Ген подчинения

Глава 8

Поезд, следовавший к моей станции, неожиданно тряхнуло, буквально выкинув меня из размышлений. Оступившись, я налетел на компанию двух школьников, сопровождавших свою подругу.

— Осторожней надо быть и, ох, е, че это с тобой? — тыкая пальцем на залитую кровью байку, проговорил один из школяров, видимо, в их банде косивший под новоиспеченного рэпера.

— Извините, ребята, — как-то рановато они из школы чешут, прогуливают что ли.

— Ну и рожа у тебя, словно отбивная, — произнес второй, после чего мелкие засранцы в одно горло заржали. Ох, не люблю я школоту пугать, да и не по статусу, но и с рук спускать подобное тоже не дело. Старших надо уважать, тем более когда они тебя на две головы выше.

— Себе такое же хочешь? Могу устроить, — взяв мальчугана за шиворот, рыкнул я, после чего тот, едва не обосравшись от страха, опустив взгляд, заткнулся.

Вот почему всегда так: пока спокоен и вежлив с малолетками — не ценят, а к стенке подопрешь — бояться и уважать начинают? Никакого воспитания. Хотя в их годы я, может, и хуже был.

— Извините и отпустите, пожалуйста, моих друзей, — схватив меня за испачканный кровь рукав, вступилась за «гэнгста» мелкая девчушка. Она боялась меня, но в отличие от заткнувшегося и молча смотревшего за происходящим второго паренька не побоялась действовать.

— Не стоит грубить старшим. В будущем может аукнуться, — кинул напоследок я рэперу, после чего отпустил его.

Девочка благодарно кивнула, а после, чуть ли не с головой занырнув в свою сумочку, достала оттуда влажные салфетки. Какая милаха, вот если бы все дети были такими заботливыми к окружающим, может, и мир стал бы светлее.

— Вот… У Вас кровь из носа пошла. Берите пачку, — видя, что я хочу вытянуть всего одну, добавила она. — Меня зовут Жу, означает «крепкая как бамбук», я из старшей школы, а эти два оболтуса мои кузены. Прошу, не сердитесь на них.

Как-то резко изменившись с лица, начала рассказывать о себе старшеклассница, вгоняя в ступор не только меня, но и своих родственников. Заметив растерянность на наших лицах, девочка замялась. Опустив взгляд, тихо спросила:

— Вы знаете, что такое бамбук?

— Ах, да… Извините, Жу, моя станция, — понимая, что дитя жмется ко мне все ближе, вызывая подозрительные взгляды со стороны других находившихся в вагоне, я тотчас выскочил на первой попавшейся остановке.

Что за херня сейчас произошла в который раз уже по счету? Третий? Четвертый? Это точно не случайность. Проклятие, как говорил Пак, так не действует, а значит, остается только одно — сила Суккуба. Неужели я как-то подсознательно влияю на умы людей? Вызываю у них галлюцинации или как-то, сам того не понимая, делаю какую-то абракадабру, и находящиеся вокруг меня сходят с ума? И кто сходит с ума? Женщины, мужчины или все сразу? Или, быть может, девочка просто хотела помочь какому-то избитому прохожему, за здоровье которого распереживалась, а единственный, у кого проблемы с рассудком, — это я?

От этих всех мыслей вновь разболелась голова. Сев на скамью в ожидании другого поезда, я просто уставился в токсично яркий баннер какой-то очередной марки парфюма. Дурные мысли постепенно стали улетучиваться. Тупо втыкая в заурядные билборды, я смог как-то отвлечься.

Нужно было вернуться домой, в очередной раз сменить свой наряд и двигаться на работу. А вся эта тарабарщина вместе с Якудзой и божественной шляпой, рухнувшей на мои плечи, подождет.

«Проклятие может век ждать, а значит, и мы подождем, да, Мишаня? Нет смысла рвать на голове волосы, пусть все идет своим чередом».

— Простите, с Вами все в порядке? Может, скорую вызвать? — видя мое полусвихнувшееся выражение лица, спросила проходившая мимо женщина.

— Все хорошо, — меня вдруг осенило. — Скажите, девушка, а что Вы чувствуете, глядя на меня? Вас ко мне не тянет? — от столь неожиданного вопроса, незнакомка испуганно подалась назад. — Думаю, что странно задавать такие вопросы женщинам. О боже… Ваша голова, не кружится? У Вас на виске рассечение. Нужно вызвать скорую.

Пак, твою мать, не мог сказать, что еще и башка разбита, вот только… Когда об пол башкой укладывали или ногой звезданули? Странно, может, меня все-таки ненадолго и вырубили, почему я ничего не помню?

— Дайте, — взяв у меня из рук подаренные школьницей салфетки, произнесла женщина, после чего аккуратно стерла кровь с виска. — Я врач, пусть и интерн, но все же что-то да умею и, как любой другой медик, посоветовала бы Вам обратиться в больницу для рентгена и более профессионального медобследования, — проговорив это, девушка задержала руки на моем лице. Холодная ладонь аккуратно коснулась сначала щеки, а после плавно перешла к носу.

— У Вас еще, быть может, поврежден нос… — пусть у меня и были кое-какие дела, но, если хотите, я могу сопроводить Вас в хорошую частную поликлинику, цены там приемлемые, к тому же там работает моя знакомая, и, думаю, я смогу выбить Вам скидку…

— Девушка, с Вами все в порядке? — понимая, что та не торопится убирать руки с моего лица, спросил я, после чего она, положив одну из рук мне на спортивки, тихо произнесла:

— Я уже и сама не знаю… Вы ранены, а я врач, мой долг — позаботиться о Вас. Позвольте… — вторая ее рука также перекочевала мне на нижнюю часть туловища, после чего ее худенькие пальцы, нащупав моего постепенно просыпавшегося друга, замерли. — Оу, уважаемый, а Вы уверены, что больше нигде не пострадали? — женщина просто раздевала меня взглядом. — Там, снизу, у Вас что-то явно разбухло, быть может, внутреннее кровотечение, а это опасно…

— Мой поезд, — когда та прилюдно попыталась схватить меня за член, вскочил я, едва не засветив голой задницей.

— Куда Вы? — раздосадовано протянула девушка, чуть ли не силой стягивая с меня спортивки вместе с трусами.

— Домой! — пытаясь не остаться с голой жопой, потянул я вверх трусы.

— Но Вам точно нужна моя помощь! — опуская их вниз, вновь жалостно запричитала женщина.