Страница 5 из 15
– Три из пяти! Надо четыре! – крикнула Анна, но в этот момент зенитками накрыло и борт Васьки-”вечного кадета”, а последний из оставшихся напарников, старовер Людим, грустно доложил о том, что боеприпасы кончились.
И тут еще один двигатель “Уорспайта” прекратил работу, мало того, он, похоже, даже разломился пополам.
– Живые есть? – спросил только что отстрелявшийся из всех рэйлганов обер-лейтенант Цолле, ему было очень, ну вот очень страшно, но он все-таки подлетел к линкору и отстрелялся, – Автобус приехал, следующего не будет. Все сюда, и не тупите. Иначе не успеем смотаться. Выбрасывайтесь в пауэрсьютах, большого шлюза у меня нет. И быстро, доннерветтер!
Анна огляделась. Оказывается, “Мурена” была давно разгерметизирована и двое других членов экипажа мертвы, причем один “поймал” прямое попадание пятым калибром зенитного автомата и выглядел… Ну уже даже не как человек. “А я и не заметила”, – подумала Анна, выскакивая из корабля. Гравикомпенсатор ее пауэрсьюта должен был придать ей достаточное ускорение, чтобы добраться до так удачно появившегося здесь фрегата. Что будет, если собьют и фрегат, она старалась не думать.
***
– “Ахиллес”, мы практически обездвижены.
– Как?!
– У них малые борта, вооруженные как легкий крейсер. Вынесли нам четыре движка. Мы не можем ни маневрировать, ни прыгнуть. Выходим из боя.
– То есть нам опасаться малых бортов в тылу?
– Да! Они размером с торпедоносец, но лупят пятидесятым калибром!
– Чорт. Чорт. А еще мне говорили, что их рейдер тоже умеет “прыгать в тыл”.
– Это, скорее всего, вранье: ведь не прыгнул же. А вот эти “малютки” уже были в нашем тылу! С самого начала!
– Тогда я иду на рейдер. С этой дистанции мне по нему не попасть.
– Удачи!
***
– Так, товарищи мои, – сказал на общей адмирал Рождественский, – Один их линкор выходит из боя, второй уходит вперед в одиночку. Крейсера – наша добыча. Огонь по готовности, фрегатам – торпедная атака! Все вместе!
Пояс астероидов взорвался залпами и пусками, которым было нечего противопоставить. Английские крейсера не знали, какую защиту активировать, и потому тем, кто закрылся от торпед, “прилетело” от Рождественского, а тем, кто поставил “динамику” – от фон Эмдена. Три крейсера не поставили вообще никакой защиты и были фрагментированы тут же. Остальные получили повреждения. Авианосец “Король Георг пятый” выпустил наконец-то свои борта, но их уже ждали “Ситроены” с “Санта Марии”, и между “Ахиллесом” и “Бельграно” закрутилась карусель, через которую оба не решались стрелять, опасаясь задеть своих. Но до бесконечности это продолжаться не могло. “Ахиллес” подходил на расстояние, с которого попасть могли даже англичане, и это было опасно.
– Надо сматываться, – сказал Энрике Кортасар, – Рождественский, фон Эмден, выходите и прыгайте на Ла Нинья.
– Мы можем добить их крейсера!
– Стрельните еще по разу и уходите. С “Ахиллесом” нам не справиться.
– А что изменится на Ла Нинья? Что, если они придут и туда?
– А там много что изменится, подозреваю. В любом случае, шансов будет больше. Уходим, парни. Уходим.
– Мне тоже отзывать своих? – спросил Мигель Чавес.
– Да. И – туда же. “Бельграно” уйдет последним.
– Хорошо, понял.
