Страница 12 из 14
Однозначно, сонет 86, является сонетом «двух вопросов», которые поставил для себя, поэта-соперника и адресата автор сонета. Таким образом, автор применил вопросы в качестве литературного приёма, и в тоже время предоставив читателю ристалище для намёка, на конкретизацию личности поэта-соперника.
«Был ли это, его дух, от духов обученных писать, придя
Сверху, смертельной высоты, что насмерть поразил меня?» (86, 5-6).
Строки 5 и 6 связаны между собой по смыслу, находясь в одном предложении, которое не являлось утверждением, ввиду того, что в конце предложения расположен вопросительный знак. Намёк слишком очевиден, в том, что поэт-соперник предполагал, что своим «великим стихом» поразил автора сонета. Конечная цезура строки 5, предоставила мне шанс применить слово деепричастие «придя», чтобы придать рифму, и связать строку 5 с начальным словом «сверху». строки 6.
Краткая справка.
Цезура (лат. caesura «рубка, срубание»; «рассечение, отсечение, отрубание»):
1. Ритмическая пауза в стихе, разделяющая стих на некоторое количество частей.
2. Граница смысловых частей картины, обозначенная композицией или контрастом цветов, светотеней. В классической греческой и латинской поэзии цезура — это место, где одно слово заканчивается, а следующее начинается в пределах фута. Напротив, соединение слов на конце ступни называется диэрезисом. Некоторые цезуры являются ожидаемыми и представляют собой точку артикуляции между двумя фразами или предложениями. Цезура также описывается её положением в стихотворной строке: цезура, расположенная рядом с началом строки, называется начальной цезурой, одна в середине строки — медиальной, а одна в конце строки — конечной. Начальная и конечная цезуры редко встречаются в формальном, романтическом и неоклассическом стихах, которые предпочитают медиальные цезуры.
В строке 6, повествующий бард используя образ духа, дал намёк на чувство превосходства поэта-соперника, который по-видимому полагал что поразил барда своим «великим стихом». Конечно же, поэт-соперник полагал, что «насмерть поразил» своим стихом.
«Нет, не он, не его ночные компаньоны,
Оказывающие ему помощь, потрясены стихом моим» (86, 7-8).
В противовес предположению поэта-соперника, автор в строках 7-8, доказывает обратное, «не он» ночной дух и его «компаньоны»: «оказывающие ему помощь, потрясены стихом» барда. Конечная цезура строки 7, даёт очевидную паузу читателю, хотя строки 7-8 неразрывно связаны смысловой нагрузкой. По поводу, спорного слова «compeer», касаемо неверно истолкованных переводов на русский.
Слово «compeer» имеет испанское происхождение и переводится, как «соратник» или «компаньон», но при добавлении к окончанию слова «s», что диаметрально на противоположное меняет определение слова, и тогда испанское слово «compeers», переводится на русский, как «соперники». Таким образом, Уильям Шекспир в утончённой литературно лингвистической форме, остроумно дал намёк читателю на то, что любой соратник по перу, в любое время может стать соперником.
«Он, не тот, любезный призрак и знакомый,
Что по ночам обманывает интеллектом, и незрим» (86, 9-10).
В строке 9, бард углубляет повествование сонета, добавляя детали: «Он, не тот, любезный призрак и знакомый». Призрак помогающий писать поэту-сопернику, оказался не тем, кем представлялся ранее.
Строка 10, является продолжением строки 9, составляя сложное предложение: «Что по ночам обманывает интеллектом, и незрим». Слово «незрим», то есть невидим, применено при переводе для рифмы. А также, даёт определение окончательной характеристики призрака, который «по ночам обманывает интеллектом», то есть логическим умом и хитростью.
«Как победители, не мог моим молчанием похвастаться я;
Я не был одержим любым страхом, следуя за ним» (86, 11-12).
В строке 11, считая себя победителем в поэтическом поединке с поэтом-соперником повествующий бард как бы оправдывался перед «молодым человеком, что во время молчания, не мог им похвастаться: «Как победители, не мог моим молчанием похвастаться я».
