Страница 42 из 44
Серко, находившийся со своими волонтерами у подножия холма, на вершине которого заняли место хан в окружении мурз и Хмельницкий с Выговским, бросал в сторону гетмана недоуменные взгляды, ен понимая. Почему он не дает сигнала к началу сражения. По его мнению, лучше бы казацкая пехота начала битву первой, чтобы не дать возможность панцирным хоругвям поляков проявить всю свою ударную мощь. Но гетман медлил, не начинал сражения и король.
Нерешительность и короля, и запорожского гетмана была вызвана не страхом, а трезвым расчетом. Оба полководца знали силу друг друга и отдавали должное противнику, памятуя о том, что войну редко ведут по заранее разработанному плану, чаще война сама выбирает пути и средства. Сейчас же при фактическом равенстве сил, невозможно было заранее предсказать исход битвы. Татары стояли немного дальше в глубине поля, прикрывая левый фланг Хмельницкого, и, тем более, не имели желания первыми открывать сражение.
Убедившись, что казаки не хотят начинать битву, король созвал на совет командиров, чьи хоругви находились поблизости, и стал выяснять их мнение по поводу того, что предпринять- начинать сражение или перенести его на следующий день ввиду скорого приближения сумерек. Победила точка зрения Иеремии Вишневецкого о том, чтобы атаковать противника немедленно. Король согласился и дал приказ к началу битвы. Хоругви Иеремии Вишневецкого и восемнадцать хоругвей кварцяного войска под звуки труб и грохот барабанов начали атаку. Едва заслышав сигнал к началу битвы с польской стороны, в наступление ринулась казацкая пехота. Вслед за пехотой устремились и запорожские конные полки оставив далеко позади левый фланг, где находились татары. В поддержку князя Вишневецкого король послал ополчение краковского, сандомирского и других воеводств. В первые же минуты боя противники смешались друг с другом и поле боя стало затягивать пушечным и ружейным дымом. Стрельба велась с обеих сторон и порой даже непонятно было, по кому ведет огонь артиллерия.
Но так продолжалось недолго. Железные хоругви Иеремии Вишневецкого при поддержке кварцяного войска и ополчения стремительным броском рассекли казацкую конницу и, смяв пехоту Глуха, Носача и Пушкаря ударили прямо по табору, который казаки передвинули на одну из возвышенностей, но не успели сковать возы одного из его углов цепями. Сражение закипело прямо внутри табора, где казацкие канониры били в упор по прорвавшейся внутрь коннице, а пехота вступила смертельную схватку с "крылатыми" гусарами. Поляки стали нести чувствительные потери и вынуждены были отступить. Ислам-Гирей, рядом с которым находился Хмельницкий, оставивший командовать в таборе Дженлжелея, приказал своим татарам прийти на помощь казакам и те тоже ринулись в битву, мощным ударом отбросив хоругви Вишневецкого к позициям, с которых они начали атаку, дав возможность казакам восстановить табор.
Казалось, еще немного и ряды поляков будут окончательно смяты, но в это время в бой вступила королевская гвардия и литовская кавалерия князя Богуслава Радзивилла. В первых рядах этого корпуса выдвинулась артиллерия генерала Пржыемского, открывшая губительный огонь по татарской коннице. Картечь, бившая в упор, производила опустошение в рядах татар, которые, не выдержав огня артиллерии, откатилась назад, а затем и вовсе обратилась в бегство. Возникшая внезапно паника перекинулась и на тех татар, которые не участвовали в сражении. Первыми дрогнули хан и окружавшие его мурзы, ударившись в беспорядочное бегство, за ними устремились и все татары за исключением нескольких тысяч всадников, прикрывавших это паническое бегство. Ворвавшись на территорию коша, поляки застали там брошенные кибитки с татарскими женами и детьми, быков, оставленное имущество.
Казаки, видя, что остались без союзников, обратившихся в позорное бегство, укрылись в таборе, оставив поле сражение в распоряжение противника. Но напрасно казацкие полковники искали своего гетмана- его в таборе не было.
Позорное бегство хана со всей ордой в мгновение ока изменило расстановку сил на поле брани. Окруженные со всех сторон польскими хоругвями казацкие полки вынуждены были отступать с большими потерями, а порой и просто бежать с поля боя, чтобы укрыться в таборе за рядами возов. Поляки преследовали и рубили их яростно, без жалости и снисхождения, даже коринфский митрополит Иосааф, благословлявший казаков на битву, не успел добежать до табора, путаясь в полах своей рясы, и, невзирая на его чин священнослужителя, был зарублен кем-то из гусар.
Все же казацкие конные полки сумели сдержать хоть ненадолго рвущихся к табору поляков, дав возможность большей части пехоты укрыться за спасительными возами. Едва сумев с трудом замкнуть табор, казаки стали передвигать его ближе в Пляшевой, чтобы не оказаться в полном окружении и, в конечном итоге, уперлись одной из сторон в речку, которая таким образом прикрыла их правый фланг. С тыла вплотную к казацким возам примыкало огромное болото.
С наступлением темноты поляки возвратились на свои позиции, забрав с поля сражения своих погибших и раненых товарищей. До поздней ночи они славили Господа за одержанную победу, воздавали должное героям сегодняшней битвы Иеремии Вишневецкому, Николаю Потоцкому и другим военачальникам, отличившимся в ходе сражения. Окончательный разгром оставшихся в лагере казаков представлялся делом нескольких дней. Орда ушла далеко и хан, по всей видимости, возвращаться назад был не намерен.
В казацком таборе настроение было совсем иным. Под покровом ночи казаки вынесли с поля своих павших товарищей, чтобы с наступлением дня предать их земле по христианскому обряду. Затем Филон Дженджелей, собрав на совет полковников, стал выяснять, что кому известно о гетмане. Тут выяснилось, что отсутствует и генеральный писарь Выговский. Возникла версия, что гетмана захватил с собой хан при своем неожиданном бегстве.
Совет не пришел к общему мнению по поводу оценки ситуации, полковники решили прежде всего возвести валы вокруг табора, а затем действовать в зависимости от обстоятельств. Что касается отсутствия Хмельницкого, то было решено объявить войску, что гетман с Выговским последовали за татарами, чтобы уговорить хана возвратиться назад.
Всю ночь осажденные напряженно трудились, не сомкнув глаз, но зато утром перед изумленными поляками возникла настоящая крепость с земляными валами, частоколом, широким рвом и оборудованными на валах позициями для пушек.
Серко в тех работах не участвовал, так как сразу после окончания совета Филон Дженджелей отозвал его сторону и негромко сказал:
-Дела ,брат Иван, обстоят неважно, сам видишь. Но пока еще мосты через Пляшевую не заблокированы ляхами, надо бы пополнить в окрестных селах и хуторах запасы продовольствия. Травы для коней за речкой много, да и тут достаточно, хотя ляхи и заняли место,где стоял татарский кош. Но выбить их оттуда будет не сложно. А вот с продовольствием у нас плохо. И борошна, и вяленой рыбы, пожалуй, на седмицу хватит, но сколько мы тут будем сидеть в осаде одному богу ведомо. У тебя полк охочекомонных, мы тут на работах по укреплению табора и сами справимся. А вот вы бы занялись добычей продовольствия.