Страница 16 из 31
Порхать как бабочка и жалить как пчела
(c) Мухаммед Али
1
Судьба моего школьного врага сложилась весьма удачно: он завёл семью и стал полицейским. Но это – лишь верхушка айсберга. Лишь маленький лист, прикрывающий кучу дерьма. Горожане, конечно же, предпочитают видеть только листик, хоть и знают, что «служитель порядка» давно работает на Удава, и что «примерный семьянин» жестоко избивает жену.
Но если они это знают, тогда почему им стыдно за меня, а не за него? Почему мечтатели живут в дерьме, а предатели – в роскоши? Ведь всё должно быть…
–Ладно, мальчики. Вижу, вы хорошо поработали. Идите-ка домой. А за этими двумя я уж как-нибудь сам присмотрю, ясно? – сказал Пчелоед, почёсывая задницу.
Марионетки покинули сцену. Впрочем, и сам кукловод побежал досматривать порнушку. На этот раз крики были слышны даже через дверь.
Мы сидели тихо. Парень долгое время барабанил пальцами по решетке, а потом заговорил:
–Ни воров, ни проституток, а?
Я молчал, но юнец продолжил:
–Так как тебя, говоришь, зовут? Не «Фейсконтроль», наверное.
Что ещё за «Фейсконтроль»? Наверное, модный аналог «мудака».
Я опустил глаза в надежде, что сокамерник оставит меня в покое. Как бы не так! Вместо этого парень вытянул руку и стал щёлкать перед моим носом. Я ударил его в плечо.
–Слушай, мне не нужны твои паспортные данные, – сказал юнец. – Просто скажи свою кличку. Ты ведь боксёр, да? Как тебя называют в ринге?
Я не хотел делиться информацией с этим незнакомцем, но что-то в его навязчивой манере заставляло всё ему разболтать, и я ответил: «Африка».
–Точняк! Африка! Вспомнил!
–Я так понимаю, у тебя тоже есть боксёрское «имя»?
–Да, есть. Меня зовут Идальго.
Парень протянул мне руку. Я пожал ее, и мы неожиданно разговорились. Сначала о боксе: кто сколько занимался, кто чего достиг. История Идальго была крайне увлекательной: парень вырос в Кишинёве и с детства тренировался с отцом (бывшим боксёром). Благодаря этому, в свои девятнадцать он уже успел стать мастером спорта. Скоро Идальго планирует уехать в Москву и податься в профессионалы. Перед отъездом юнец решил навестить Унгены – город, где провёл детство.
–И всё же, как ты очутился в «Кобыле»? – спросил я.
Идальго глубоко вздохнул и начал:
–После боя с Шарпеем я чувствовал себя бодро, и… решил пойти снимать девчонок. На выходе из отеля мне подвернулся паренёк, который знал всё о местных клубах. Он ещё добавил: «только не ходи в «Диско-бар», там одни гопники тусуются. Сплошные драки, наркота и поножовщина».
–И ты пошел именно туда! – сказал я, рассмеявшись.
–Ну конечно! Что было дальше, ты и сам знаешь: увидел девушку, познакомился, напоил и поехал к ней в общагу. Потом мы почпокались…
–Почпокались? В смысле, занимались сексом?
–Нет, в смысле, овец считали.
Я недоверчиво взглянул на Идальго, на что он поднял брови и сказал:
–Я вдул ей, Шерлок. А потом оделся и поехал в другой бар. Там мне и встретился Шарпей, которого я решил поблагодарить за «бой», если можно это так назвать.
–Знаешь, для человека, выпившего столько алкоголя, ты отлично дрался.
–О чём ты, Африка? Я абсолютно трезв, – сказал Идальго с каменной миной, из-за чего я принял его слова за шутку.
–Ну да, конечно… как будто меня в «Диско-баре» не было.
–Не веришь? Спроси Шарпея. Это он всю водку выжрал, оттого-то и побежал на улицу. А в твоём баре другая схема прокатила… слышал про пикап?
Я отрицательно покачал головой, а Идальго, полный энтузиазма, принялся рассказывать о том, как надо спаивать девчонок в баре, но самому оставаться трезвым. Секрет был прост: парень договаривался с барменом, чтобы тот наливал ему спрайт вместо джин-тоника. Взамен Идальго оставлял щедрые чаевые.
–А теперь ты расскажи что-нибудь, – продолжил парень после нескольких минут тишины, – например, что у вас за тёрки с Шарпеем?
Я хотел снова отмазаться, но юнец не принимал возражений. Пришлось рассказать ему всё. От начала до конца. Я думал, что после десяти минут Идальго сам попросит меня замолчать, но парень внимательно слушал и часто задавал вопросы. В результате, я рассказал ему про отношения с матерью, про попытки суицида и даже про отца, которого никогда не видел. Больше всего Идальго зацепил момент, когда Пчелоед избивал меня камнем, а я из принципа не отвечал. Тогда парень перебил меня, чтобы рассказать о своих «правилах боксёра». Их было всего четыре: 1)не пить; 2)не курить; 3)не употреблять наркотики; 4)всегда драться как боксёр. Последнее правило означало, что, даже на улице, Идальго бил только в торс или в голову и только руками. Если соперник падал, юнец ждал, пока он встанет.
Затем мы перешли к обсуждению любимых боксёров и сошлись на том, что Мухаммед Али – лучший за всю историю этого спорта. Идальго, правда, считал своим кумиром Рэя Леонарда.
–Из нынешних один Мэйвезер прикольно дерётся, – сказал парень. – Он, конечно, тот ещё алчный урод, но талантливый же!
Мы так разговорились, что даже не заметили, как утихли крики в соседней комнате, и как низкорослый полицейский вышел из комнаты. Он ударил дубинкой по решётке, чем сразу же обратил на себя внимание. «Так это он Пчелоед?» – прошептал Идальго. Я одобрительно кивнул, на что комиссар автоматически отреагировал:
–О чём шепчетесь, голубки?
–Да вот, всё спорим, на какую порнуху вы втихомолку дрочили, сержант Членоед, – ответил Идальго.
От происходящего у меня перехватило дыхание, а у Пчелоеда вылупились глаза.
–Ты как со мной разговариваешь, петух малолетний!? – крикнул комиссар и встал прямо напротив нас. – Тебе чё, рёбра давно не ломали!?
Если бы не решётка, Пчелоед бы тотчас кинулся в драку. Я так ненавидел его, и в то же время его вздутые вены на лбу по-прежнему выглядели устрашающе. Однако мой сокамерник не испугался и тоже приблизился к решетке.