дышал стражник, грохоча сапогами.

Яркий свет заставил меня зажмуриться. Немного привыкнув, осмотрелась. Мы шли нескончаемыми коридорами, освещёнными магическим светом, который лился с потолка, как будто наверху был проём и в него врывался солнечный свет. Встреченные по дороге слуги бесцеремонно разглядывали меня, словно зверька в зоопарке.

Наконец дошли до двустворчатой двери, перегородившей коридор. Арсэт толкнул её магическим взглядом и вышел в зал. Стены были обиты деревянными панелями, на них висели гобелены, но полу лежал большой ковёр. Окна занавешены полупрозрачными зелёными занавесями с золотым шитьём, с потолка свисали жёлтые капли света, переливающие и сверкающие. Казалось, что они готовы упасть и растечься по полу.

С экрана телевизора этот зал смотрелся по-другому. Хотя нет, вру. Выглядел-то он точно так же, но вот видеть его со стороны и находиться в нём — разные вещи. Тут была необычная атмосфера, словно спокойствие всего мира собирается вселиться в твою душу. Он так и назывался залом отдыха. Помнится, что здесь должен быть камин. Оглянулась. Точно! Вот он, родимый! Простроился скромненько в стене, а над ним висит родовой портрет. Здесь было изображено всё семейство Гирфилдов — отец, мать, Арсэт с Сэтманом и Ланди. Только её образ на портрете стал блекнуть. Видимо, покойная вскоре должна исчезнуть вовсе.