Страница 12 из 31
— Эй, проверь, что у него в сумке, не с пустыми руками он же к нам пришел, — хихикая, заявил тощий, отчего у меня от негодования аж глаза закатились. Тут был, мать его, целый магазин всякого говна, зачем тебе мой…
— Да этому ноуту тысяча лет, — сплюнул на пол пухлячок, кинув мне в лицо моей же сумкой. — Нищеброд чертов. Дверь я запер, валим через черный, часа два-три у нас точно будет, пока эта голубая парочка не оклемается.
После этих слов дуэт преступных гениев тотчас растворился где-то за стойками небольшого склада, находившегося за витриной. Громко хлопнули металлические двери.
Боже, за что мне все это. Лежу вот сейчас в луже собственной крови, с разбитым носом, думаю, когда меня придут спасать и спасут ли, а вдруг и вовсе помру от потери этой чертовой красной жижицы, залившей мою единственную и любимую байку?
Неожиданно для меня сзади шелохнулся Пак. Потом сильнее и еще сильнее. Буквально толкаясь и брыкаясь, он пытался освободиться. Жаль чувака: деньги, ценности, еще, может, сотряс какой. Блин, веселая у него работка. Интересно, после случившегося он ее бросит или нет?
— Ты живой? — удивив меня вполне конструктивной и четкой речью, спросил кореец.
Каким-то острым лезвием он разорвал замотанные руки, следом ноги. Выворачивая суставы за считанные секунды из личинуса, превратился во вполне прямоходящего человека, охренеть…
— Да, Миша, вот надо было тебе это упорство, сразу бы притворился, что тебя вырубили, и проблем бы никаких не было… А так нос точно реставрировать придется, — сжимая в кулаке что-то черное, он быстро помог мне развязаться.
Вот реально, на хрена я строил из себя терминатора? Твою мать, это его я считал простофилей?
— Садись, — указав рукой на стул, а после вытащив из-под прилавка аптечку, проговорил Пак.
— Друг, может, сперва копов вызовем, они же уйдут? — не понимая столь неоправданного спокойствия и показушной непричастности к происходящему, спросил я.
— Не уйдут, — приставляя ладони к моему лицу, с какой-то деловитостью и знанием дела стал разглядывать мой нос кореец. — Сейчас будет немного больно…
— Стой, подожди, может, лучше… Ауу… Сука… — зашипел я, обеими руками вцепившись в сидушку старой табуретки.
— О, как новенький, даже лучше, — хлопнув меня по плечу, заявил ростовщик. — Чего приходил-то? Опять с деньгами напряг?
— Да, — косясь на нос и боясь к нему прикоснуться руками, честно ответил я. — Хотел на время ноут заложить, через неделю отдал бы. Хоть там сумма и небольшая была, но, думаю, ты уже мне вряд ли чем поможешь.
— Трех тысяч хватит? — тотчас отозвался Пак. — Подарок, безвозмездно, за то, что ты никому не скажешь о том, что сегодня здесь видел и слышал.
— Хватит. С зарплаты отдам.
— Как знаешь, — не стал долго припираться мужчина, а после, наклонившись, вытащил откуда-то из башмака связку денег, перетянутых резинкой. На его голове из-за прически гриба показалось два мохнатых, не свойственных людям пучка шерсти.
— Пак, что с твоими ушами? — чувствуя себя Красной шапочкой, пришедшей к бабушке с пирожками, нервно сглотнув, спросил я.
Взгляд ростовщика изменился. В глазах блеснули знакомые огни. В этот раз, перемешиваясь со зрачком и радужкой, ярко выделялся желтый свет волчьих глаз.
— Ох, Миша… — тяжело вздохнув, посмотрел в мою сторону кореец.