Капитан “Ахиллеса” ликовал: “москиты” аргентинцев явно выходили из боя и направлялись к своему авианосцу, а значит, он скоро сможет стрелять по этому их ненавистному рейдеру. Однако ликование его продлилось недолго. Сначала последовало сообщение о фрагментации еще десяти крейсеров флота. Слухи о непостижимой меткости русских оказались не просто слухами. А они еще и стреляли с фланга – ведь всю баталию планировали как противостояние линкоров и “Бельграно”, крейсера никто не брал в расчет. И теперь “их” крейсера наделали дырок в британских, обездвижив шесть и полностью уничтожив еще тринадцать. А потом вдруг развернулись и стали разгоняться для прыжка, но догонять их сил не было. Ну ладно, ну хорошо, однако “Бельграно”-то никуда не делся, вот он. Посланная для “беспокойства” рейдера группа из десяти “Хэрриеров” почему-то не вернулась – что там у них, боги войны сидят на зенитках? Непонятно, но тоже ладно, все потом, сам-то рейдер вот он, и уже скоро можно будет стрелять…
И тут начал стрелять сам “Бельграно”. Причем в лучшем стиле Энрике Кортасара, лично надевшего шлем управления огнем.
– Четвертая башня главного калибра выведена из строя, повреждение трюма пять, – заявила система.
– Это что, они в нас с первого раза попали? – удивился капитан.
– Третья башня главного калибра выведена из строя, перфорация и разгерметизация трюма шесть.
– Вверх! “Прыгайте”, вы что, не видите, что нас сейчас раздолбают?
– Они уходят, сэр!
– Как уходят?!
– Развернулись кормой и убегают! Разрешите выстрелить?
– Огонь! Огонь из всех орудий!
“Ахиллес” отстрелялся из всего, что у него оставалось, но… Не попал. “Адмирал Бельграно”, изящно и как-то походя “подпрыгнув” в момент залпа “Ахиллеса”, уходил в гипер, последним из всей эскадры, и с этим ничего уже нельзя было поделать.
***
– Приветствую, мастера на все руки! – сказал людям, собравшимся в самом большом ангаре орбитальной верфи Ла Нинья, какой-то неизвестный им мужик в мундире, – Рассказывайте и показывайте, что наваяли, уж больно охота посмотреть!
Эмиль Загоруйко, окончательно ставший “неформальным лидером” рабочих после того, как его полностью поддержал другой известный “бугор”, новоприбывший Урмас Гимазов, уставился на гостя. Он его не знал, но то, что мундира там было практически не видно из-за нашивок, медалей и еще каких-то побрякушек, говорило само за себя. И Эмиль вышел вперед.
– Да мы тут в основном фрегаты поломанные ремонтировали, – начал он, – Вон они, на низкой орбите болтаются, вроде дырки законопатили добротно. Ну и линкор один маненько переколбасили, сеньор…
– Простите, не представился. Лейбович. Адмирал Янив Лейбович, командующий флотами Аргентины.
“Ух ты, нихрена себе!” – сказал кто-то из парней, – “Он же там у них самый главный после этого, Перона!” – “А президент?” – спросил другой, – “А президент там как флаг: можно поднять, а можно… Опустить.” Рабочие засмеялись.
– А я – Эмиль Загоруйко, старший одной из смен, ну и старший в нашем профсоюзе.
– Профсоюзе? Вы сами его создали, сеньор Загоруйко?
– Ну да… То есть не в смысле я один, мы все договорились, что у нас должен быть профсоюз.
– Похвальная способность к самоорганизации. Поскольку я представляю не корпорации, – тут Лейбович явственно скривился, – А флот, полностью поддерживаю вашу инициативу. Как права матроса, так и права рабочего должны соблюдаться. И если на флоте есть хотя бы устав, то у вас… Да. Вы молодцы.
– Спасибо, сеньор.
– Однако мне очень бы хотелось посмотреть на то, что вы сотворили с этой их “Галадриэль”, я для этого и прибыл. Заодно и проведем церемонию “спуска на воду” – ну то есть “выпуска в космос”, вы понимаете.
– Непременно все покажем и расскажем, сеньор, только один вопрос, – решился Эмиль.
– Какой же?
– А кто наш непосредственный работодатель? Мы ведь этого так до сих пор и не знаем.
– Это просто. То, что вы добываете на планете, является компонентом для создания корабельной брони, а ваша работа здесь, на верфи – ну это вообще без комментариев. Так что ваш работодатель, получается, я и есть.