Страница 11 из 11
– Министерство культуры, – чинно одетый господин, махнул корешком удостоверения перед билетером Эрмитажа, – по указанию Пиотровского, для изучения качества хранения. У Вас жалобы, предложения есть?
– У меня? – женщина надорвала билеты у двух негров и одного вьетнамца, – нету.
– Уборка помещений в норме? – он протянул барбариску.
– Метут, – женщина помогла слепому пройти сквозь турникет.
– Пыль – бич музеев, – с этими словами мужчина, махнул портфелем, и нахмурив брови двинулся в направлении ценностей.
– Надо выдавать шерстяные туфли и варежки, – поздно сообразила бабуля, – иначе все полы сотрут каблуками и экспонаты залапают, изверги.
Изверги, словно садисты, шли и шли, шли и шли. Эстонцы и грузины во главе с Кушанашвили, Эдита Пьеха с мужем и любовником, имеется ввиду любовником мужа. Делегация парламента Шотландии в сопровождении геев Питера. Преподаватели детского дома с двумя питомцами. Работники госцирка без животных. Негры в белом и белые в черном. Одним словом люди в Эрмитаж шли. Импозантный мужчина, будучи представителем культуры, шел как и положено хозяину. Не обращая внимания на сотни раз виденные ценности, он прошмыгнул мимо ваз, монет и другой мелочевки. На втором этаже немного задержавшись возле царской кареты, которая в свое время была на уровне шестисотого Мерседеса, он подтянул шнурки. Заметив одинокого лаосца, фотографирующего зал, мужчина решительно направился к нему.
– Экскьюзми…ноу фото….ноу…
– Извините, я вас не понимаю, – якут обошел тело и продолжил съемки.
– Развели…демагогию, – накинулся он на старушку охраняющую зал, – все нормально?
Старушка в наутюженном костюмчике из твида и крепдешина, встав по стойке смирно, хотела что-то сказать, но пока собиралась, начальник уже ушел.
– Вы билет покупали? – налетела бабушка на якута, – снимаете как у себя дома! Где билет на съемку?
– У нас в Якутии, каждый может снимать внутри краеведческого музея любые вещи, – стал объяснять ей турист, – и зубы мамонта, и клык моржа, и пейзажи стойбищ оленеводов…
– Не хулиганьте, мне и так за вас влетело, – бабуля погрозила пальцем, – здесь царь жил, а не оленевод.
– А мой дед его сверг, – якут закрыл фотоаппарат крышкой, – почему я должен платить?
– А на какие деньги, мы картины будем по миру возить? Дорога нынче, какая дорогая. А ящики из дерева…, – стала отбиваться бабка.
– Если бы в Якутию привезли, я бы заплатил.
– Молодой человек идите.
Между тем чиновник замедлил бег по залам. Остановившись возле античной скульптуры, он по привычке посмотрел на половой орган гиганта. Пенис размером с фалангу мизинца, грозно висел укутанный шкуркой.
– Да, – в который раз удивился мужчина, – несчастные женщины Эллады.
Прикинув, что если бы лепили с него, то пропорции мышц выглядели бы и скромнее, зато около скульптуры стояли бы женщины с цветами и носовыми платками.
– А Малевича где повесили? – спросил он у очередного одувана с повязкой и биркой.
– Выше, – одуванчик хоть и не спал, но глаза его едва перемещались, – в зале постмодернизма.
– Очень хорошо, – слегка поклонившись, он юркнул в проход.
Не тратя времени на пустяки висевшие где ни попадя, на дворян и царей, на их детей и жен, на фельдмаршалов и князей, на листья и грозди, на яблоки и хлеб, он оказался перед «Черным квадратом».
– Умели же раньше рисовать, – констатировал чиновник, глядя на подпись.
Приобретенный за миллион баксов, Малевич скромно висел на окрашенной суриком стене. Особенно выделялась рама. Мощная, без сучка и щелочки.
– Гениально, – пробормотал посетитель сзади, – вроде бы обыкновенный квадрат… а сколько в нем смысла.
– Что бы так писать, надо быть титаном, – согласился чиновник.
– Что вы! Конечно! А «Девушки в поле» – это же апогей!
– Абсолютный!
– Это же социальный вызов! Нарисовать лица без ушей, глаз, носов и ртов!
– Думаете, это связано с юстицией? Ни чего не вижу…не слышу…
– Это связано с голодом, цензурой…
– А нос?
– Нос, скорее всего не связан ни с чем, но рисовать лицо без глаз, зато с носом, это не серьезно. Это уже не Малевич. В этом его и величие.
– Несомненно, – чиновник достал лупу и уставился в подпись, – шедевр.
– Если бы мастер знал, что его работы будут стоить миллионы, он бы их оставил детям.
– Какие дети? – засмеялся чиновник, – Казимир был холост.
– Да, но он жил не на Луне, и вокруг было очень много хорошеньких девушек.
– Тогда была революция, – чиновник обнял интеллигента в очках и безрукавке.
– Ни одна революция еще не отменила сексуального влечения.
– А Октябрьская отменила, есть было не чего.
– Да…художник умер в одиночестве, без привилегий и был похоронен в Немчиновке.
– В 1935 году много народу умерло.
– И среди них Малевич.
– Но не они же среди него, – чиновник усмехнулся.
– Прошу прощения, – очкарик развел руки, – пойду на Шишкина посмотрю.
– Медведи – символ России! – удивил своим познанием представитель.
– Это точно, пол жизни проспать сося лапу.
– Ну знаете ли, – улыбнулся чиновник, – нельзя же так все абстрагировать. Надо и квинтестенцию выделять. Медведи это еще и …
– Медвежья болезнь, – закончил за него скептик, – всего доброго.
– И Вам, – представитель министерства улыбнулся, – не болейте.
Оставшись в одиночестве, он обошел зал, и снова остановился у квадрата. Тот висел и молчал. Черный как наша жизнь, правильный как наши помыслы, загадочный как наша душа.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.