Строка 12 сонета 86, имеет полное право стать крылатой фразой, благодаря лаконичной формулировке мысли автора: «Я не был одержим любым страхом, следуя за ним». Но строку 12, следует читать со строкой 11, так как строка 12 объясняет в широком смысле слова, переживания автора описанные в строке 11.
«Но, когда ваше одобрение дополнило его строку,
Тогда случившегося мне не хватило, что ослабило меня» (86, 13-14).
В заключительном двустишии автор сонета традиционно подводит черту сказанному, где обратился к «молодому человеку» адресату серии сонетов «Прекрасная молодёжь»: «Но, когда ваше одобрение дополнило его строку». Фраза «your countenance» в строке 13, переводится «ваше одобрение», что очередной раз доказывает, роль «молодого человека», адресата в качестве вдохновителя, эксперта-консультанта, дающего ценные рекомендации, а после их выполнения своё одобрение.
Фраза «дополнило его строку», красноречиво говорит сама за себя, что одобрение «молодого человека» дополнило строку «великого стихотворения» поэта-соперника. Что говорит о том, что адресат, к которому были обращены эти две строки, стал вдохновителем, а если быть точнее, музой поэта-соперника.
В строке 14, бард пояснил одну из причин своего молчания: «Тогда случившегося мне не хватило, что ослабило меня». Фраза «случившегося мне не хватило», дала точную дирекцию на предыдущую строку 13, окончательно убедив читателя в том, что «молодой человек» ранее до разрыва дружбы с бардом был его музой. А сам переход «молодого человека», в качестве музы к поэту-сопернику привёл к тому, «что ослабило» барда, и как следствие инициировало его молчание. Вчитываясь в содержание сонетов 85 и 86, можно сделать интересный вывод, что поэт-соперник был не один, их было несколько, но не одновременно, а через некоторые промежутки времени поочерёдно. Но главное, поэт-соперник не был обобщающим литературным образом, он был конкретной творческой личностью.
Истолкования критиков содержания сонета 86.
Сонет 86 — это очередная, и возможно последняя попытка поэта для объяснения причины своего молчания. Поскольку, слова кажутся бесполезными, при полном отсутствии открытого диалога, когда молчание, является единственным способом выражения чувств для человека чести. Сонет как-бы описывает в обратном отсчёте ход его собственных страданий: в первом четверостишии поэт в нем погребён, поскольку попытка и неудачи поэта описываемые необычайно эмоциональной сравнительной метафорой «мозга, как катафалка его мыслей» в строке 3: «Чтобы созрели мои мысли в моём мозгу — катафалке моём вмиг». Но стоит в конце предложения знак вопроса, что написанное в строке не является утверждением автора, а всего лишь предположением.
Во втором четверостишии поэт снова задаётся вопросом, а не написан ли великий стих с помощью «пишущего духа», давно умершего великого поэта, которому могло показаться, что «великий стих» поэта-соперника поразил его насмерть. В конце второго четверостишья оказалось, что помогающий писать поэту-сопернику дух и его «компаньоны» другие духи сильно удивлены ответным стихом барда.
Выразительный литературный образ морского фрегата в первой строке сонете, где «тем гордым полным парусом был — его великий стих». напоминают о могучих галеонах испанской армады, которые сражались с британским флотом значительно меньшим, но состоящим из более проворных кораблей. Образ галеона на всех парусах, плывущего в направлении чего-то сокровенного, вполне может вызвать вначале чувство восхищения силой великого стиха поэта-соперника в его амбициях. Но в ходе повествования сонета, на фоне иронического тона барда, образ поэта-соперника меркнет. Особенно, когда автор ввёл в сюжет сонета образы «обученных писать духов», которые стали соавторами поэта-соперника. В третьем четверостишии обнаружилось, что поэт-соперник оказывается был обманут этим ночным призраком: «Он, не тот, любезный призрак и знакомый, что по ночам обманывает интеллектом». В этом поединке с поэтом-соперником, согласно мнению барда, он оказался победителем: «Как победители, не мог моим молчанием похвастаться я», при этом «был несправедлив к любому страху, следуя за ним». В заключительных строка обнаружилось одобрение «молодого человека» пополнило строку поэта соперника, что ослабило барда, что стало причиной его молчания.