Страница 94 из 118
-Нельзя терять времени,- услышал он голос Рашида, -нам нужно торопиться достичь следующей хронокапсулы. Самум разворотил убежища свирепых гулей, они сейчас начнут бродить по пустыне, выискивая свои жертвы.
Но несмотря на опасения Рашида, до следующей хронокапсулы они добрались без приключений. Здесь, правда, вместо ручья Конан увидел небольшое озерцо, поросшее густым кустарником, но вода в нем была такой же чистой и прозрачной, как и в ручье, и прекрасно утоляла жажду. Искупавшись и тщательно смыв со своих тел следы самума, путники приступили к трапезе. Рашид, в отличие от киммерийца к походу через пустыню подготовился хорошо. В его переметных сумах нашелся приличный кусок копченого окорока, лепешки, чеснок, лук и даже сушеные фрукты: финики, инжир, изюм. После того, как первый голод был утолен, откуда-то появился и объемистый бурдюк прекрасного аргосского вина.
Словно по негласной договоренности оба избегали касаться темы рубинового стержня или фатхи, как называл его Рашид, ограничиваясь беседой о достопримечательностях хайборийских государств. Как выяснилось, обоим приходилось бывать в Немедии, Коринфии, Заморе и Туране, но Конан, несмотря на молодость, одно время был главой пиратов Черного побережья, о чем он, правда, предпочел умолчать. Ращид же особенно восторгался Аквилонией, называя ее "драгоценной блистающей жемчужиной" среди всех стран Хайбории. Конан, молча слушавший его, вдруг сам не зная зачем, произнес:
-А ты знаешь, мне говорили, что я когда-то стану королем Аквилонии!
Сказав эту фразу, он тут же осекся и нахмурился, ожидая, что Рашид посмеется над его словами. Действительно, трудно было удержаться от смеха, услышав эту фразу из уст полуголого молодого человека, не имеющему в кармане ни медного сикля*, ни даже самих карманов. Но тот, сделав добрый глоток вина из горлышка бурдюка, совершенно серьезно заметил:
-Поверь, дружище, в этом нет ничего удивительного и ничего невозможного. История знает десятки примеров, когда предприимчивые и отважные воины, вроде тебя, прорубали себе мечом дорогу к королевскому трону. И, кстати, не отличаясь особой знатностью, управляли огромными государствами значительно лучше, чем какой-нибудь чванливый вельможа, которому корона досталась по наследству. Так что все в твоих руках, киммериец! Дерзай!
Хорошо отдохнув, они тронулись в путь еще до рассвета, чтобы постараться хотя бы часть дневного перехода пройти, воспользовавшись утренней прохладой. Конь, который и в этот раз , как заметил Конан, даже не прикоснулся к сочной траве, росшей у озера, выглядел, тем не менее, свежим и хорошо отдохнувшим. Киммериец не был особенным знатоком лошадей и предпочитал по ряду причин передвигаться пешком,но все же знал понаслышке, что коням необходимо в день минимум 4 ливра* ячменя или овса. Но он мог поклясться своей головой, что за двое суток пути Рашид не давал своему коню даже горсти зерна. Эта загадка пробуждала в Конане все большее любопытство, но из присущего варвару чувства гордости, он не хотел задавать каких-либо вопросов об этом своему спутнику.
Сейчас по холодку идти было даже по песку относительно комфортно. Они прошли, наверно фарлонгов тридцать, когда солнце-ясное око Митры, окрасило своими лучами поверхность пустыни в пастельно-розовые тона. В этот момент конь настороженно запрядал ушами и почти одновременно чуткое ухо варвара уловило в окружающей безмолвной тишине далекий и едва слышный женский крик, доносившийся из глубины пустыни. Киммериец напряг слух и спустя несколько секунд опять услышал тот же крик. Сомнений не оставалось, кричала женщина. Крик ее был протяжный и жалобный напоминающий детский плач.
-Там кричит женщина,- сказал Конан, обращаясь к Рашиду и указывая рукой в направлении, откуда доносился крик.
-Я слышу,- обеспокоенно ответил тот,-только не пойму, откуда здесь, в самом сердце пустыни может взяться женщина...Хотя случается всякое. Похоже, что до источника крика не менее пол-лиги. Подъедем ближе, разберемся, что там, нам все равно двигаться в том же направлении.
Отношение Конана к женщинам всегда отличалось рыцарственным благородством. Его первой и единственной любовью была одна только Белит, королева пиратов Черного побережья, в гибели которой он долго винил себя. Ни одной другой женщине, даже юной Валерии, не удавалось пробудить в его душе чувства, похожие на любовь. Но, тем не менее, киммериец и сам никогда не обижал никого из женщин и всегда приходил на помощь тем из них, кто в ней нуждался. Вот и сейчас, он ускорил шаг и коню Рашида пришлось даже перейти на легкую рысь, чтобы не отставать от киммерийца.
Протяжный жалобный женский крик периодически повторялся и по мере того, как расстояние до него сокращалось, звучал все отчетливее. Что-то непередаваемо жуткое слышалось в этом женском голосе, от него веяло смертной тоской. Конан почти перешел на бег и, выскочив на гребень очередного бархана увидел на расстоянии шагов двадцати женщину, нет, скорее юную девушку. Волосы цвета пряного эля струились тяжелыми волнами по ее алебастровым плечам, спадая на тугие обнаженные груди с розовыми сосками. Никакой другой одежды, кроме собственных волос, на ней не было, она сидела прямо на песке, поджав под себя ноги и, монотонно покачивая головой, издавала все тот же протяжный крик. Сдернув на ходу с себя рубашку, Конан устремился к ней и в это время услышал позади себя отчаянный крик Рашида:
-Стой , киммериец! Это...
Глава третья.
...суккуб!
Его конь, взвился в воздух и, сделав гигантский скачок в добрых двадцать шагов, оказался почти рядом с киммерийцем, торопившимся набросить свою рубаху на обнаженное тело девушки, чтобы прикрыть ее наготу. Но, как не спешил Рашид, он все же на какое-то мгновение опоздал. Суккуб поднял голову, взгляд его красных глаз встретился с взглядом Конана и тот вдруг увидел стоящую перед ним прекрасную Белит, которая протягивала к нему свои нежные и изящные, хотя и сильные для девушки, руки. Королева пиратов Черного берега улыбалась ему лучезарной улыбкой, а ее манящий взгляд, казалось устремленный в самое сердце молодого киммерийца, сулил ему райское наслаждение, как когда-то в безоблачные дни их любви. Все чувства, которые он считал давно позабытыми, всколыхнули глубины его души, выплескиваясь наружу настоящим бурным фейерверком и не в силах сдерживать охватившую его страсть, он тоже протянул руки к Белит, намереваясь сжать ее в своих объятиях. Не просто страсть, но дикое вожделение пробудило в нем ее прекрасное обнаженное тело, каждый малейший изгиб которого ему был хорошо знаком. Он уже почти коснулся пальцами шелковистой кожи своей любимой, которая с искаженной ответной страстью лицом, призывно тянула к нему свои тонкие пальчики, но в этот момент тонкий, словно игла, рубиновый луч ударил точно в напрягшийся розовый сосок ее левой груди. Прекрасная пиратка еще мгновение оставалась в той же позе, а затем стала грузно опадать на песок, превращаясь в мерзкого карлика со сморщенным туловищем и непомерно большой головой. Конан, все еще не понимая, что произошло, оторопело наблюдал за метаморфозой своей прекрасной возлюбленной в омерзительное чудовище, которое он еще мгновение назад, едва не сжал в своих страстных объятиях.